Дневник мамы первоклассника, стр. 33
— Потому что ты троечница. Светлана Александровна говорит, что отличник должен все знать, а не говорить — не знаю, не помню, забыл.
— Ой, я вспомнила, зубрить или зазубрить — это от забора. Раньше на заборе зазубрины ставили, когда хотели что-то запомнить или отметить. Мне кажется, от этого произошло.
— А это, мама, называется сочинять на ходу. Вот я в стихотворении забыл одну строчку и придумал свою, в рифму. А Светлана Александровна сказала, что я на ходу сочиняю. Так и ты со своим забором.
— А почему ты стих плохо выучил?
— Мама, ну ты точно как первоклассница. Вот когда меня спрашивают про то, что я не знаю, я про другое начинаю рассказывать — про то, что знаю. Это, мама, называется уходить от темы. Ты мне про зазубрины не можешь объяснить и спрашиваешь про стих.
10 апреля Разлуки и трудности
— Мама, я ведь с Лизой первого сентября в паре стоял?
— Да, а что?
— Ничего. Я на ней женюсь.
— Скоро?
— Это не важно. Главное, что я женюсь, а не Дима. Раз я с ней первый познакомился, значит, я и женюсь.
— Ясно. А Лиза за тебя замуж пойдет?
— Раз она первого сентября со мной пошла, то и замуж пойдет. А что?
— Нет, ничего.
Боюсь, что Лиза точно за него замуж пойдет. Во всяком случае, из школы они выходят вместе, держась за руки, и убегают в кусты. Правда, Вася косится на друзей, играющих в футбол, но от Лизы не отходит. Он даже с девочками в жмурки играет — чтобы лишний раз, поймав, обнять свою «невесту».
— Я решил, что жить мы будем здесь, в моей комнате, и у нас будет шестеро детей, — продолжал рассуждать Василий.
— А поменьше нельзя?
— А что? Папа же любит детей! Он будет с ними гулять. А ты будешь их кормить?
— Нет.
— Ты не хочешь быть бабушкой?
— Не хочу.
— А придется… — философски заметил сын.
— А ты что будешь делать?
— Я буду археологом. Буду приезжать, все проверять, привозить вам всякие сокровища и редкие камни и опять уезжать. А вы будете по мне скучать и ждать.
— Вась, может, ты не будешь уезжать надолго?
— Буду. Так надо. Мы в школе проходили — настоящая дружба познается в трудностях и в этой, как его, ну когда не видишь друг друга?
— Разлуке?
— Точно. Только я еще трудностей не придумал.
— И не надо, пожалуйста.
— А как же я познаю, что вы меня по-настоящему ждете?
— Я тебе обещаю — без всяких разлук и трудностей буду тебя ждать и любить!
— А Лиза?
— Что — Лиза?
— С ней-то что делать? — задумался Василий.
— А что делать с Настей? Она ведь тебе тоже нравилась…
— Про Настю я забыл… Слушай, а девочки сами могут выбрать?
— Могут. Обычно так и бывает.
— А как они выбирают? Как понимают, кто им нравится?
— Ну, обычно девочкам нравятся умные, красивые, добрые мальчики. Да, еще спортивные. Которые говорят девочкам приятные слова, ухаживают за ними, помогают…
— И все? В этом весь секрет?
— Как тебе сказать… Бывают исключения, конечно.
— Мама, тогда меня все девочки выберут. Ты же сама говорила, что я умный, добрый и красивый. И спортом занимаюсь.
— Еще девочкам нравятся скромные мальчики. Которые не хвастаются.
— Я не хвастаюсь, я констатирую. Тогда я пока не буду на Лизе жениться. Вдруг Настя меня выберет?
— Какие еще новости? — Я решила сменить тему разговора.
— Сережа теперь сидит рядом с кулером. В углу.
— Почему?
— Потому что он жалуется и пугается. Или сначала пугается, а потом жалуется. А завтра, представляешь, он будет в коридоре сидеть.
— Почему?
— Светлана Александровна так сказала. Что в следующий раз Сережа будет в коридоре учиться, если нажалуется.
— А если не нажалуется?
— Мама, ты не знаешь Сережу. Он не выдержит. Вот повезло! Я тоже хочу рядом с кулером сидеть: захотел — водички попил. А в коридоре тоже здорово — пошел поиграл или на диванчике посидел, на улицу сбегал погулял. И чего Сережа расплакался? Не понимаю. Радоваться надо. Я бы радовался.
