Пир попрошаек, стр. 39

– Как милорд пожелает!

Кессиас вновь отвесил глубокий поклон. Потом он выпрямился и уже серьезно спросил:

– Значит, сегодняшнее убийство так и останется нераскрытым? Скорохлеб взыщет за это.

Заметив непонимающий взгляд собеседника, эдил пояснил:

– Скорохлеб – предводитель городских побирушек. Он взыщет за смерть одного из своих людей.

– Вы ведь говорили, что они не слишком-то поворотливы, – сложности южного диалекта иногда заставляли Лайама думать, что он чего-нибудь недопонял.

– Нет, я не о том. Скорохлеб не станет убивать кого-нибудь из воров, пока окончательно не удостоверится, что имеет на это право. Он терпелив, но злопамятен – его оружие яд, а не меч. Самая выгодная позиция для людей низшего ранга. Но теперь он наверняка взыщет с меня – попрошайка убит, значит, на улицах небезопасно. И мне придется признать свою вину перед ним, – эдил печально вздохнул. – Я должен заботиться обо всех, а уж о малых мира сего – в особенности, тем более сейчас, когда на дворе праздники побирушек.

Лайам вспомнил о Волке. Стоит ли говорить эдилу об угрозе, исходящей от воровского клана? Если ему удастся найти заказчика в ближайшее время, то можно и промолчать. С одной стороны, магистр цеха нищих вроде бы не склонен к необдуманным действиям. С другой – Лайам не был уверен, сможет ли Оборотень удержать своих подопечных в руках. И так они, судя по всему, не очень-то своему главарю подчиняются, который и сам-то довольно расхлябан. Если бы Шутник не преступил запрет вожака, реликвию Присцианов, возможно, и не украли бы. А если бы Оборотень чуть раньше встретился с Лайамом, то, вероятно, Шутник до сих пор оставался бы жив.

Слишком уж много подобных если… Лайам откашлялся.

– Расскажите своему Скорохлебу, как и почему погиб Кривокат. А еще скажите, чтобы его люди почаще поглядывали по сторонам. Особенно ночью.

– Почему? – скучным голосом поинтересовался эдил.

– Намекните, что воровская гильдия полагает, будто нищие в ответе за убитого вора. – Фраза выходила не очень ловкая, но Лайам не стал в ней ничего поправлять. – Поясните, что воры пока что не собираются мстить и что сегодняшний мертвец числится не за ними.

Смерив Лайама пристальным взглядом, эдил медленно произнес:

– Я могу это им передать, но… насколько ваш осведомитель надежен?

– Он надежен, – сказал Лайам.

– Честно говоря, я очень хочу в это верить, – продолжал эдил. – Мне не нужна уличная война в праздничную неделю, как, впрочем, и в любое другое время. Саузварк только-только угомонился после шумихи вокруг новой богини. Вы можете поручиться за местных воров?

– Да, – коротко бросил Лайам, а про себя подумал: «Надеюсь, что да…»

– Тогда мне надобно поскорей повидать Скорохлеба. Хорошо, что вы все это разведали, Ренфорд. Я, по крайней мере, могу указать нищим, где не надо искать убийцу их сотоварища, да и сам уже не возьму ложный след.

Колокола на башне здания городского суда начали отбивать десять утра. Кессиас прислушался и покачал головой. Лайам нахмурился. Если он хочет выполнить все, что задумал, ему следует поспешить.

– Мне пора, – сказал он. – День обещает быть хлопотным.

– Не обещает, – буркнул Кессиас. – Он уже хлопотный. Как я все разгребу, не знаю, но пропавшую парочку придется найти.

– Какую еще парочку?

Кессиас досадливо отмахнулся.

– Да так, ерунда… Паренек и девчонка с Макушки до сих пор не вернулись с гулянок. Родители всполошились, опасаются, что детишки могли на пару пуститься в бега. А те, скорее всего, засиделись где-нибудь у приятелей и думать не думают, что вокруг завертелся такой тарарам. Пустячное дело, и нечего о нем говорить. Послушайте, вы не хотите чуть позже со мной пообедать?

– Пообедать – вряд ли, – сказал Лайам. – А вот поужинать – да.

– Тогда, как освободитесь, приходите сюда. Если меня не будет, оставьте записку, – сказал эдил и толстой ручищей подтолкнул Лайама к выходу. – Ступайте-ступайте, раз вам пора. Обед подождет. У меня тоже прорва работы.

