Пир попрошаек, стр. 12
– Нет, дома нигде больше не сообщаются. Но ведь замок был закрыт!
Лайам присел на одно колено возле решетки и, попросив эдила ему посветить, внимательно изучил замок. На вороненой пластине виднелись царапины и на ребре скважины тоже.
– Могу я взглянуть на ключ?
Вдова неохотно вручила ему тяжелую связку ключей и показала нужный – сложной конфигурации, с множеством причудливых зубчиков.
Лайам поднялся и вернул связку хозяйке.
– Похоже, тут орудовали отмычкой, – сказал он эдилу и прошел дальше. Обе двери – и ведущая к точно такой же, как в доме госпожи Присциан, кладовой, и та, к которой поднималась узкая и крутая лестница, – оказались открытыми.
– Та же работа, – сообщил, поочередно осмотрев их замки, Лайам.
Эдил пренебрежительно фыркнул:
– И что это нам дает, Ренфорд? Да ничего. То, что камень украл кто-то из вчерашних гостей, мы знаем и так.
– Главное – изобличить прохвоста, а не выяснять, откуда он шел, – заявила вдова, обретая твердость и явно становясь на сторону бравого стража порядка.
Лайам внимательно посмотрел на нее и мягко сказал:
– Сударыня, в гостях у вашей племянницы были люди влиятельные, зажиточные и владетельные. Неужто вы думаете, что кто-то из них умеет обращаться с отмычкой? Вот вы, например, смогли бы вскрыть замок без ключа?
– Я? Ну конечно же нет!
Лайам перевел взгляд на эдила.
– Нет, – чуть помешкав, ответил тот. – Вы глубоко копаете, Ренфорд! Если не ошибаюсь, вы уже полагаете, что преступление совершил кто-то другой…
– Это вполне возможно, – Лайам почти не сомневался, что его догадка верна. Даже если допустить, что кто-то из приятелей гостеприимной Дуэссы обзавелся отмычкой, ему ни за что не удалось бы вскрыть оба замка. Один – куда ни шло, могло повезти. Но дважды повезти никак не могло, тут требовались сноровка и опыт. – Да, преступление замыслил кто-нибудь из гостей. Но почему не предположить, что у него был сообщник?
– А ведь и верно! – заволновался эдил, сообразив наконец, к чему клонит Лайам. – Наверняка так все и было.
Госпожа Присциан посмотрела на мужчин с некоторым сомнением.
– Вы хотите сказать, что кто-то впустил в дом Дуэссы настоящего вора?
Эдил важно кивнул. Он уже успел настолько увлечься догадкой Лайама, что стал считать ее в некотором роде своей. Его способность все схватывать на лету наконец начинала работать.
– Мы не можем знать этого наверняка, мадам, – заявил он, воздев толстый палец к своду пещеры, – однако подобная версия кажется нам весьма вероятной. Учитывая, что высокопоставленным лицам негде приобрести навыки определенного плана…
– Тоже мне, высокопоставленные лица! – фыркнула вдова. – Прохвост на прохвосте! Все как один шельмецы! Я не могу понять, как девочке не наскучит общение с ними…
– Кстати, раз уж речь зашла о вашей племяннице, – вмешался Лайам в назревающую дискуссию, – нам не мешало бы с ней повидаться.
Госпожа Присциан посмотрела на него так, словно он сморозил какую-то глупость, но через мгновение ее лицо прояснилось.
– Конечно, почему бы и нет? Мы можем подняться к ней прямо отсюда. Двери открыты, и нам вовсе незачем ехать в Дипенмур через Торквей!
Особняк, в котором проживала молодая чета Окхэмов, по внутренней планировке являл собой зеркальную копию особняка госпожи Присциан, но различия между домами все же имелись. Это Лайам понял, как только вступил в кухню, очень похожую на ту, где возился с углем Геллус, но все-таки совсем не такую. Геллус содержал вверенное ему хозяйство в образцовом порядке, здесь же царил кавардак. Гора немытых тарелок загромождала разделочный стол, на полу валялись пустые бутылки, в углу пара охотничьих собак рьяно трудилась над грудой каких-то объедков. Госпожа Присциан с отвращением огляделась и быстрым шагом пересекла помещение.
Коридоры первого этажа, обшитые светлым деревом, смотрелись нарядно, но беспорядок царил и здесь. Вдова повела своих спутников к дальней двери. Обивка ее была залита вином, под ногами хрустели какие-то черепки.