— Надеюсь, ты ничего не сделал для того, чтобы тебя в коридор отправили?
— Нет, а надо? Что?
— Не надо.
— Хм, спасибо, мама. Хорошая идея. Надо подумать…
— Не надо! — закричала я.
15 апреля Тест для родителей
Все, я больше не могу делать тесты. В смысле проверять их. С математикой еще куда ни шло — в пределах двадцати считаю уже вполне прилично, но русский — это мрак. Словарь Ожегова и энциклопедию уже на полку не ставлю — под рукой держу. Особенно мне тяжело с согласными — мягкими, твердыми, глухими и звонкими. Никак не могу запомнить, а в учебнике про это не написано. Вот, например, «ч» — это какая согласная? Залезаю в учебник, открываю тему, а там вопрос-загадка: «Скажите, дети, «ч» — мягкая или твердая?», а отгадки нет. Я себе уже и карточку сделала, куда из словаря всю информацию выписала. Хотя они тоже молодцы. Пишут: «твердые согласные «д», «б», «в» и др.». А меня как раз эти др. интересуют. Мне нужен полный список. И хоть кто-нибудь мне может объяснить, куда относится буква «й»? Она вообще какая — согласная или гласная?
Муж смотрит, как я пытаюсь разобраться с тестами — Вася не пытается, он быстро все отмечает кружочками и не вникает.
— У тебя в школе что было? — спросил муж.
— «Пять». Я, между прочим, в олимпиадах городских побеждала! — чуть не закричала я.
— Странно, что ты так мучаешься. Это же первый класс.
— На, сам проверяй, — бросила я в него листочки с тестами.
Муж ушел в другую комнату и затих.
— Ну как?
— Они странно формулируют вопрос. Я не понимаю, чего они хотят.
— Лучше признайся, что не знаешь.
— Почему? Знаю. Просто не понимаю вопрос.
— Тогда проверь математику. Я больше не могу.
Муж взял листы.
— А что такое выражение? — спросил он.
— Пример.
— А разность?
— Когда вычитают.
— А замкнутая ломаная?
— Замкнутая ломаная.
— Кошмар какой-то.
— Не говори. Но я уже привыкла.
— Слушай, принеси мне калькулятор, я так не могу считать.
— Не подавай плохой пример ребенку. Надо в уме считать. А то ему понравится…
— И что? Двадцать первый век. Ты сама много в уме считаешь?
— Признайся, что не можешь проверить быстро, и все.
— Могу, но не быстро. И почему родители должны проверять? Пусть учитель проверяет.
— Она и проверяет. Только после меня все равно ошибки есть. Вон, сплошные тройки. А представляешь, если так сдать? Будет кол.
— Они вообще не должны в первом классе оценки ставить. Чтобы желание не отбить.
— Поздно, уже отбили. Нам, родителям, еще надо табличку заполнить. Оценить аккуратность, любознательность, усидчивость. Как ребенок относится к природе, опрятен ли он в одежде, любит ли учиться и делать домашние задания. По пятибалльной шкале. Потом учитель оценит и выведет средний балл.
— Ну и поставь все пятерки. Чтобы балл повыше был.
— Нужно честно отвечать.
— Хорошо, ты поставишь ему тройку, учительница — двойку, и что получится в результате? Он будет считать себя грязным нелюбознательным идиотом.
— Вот и я не знаю, что делать. Но пятерки ставить тоже нечестно.
— Как вообще можно оценивать человека по каким-то параметрам? Невозможно!
— Послушай, сходи в школу и расскажи там про параметры… Мне иногда кажется, что ты учился в частном пансионе для благородных девиц.
— А почему они перекладывают все на родителей? Что, они тесты на уроке не могут сделать?
— Ты сам говорил, что настоящее образование ребенок может получить только дома, в семье. Вот теперь сиди и проверяй тесты.
— Тесты — это не наш метод.
— Ага, про это ты тоже в школе расскажи.
Я ушла на кухню и вернулась в комнату к мужу минут через пятнадцать. Муж сидел на диване и смотрел прямо перед собой — на книжный шкаф. На коленях у него лежали листочки с тестами.