«Интересно, – подумал Лайам, – бывает ли время, когда у тебя ее нет?»

10

Лайам широким шагом мерил булыжную мостовую. Ему очень многое хотелось бы уточнить, и основные свои надежды он возлагал на красавца лорда. Потом можно будет переговорить с содержательницей дома услад, однако на большую часть вопросов, роящихся в его голове, мог ответить лишь Окхэм.

«И он мне на них ответит!» – пообещал себе Лайам. Лорд выложит все о своих гостях. Гораздо больше того, что можно узнать о них от них же самих в светских беседах. Идея личных контактов оказалась не так уж и хороша, она не дает ожидаемых результатов. Все, чего он добился, – это проиграл кучу денег и был втянут в дуэль.

Лайам пока что не уяснил, говорит ли ему о чем-нибудь сама ссора аристократов. Удар тростью – и под подозрение попал Ульдерик! Но нельзя же упечь человека в тюрьму только за то, что он ловко орудует тростью! Ведь если граф арендует в борделе роскошнейший кабинет, значит, он не испытывает нужды в деньгах, а главным мотивом похищения являются все-таки деньги. Однако двойное убийство постепенно оттеснило факт кражи на задний план и застит глаза тому, кто пытается вычислить вора. «Одно доказанное убийство, а второе еще под вопросом», – поправил себя Лайам.

С другой стороны, в подозреваемые выходит и Квэтвел, как скандалист и заносчивый человек. Такому затеять ссору, пусть даже и в склепе, – раз плюнуть. Он высокомерно поглядывает на богатых торговцев, а уж об изгоях общества нечего и говорить. Убить какого-то там нищего или вора для него все равно что прихлопнуть букашку. Следует лишь выяснить, глубок ли его карман.

И все равно поставить во всей этой истории ему хотелось на графа, а не на барона.

– Но это – по первым прикидкам, – строго сказал Лайам себе. – Ты еще должен взглянуть на двух остальных красавцев.

Он намеренно обогнул квартал, где проживал Ульдерик, по широкой дуге и подошел к дому Окхэмов с юга. По крыльцу ползала на коленях Бекула и терла мокрой тряпкой ступени.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался Лайам. – Лорд Окхэм сейчас у себя?

– Не мое дело про это знать, – буркнула, не поворачиваясь, служанка. Она прополоскала тряпку в ведре, отжала ее и снова взялась за работу. – Спросите в доме.

– Может быть, проще сначала окатить ступени водой, – внес предложение Лайам. – Дело сразу пошло бы на лад.

Девушка отбросила со лба прядь волос и сердито воззрилась на гостя.

– Дело пошло бы на лад, если бы кое-кто не шлялся здесь по ночам и не заливал бы всю лестницу кровью! – Она смотрела нагло и вызывающе, явно провоцируя перепалку. Но Лайам не стал возражать.

– Вы совершенно правы, – сказал он, улыбнувшись, и взбежал на крыльцо.

Дверь отворил Тассо, он едва поклонился и раздраженно сказал:

– Лорд вас давно ждет, а ждать он не любит.

«И прислуга дурная, – подумал Лайам, – и друзья дома прислуге под стать!»

– Так не мешкайте, мой милый, ведите, и пусть все трубы трубят.

Тассо удивленно вскинулся, потом повернулся и пошел к лестнице, а Лайам двинулся следом. Возле кабинета грубиян резко переменился и, войдя в кабинет, церемонно провозгласил имя гостя, а потом придержал для него дверь. У Лайама даже нога заныла от желания дать пинка наглецу.

Окхэм ожидал его у камина, склонив голову и покусывая губу.

– Я рад, что вы пришли, Ренфорд, – сказал Окхэм, знаком велев лакею уйти.

– Я тоже рад нашей встрече, – отозвался Лайам достаточно сухо, чтобы дать лорду понять, насколько серьезно он относится к предстоящему разговору.

– Н-да… – Окхэм принялся расхаживать по кабинету, время от времени бросая взгляды на гостя. – Как по-вашему – долго ли все это продлится? Скоро ли камень вернется в наш дом?

– Думаю, завтра к вечеру, – спокойно ответил Лайам. Он и в самом деле решил приложить все усилия к тому, чтобы эта история кончилась как можно скорее. Если у него не получится, Оборотень сорвется с цепи.