За дверью обнаружилась комната, подобная солярию госпожи Присциан, только застекленная стена ее выходила не в сад, а на террасу, и вся меблировка состояла из располагавшихся полукругом кушеток. На одной из них и возлежала (а точнее – валялась) опухшая от рыданий Дуэсса, прикрывая руками лицо. Она то стонала, то всхлипывала, уклоняясь от попыток служанки пристроить ей на лоб мокрое полотенце.
– Бекула! – Госпожа Присциан, сжав кулачки, шагнула вперед. – В доме – грязь, на кухне – свинарник! Почему ты не занимаешься тем, чем должна?
Служанка обернулась и с глумливой усмешкой сказала:
– Мне некогда! Моя госпожа нездорова, мадам!
Словно подтверждая ее слова, Дуэсса застонала еще пуще и перевернулась на другой бок, пряча лицо в подушки.
– Чушь! Она просто перепила на вчерашней пирушке. Иди и вычисти кухню!
– Моя леди больна, – упрямо повторила служанка и повернулась к мадам спиной. Лайам и Кессиас обменялись взглядами. Они оба чувствовали себя весьма неуютно.
– Бекула! – прикрикнула, вконец рассердившись, вдова.
Зареванная леди Окхэм вновь застонала.
– О-о… Сделай, что она говорит, Бекка, прошу тебя… Я не вынесу этого крика!
Бекула резко выпрямилась, отшвырнув полотенце.
– Как прикажете, леди.
И она с наглой ухмылочкой двинулась к выходу, чуть было не задев бедром госпожу Присциан. Лайам и Кессиас едва успели посторониться.
Когда рассерженная служанка ушла, госпожа Присциан подступила к племяннице и увещевающим тоном сказала:
– Дуэсса! Здесь господин Ренфорд и мастер эдил. Ты должна с ними поговорить.
– О-о, тетушка Трэзи, пожалуйста, пусть они придут позже! – захныкала та, не поднимая лица от подушек. – Я не могу принять их сейчас!
Дуэсса пошевелилась, и ее и без того короткое платьице задралось – причем куда выше, чем допускали приличия, если, конечно, о них можно было сейчас говорить. Лайам покраснел и повернулся к эдилу.
– Может быть, нам действительно прийти в другой раз? – шепнул он приятелю.
– Пожалуй, – пробормотал эдил растерянным тоном.
– Ну же, Дуэсса, перестань! Ты ведешь себя, как ребенок, – упрекнула племянницу тетушка. – Им надо с тобой переговорить, они ведь заняты поиском пропавшего камня!
– К черту камень! – простонала Дуэсса. – Меня сейчас вытошнит!
– Господа! – испуганно воскликнула вдова, поворачиваясь, но в комнате уже никого не было. Лайам и Кессиас рука об руку шагали по коридору.
– Мы навестим вас позже, – крикнул Лайам, обернувшись через плечо.
Ответом ему были характерные звуки. Леди Окхэм, похоже, и вправду стошнило.
4
– Девчонка здорово вчера набралась, – снисходительно ухмыляясь, сказал эдил, когда они покинули дом.
– Судя по всему, да, – буркнул Лайам. Его больше волновало неловкое положение, в которое ставила госпожу Присциан, нет, даже не взбалмошная Дуэсса, а вся ситуация в целом. Да, собственно говоря, не только госпожу Присциан, но и самого Лайама. Что-то уж очень быстро он начинал впутываться в личные дела своей будущей компаньонки.
Погода радовала. Солнце поднялось высоко и ярко светило. Ночной снег с мостовой уже успели убрать и сгрести в большие аккуратные кучи. Приятели остановились возле крыльца дома, из которого они вышли, невольно любуясь ухоженными и хорошо отделанными фасадами зданий, обступавших Крайнюю улицу. Возле самого большого строения, расположенного поодаль от них, стоял черный экипаж с золоченой резьбой на дверцах, запряженный парой вороных, лоснящихся на солнце коней. Мимо него как раз проходили двое богато одетых мужчин.
– Это дом Годдардов, – сказал Кессиас с оттенком гордости в голосе. – Знаете, у них есть свой театр. Настоящий театр, хотя и небольшой – прямо в покоях! Зачем, спрашивается, людям иметь свой театр?
– Здесь живут Антеурии, а здесь – Кессильваны, продолжал пояснять он, тыкая для наглядности в здания пальцем. – Это дом старого пня Рошария, – Кессиас поворотился в другую сторону, – а там – дом Клунбрассилов. Дальше построился Апельдорн. У него патент на торговлю во всех свободных портах, и он любит сорить деньгами.