Кровь тигра, стр. 15
– Болтаем, болтаем, вот… – проговорил толстяк, убирая со стола, – а у меня сердце чует… Ой, что-то будет!
В ту же секунду хлопнул снаружи выстрел. В тишине ночи прокатилось эхо. Фолкстонцы ринулись вон из салуна.
На востоке теплился бледный рассвет. Вдалеке слышался удаляющийся стук копыт. Неясный силуэт всадника стремительно несся по направлению к горам.
Ровер вышел из салуна в сопровождении молодого Тигра.
– Слушай сюда, парень. Чем у нас с тобой дело кончится, я не знаю. Но хочу, чтоб ты понял: я всегда жалел о своем поступке. Не нужно было так делать. Я и тебе повторю: не нужно.
Робин молчал.
– Но раз было, значит было, не отвертишься. Отвечать все равно пришлось бы… Так что все в порядке. Вот только плотина… Ты мне скажи, ты не против плотины?
Несколько шагов прошли молча, Робин закурил.
– Мне все равно, – пожал он плечами.
– Тогда слушай внимательно. Плотину выстроят через три недели. Для всей округи она нужна: тут тебе и электричество, и железная дорога. Местные грубияны меня прославлять будут, и сами, глядишь, в людей превратятся. Фолкстон станет приличным городом…
Они уже дошли почти до самого конца улицы. Робин все оттягивал решительный момент.
– Дальше не пойду.
– Ладно, – согласился Ровер и закурил. Он держался спокойно, сжимавшая спичку рука не дрогнула. – Так вот, если меня не будет во главе всего дела, ничего не выйдет. Поэтому я тебя прошу. Никого и никогда не просил…
– Зря просишь, – холодно уронил Робин.
– Ты же не знаешь, чего я прошу!
– А что угодно. Что Ровер просит – делать не буду.
– Для Ровера сделаешь! Тигры всегда благоволили к людям Запада, забыл? Здесь им всегда помогали, да и сообщники находились. Нынешние-то совсем выродились, того и гляди перебьют друг дружку из-за пустяков. А все потому, что От всего отгородились, свежего ветра им не хватает. Моя плотина для того и строится.
– А они не хотят?
– Рабов тоже отпускать не хотели. И первый поезд под откос кто пустил? Может, индейцы?
– Чего ты хочешь, Ровер?
– Встретиться через четыре недели. Где угодно и как угодно. Плотину кончу, придут охранять солдаты, и можно будет спокойно посчитаться…
Робин долго не отвечал. Непонятная тоска терзала сердце, и он глядел в ночную мглу, словно высматривая там нечто. Он и вправду видел – видел лицо страдающей женщины. Своей матери, которой никогда не знал, но всегда любил.
Да, кровь – не вода. Горячая, она струится по жилам, и ничто не остановит Робина: ни револьвер, ни опасность… А вот старик вывихнул ногу – и ему не по себе от жалости. Женщина плачет – и он глядит в полной растерянности. Что за отрава у него в крови?! Та девчонка была в его власти… Теперь старый Ровер. Его можно уничтожить мгновенно, а – не получается. Неужели он так и не сможет отомстить? Мелькает в памяти милое лицо Молли, и от того на душе еще тоскливей. А седовласый старик рядом все бубнит свое про электричество и про плотину… Взять бы да отрезать разом: «Плевать на плотину, давай сюда револьвер!» А вместо этого – стоит он и глядит куда-то в сторону, а ночная мгла потихоньку рассеивается, стирая дорогой образ…
Светало.
Ровер замолчал, словно давая Робину возможность поразмыслить.
– Послушай, – тебе лично польза от плотины какая? – поинтересовался Робин.
– Никакой.
– Что ты за нее получишь?
– Медаль, – усмехнулся Ровер. – Лет через десять. А через двадцать назовут главную улицу в Фолкстоне – Ровер-стрит.
– Тогда я не пойму, какой тебе прок от нее?
– Так надо, понимаешь? Мне плотина – что твоему отцу разбой.
– В крови, значит, сидит? – ухмыльнулся Тигр.
