Наследник волшебника, стр. 40
А Бурса, оказывается, еще и зануда, уныло подумал Лайам.
– Выпью, если мы прекратим обсуждать мою драгоценнейшую персону.
– Как вам будет угодно, – отозвался слуга. Но улыбка его явственно говорила, что победа в этом маленьком споре осталась за ним.
11
Вскоре вернулся Кессиас и сразу же отправился на кухню, за вином. Затем он умостился в кресле напротив Лайама и стал выкладывать новости.
– В последнюю неделю из Саузварка отплыл лишь один корабль – “Удалец”, так возмутивший городских бакалейщиков. Он вышел в море пять дней назад, с первым ночным приливом.
Лайам понимающе кивнул. Это была та самая ночь, когда его дом обокрали, а на иерарха Клотена напали.
– Что касается вашего призрака, – продолжал Кессиас, задумчиво помешивая вино, – то его чаще всего видят в двух местах. Впрочем, еще в двух местах его тоже видали.
На стене комнаты, где они находились, висел довольно подробный план Саузварка. К нему-то Лайам и подошел, пока эдил говорил. Муравейник – обширное хитросплетение переулков и улочек – был изображен на плане весьма схематично; впрочем, через какое-то время ему удалось установить, что привидение частенько являлось прохожим возле винной лавки, в которой оставляли сообщения для Двойника, и на углу того квартала, где находилось одно из укрытий неуловимого члена карады. Еще дважды призрак был замечен на улицах Портовой и Бондарей – обе они вели от Муравейника к богатым кварталам.
– И как этот призрак выглядел?
– Как выглядел? Да как и положено всякому призраку: пугал всех припозднившихся горожан до полной потери соображения.
– И более ничего? Я имею в виду – может, кто-то заметил, во что он был одет. Или, возможно, он что-нибудь говорил.
– Насколько мне известно, нет, – ответил Кессиас. – А что, разве вы видели прежде вашего вора?
– Нет.
– Тогда какое это имеет значение? Вы же все равно не сможете понять, он это или не он, разве не так?
Лайам, конечно, этого сделать не мог, а вот Мопса могла. Зная, как выглядит привидение, он справился бы у девчонки, а может быть даже у Оборотня, как выглядит сам Двойник, и пришел бы к определенному выводу. Но пока размышлять о том не имело смысла.
– Как часто, вы говорите, появляется призрак?
– В Муравейнике – почитай, каждую ночь, а за его пределами замечен всего два раза.
Тут Лайаму пришел на ум вопрос, который вообще-то следовало бы задать чуточку раньше.
– А когда его заметили в первый раз?
– Сообщили о нем дня три назад, – сказал Кессиас, – но, наверно, не сразу, а когда маленько очухались и раскачались. Так что это привидение вполне может быть призраком вашего подозреваемого.
– Да, – задумчиво согласился Лайам. – И его что – видят каждую ночь?
– Последнее время – да.
– В таком случае не могли бы вы выделить мне ближе к полуночи кого-нибудь из ваших людей?
Кессиас покачал головой и хмыкнул:
– Милорд, способный выкинуть что угодно, желает отправиться на охоту?
– Не то чтобы мне этого так уж хотелось, но у меня есть ощущение, что дело стоит того. Жив мой вор или нет, я не знаю, однако он все же куда-то исчез, и это меня беспокоит.
– Он мог сбежать со своей пассией и ее приятелем-моряком на “Удальце”.
– Мне так не кажется. Я уже упоминал, что беседовал кое с кем из его друзей, и ни один из них не сказал, что Двойник собирается в путешествие. Все наоборот заявляли, что он вот-вот должен где-нибудь объявиться.
– Что ж, тогда я могу выделить вам в спутники Боулта. Я думаю, что в охоте на призраков он просто незаменим.
Лайам удовлетворенно кивнул. За время своих странствий ему уже доводилось иметь дело с привидениями. Эти бесплотные существа не доставляли ему особых хлопот. Почти все они, как правило, были привязаны к какому-то определенному месту и не причиняли людям никакого вреда. Но все же некоторый страх призраки навевали. В таком походе совсем неплохо иметь рядом непрошибаемо уверенного в себе человека.
