Истина, стр. 37

— Что же ты ребятам в райуправлении не сказал?

— А я зашел, там этот мордастый сидит.

— Звонарев?

— Он. Начал смеяться, мол, поздно каяться пришел. Ну до чего же вредный человек. Он и тогда, когда вы меня заловили, все смеялся.

Нельзя оскорблять достоинство человека. Даже преступника. Закон требует найти и обезвредить. Все! Личные эмоции вне службы. Нужно будет с этим Звонаревым поговорить. Как следует, чтобы запомнил надолго.

— Валя, спасибо тебе. Но не один же Звонарев в милиции работает.

Здесь начальником угро мой дружок Вася Минаев, чудный парень.

— Он новый, я его не знаю.

— Пошли.

Из кабинета Минаева Олег позвонил Никитину домой, доложил о поездке, договорился о новой командировке, а потом сказал:

— Я как тот итальянец. Сначала две плохие новости, а потом хорошая.

— Какая?

— Вышли на Бура. Утром надо брать.

— Высылаю людей. Спасибо тебе, Олег.

— Это не мне спасибо, а Сычеву.

— Твой же крестник.

— Одно дело креститься, другое — самому решиться на такой поступок. Вы его жизненную инерцию со счетов не сбрасывайте.

— Наумов, — устало сказал Никитин, — тебе не кажется, что ты обнаглел?

— А заметно?

— Еще как.

— Исправлюсь, товарищ полковник.

— На это и надеюсь. Действуй.

И закрутилась машина розыска. Вызывались по тревоге люди, выдавалось оружие, готовилась засада.

Не уйти Буру. Не уйти.

Ах, щенок! Щенок поганый! Докопался все-таки. И быстро-то как. За пять дней. А он-то думал, что этим придуркам из милиции работы минимум на два месяца. Недооценил он его. Крепкий парень. С нюхом.

Он даже зауважал этого Наумова. И жалел немного. Но что делать, не в свою игру он начал играть. Ловил бы карманников, да и жил бы себе тихо.

Домой он вернется к нулю. Будет звонка ждать. Ему этот звонок, ох, как нужен.

Конечно, можно поехать на дачу, взять пистолет. Но не то место Патриаршие Пруды.

Да, он недооценил противника. Конечно, надо было сразу выехать и убить Сичкаря.

Хорошо, что удалось получить бюллетень. Есть три дня. Завтра утром в Петропавловск, ну в крайнем случае послезавтра. Нет — все же завтра. А этого мальчика сегодня надо кончать. Пистолет не понадобится. Другой способ есть. Более простой. Пора. Он переоделся, снял телефонную трубку.

Пусть думают, что болтает с кем-то, свет тоже не погасил, а телевизор громче сделал. Для соседей дома он. Пора.

Вот так всегда. Приезжай скорее, машину пришлем, а как не нужен стал, так и нет транспорта. Правда, не до него было ребятам из района. Операция предстояла сложная. Но все-таки нашлась добрая душа. Остановил рафик, идущий в Москву, а тот ехал на Октябрьскую, значит, на Садовом у Прудов почти высадит.

Олег поблагодарил шофера, остановившего машину как раз у подземного перехода. Гулко простучали шаги в пустом каменном тоннеле. Он поднялся, и вот они, родные Патрики. Олег шел и думал, что дождется звонка, а потом пойдет гулять с Кузьмой, а то он, наверное, совсем его забыл. Скоро Лена приедет, и они будут гулять втроем. От мыслей о Лене на душе стало хорошо и спокойно.

Переулок его был пуст. Только у дома двенадцать стояли пустые синие «Жигули».

Вроде бы в самом центре он живет, а уклад жизни здесь патриархальный, как в провинции.

Чувство опасности было неосознанно и внезапно.

Олег обернулся. Увидел в метре радиатор и прыгнул на него. Его отбросило, длинной болью ударило левую руку. Загудела, сразу стала тяжелой голова. Он откатился к стене. А машина разворачивалась, чтобы прибить его, прижать к кирпичам. Надвигались слепящие фары. Они были, как глаза, полные ненависти. Смерть на него надвигалась. И тогда он выдернул пистолет, спустил предохранитель и выстрелил.

Раз… Второй… Третий…

Последнее, что он видел, теряя сознание, разлетевшийся на куски, светящийся глаз. Потом услышал визг заносимой машины и длинную трель милицейского свистка.

Затем наступила темнота. Темнота и покой.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Никитин отложил бумаги. Закрыл лицо руками и так продолжал сидеть несколько минут, заново вспоминая переулок этот, очерченный мелом силуэт Наумова, машину, чуть осевшую на бок. Он приехал, когда Олега уже увезли.