Некоторое время мужчины сидели молча, умиротворенно потягивая вино. Негромкое потрескивание дров в очаге не мешало Лайаму размышлять; мысли его перескакивали от одной темы к другой – равно безрезультатно. Слишком уж много набралось нерешенных вопросов. Как Двойник сумел прервать действие охранного заклинания? Почему он взял только книгу, ковер и жезл? Каким образом нападавшим удалось скрыться из храма? Почему Клотен потерял сознание, если на его вздорной башке не имеется видимых повреждений?
Затем в размышления Лайама стали закрадываться мысли, которые он пытался от себя отогнать. О видении, явившемся молодому служителю богини Беллоны, и об улыбке настоятельницы храма Лаомедона. Рассказывать о видении Лайаму не хотелось – он полагал, что эта тайна принадлежит только юноше. А вот второе происшествие было его личным секретом, и Лайам решил им поделиться.
– Сегодня днем, – нерешительно начал он, – во время драки произошло нечто… нечто странное.
– Произошло довольно много странного, – поправил его эдил. – Или вы имеете в виду что-то совсем уж особенное?
– Да, именно. Нечто, выбивающееся из ряда прочих странных вещей. Я не уверен, что это может что-то там означать. Вероятнее всего – ничего, просто воображение у меня разыгралось.
– Ну-ну? – подтолкнул собеседника Кессиас, видя, что тот умолк.
– Да, скорее всего, мне это лишь померещилось.
– Ренфорд!
– Ну ладно. Когда мы добежали до Храмового двора… когда еще только бежали к дерущимся, – я увидел на ступенях храма Лаомедона женщину в черном. Я понимаю, что это звучит странно…
– Это вы уже говорили. Поехали дальше!
– …но я готов поклясться – она мне улыбнулась. Лично мне. Она поймала мой взгляд, кивнула и улыбнулась.
Лайам втайне надеялся, что Кессиас расхохочется, услышав эти слова, или по крайней мере покрутит пальцем возле виска, но эдил запустил в бороду пятерню и скривился, словно съел что-то кислое.
– Что, правда?
– Думаю, да, хотя я мог и ошибиться. Слишком уж быстро все закрутилось.
Но Кессиас перекрыл ему пути к отступлению.
– Нет, ошибки тут быть не должно. Глаз у вас острый, а матушка Смерть не привыкла бросать улыбки на ветер. Если вы это видели, значит, видели, и меня ваш рассказ беспокоит. У нас и без того хватает мороки, чтобы вмешивать в заварушку еще один храм. Да не просто храм, а храм Лаомедона!
Кессиас обхватил кружку ладонями, потом резко разжал их, словно о чем-то припомнив.
– Хотя, погодите-ка, сейчас мне сдается, что ее-то как раз и не было среди иерархов, явившихся просить разрешения на обряд.
– Замечательно. – Ну, вот вам еще загадка. – Однако скажите, следует ли мне теперь что-нибудь предпринять?
– Полагаю, что следует. Я думаю, вам стоит завтра нанести ей визит.
– И что я скажу? Прошу прощения, госпожа, почему вы мне вчера улыбнулись?
– Что-то в этом роде, – сказал Кессиас, проигнорировав саркастический тон Лайама. – Вы теперь квестор и имеете право задавать любые вопросы. Представьтесь официально, скажите, что ведете расследование. Если матушка намекала на что-то своей улыбкой, она вам все объяснит.
– Или не объяснит.
– Или не объяснит. Возможно и такое. А что, у вас есть мысли получше?
Лайам нахмурился. Ему вовсе не хотелось посещать черный храм. Изо всех богов Таралона о Лаомедоне Лайам знал меньше всего – и предпочитал, чтобы так оно было и дальше. Ему пришлось как-то сойтись лицом к лицу с Повелителем Бурь, но он предпочитал об этом не вспоминать. Вот и теперь все его существо протестовало против визита в святилище, жрецы которого не имеют имен и поклоняются смерти.
Но как бы там ни было, а идти туда все же придется. Нельзя отмахиваться от возможности хоть в чем-нибудь разобраться. А кроме того, в нем крепло ощущение, что за всем этим нагромождением событий и фактов кроется что-то посерьезнее обыкновенного воровства. И что даже если ему удастся отыскать Двойника, тем дело не кончится.