– Может, и так. Мой отец в свое время отправился на Клондайк золото мыть. Помер, однако, в нищете, царство ему небесное. Но он построил на Юконе первый канатный паром! Скажешь, просто было? Безопасно? Один брат отца, мой дядя, сколотил несколько конных отрядов, чтобы охранять первые трансконтинентальные поезда. А другой муштровал индейцев в Мексике, помогал тамошнему правителю, за что и получил пулю в спину от французов. А мне с детства мечталось, что станет Фолкстон цивилизованным городом… Так что у нас это в роду.
Робин не отвечал, глядя в сторону.
– А сейчас отпусти меня, – сказал Ровер. – Когда плотину построим, я к твоим услугам. Называй место, я там буду.
И старик двинулся прочь. Робин видел, как он садился в седло. Римбоу пощипывал траву ярдах в пятидесяти. Робин подозвал друга, который, словно последовав примеру хозяина, впал в меланхолию. Силуэт всадника медленно удалялся. Робин взобрался в седло.
Грянул выстрел.
Резко обернувшись, Робин увидел, как взвилась на дыбы лошадь Ровера.
ТИГР ВМЕШИВАЕТСЯ
Никто не успел разглядеть, кто скрылся в предрассветной мгле. Похоже, молодой Тигр, подумалось всем. Хоулд опустился рядом с Ровером и ощупал тело.
– Жив? – спросил Алан.
– Вроде бы.
– Револьвер-то у него, между прочим, в кобуре, – заметил кто-то.
Шериф поднялся.
– Парня надо схватить. И чем быстрее, тем лучше.
– Почему, шериф?
– Он подлый убийца. Выстрелил в спину Роверу, когда тот и в седло-то сесть не успел.
– Ты уверен?
– Голову даю на отсечение. Бегите за доктором, повезем Ровера на ферму. Пуля в лопатку ударила и рикошетом…
– Ежели не очень глубоко, то выживет, – объявил толстяк.
– Людям Ровера ты ничего не успеешь объяснить, Хоулд, они из тебя решето сделают… Ровер к нам пришел жив-здоров, а возвращается… в таком виде, – почесал затылок Алан. – Хорошенькое дельце, ничего не скажешь…
Раненого наспех перевязали. Рана сильно кровоточила и никак не закрывалась. Толстяк прикатил с заднего двора тележку для овощей, чтобы перевезти Ровера. Кто-то ускакал за врачом. Полные самых мрачных предчувствий, все стояли вокруг: давно не случалось в здешних краях таких подлостей, как выстрел в спину. Человек с Запада такого не сделает, будь он хоть трижды бандит. Выстрелить в спину, каково? Самая позорная трусость…
Медленно, с трудом погрузив раненого на тележку, поехали на ферму Ровера, отправив шерифа вперед.
– Стой! – преградил часовой.
– Нужно поговорить с Бобом, – сказал шериф. – Разговор есть.
Ковбой крикнул внутрь двора:
– Эй, Боб, подойди сюда! Кто-то из Фолкстона пришел.
Он не сказал «шериф», ибо авторитет Хоулда был весьма низок среди людей Ровера. Вышел Боб.
– Где хозяин? – настороженно спросил он.
– Нужно поговорить, Боб. Зови всех.
– Где хозяин, Хоулд?
– Слушай, Боб, я по официальному делу пришел. Я представляю закон. И вы все ответите за противозаконные действия!
Старик вытащил изо рта трубку и презрительно сплюнул.
– Ладно. Чего надо?
– Зови всех, я сказал. И мисс Ровер, если можно.
– И скажешь, где хозяин?
Шериф утвердительно кивнул. Боб собрал людей, выбежала из дома Молли, взволнованная, но силящаяся казаться спокойной.
– Шериф, где отец?
Вооруженные люди кольцом окружили Хоулда, и выражение лиц не предвещало ничего хорошего.
– Начнем с того, что Ровер сегодня сам приехал в Фолкстон. Мы немного погорячились, конечно, но Ровер ушел из салуна целый и невредимый. Вместе с незнакомым парнем.
– Что с отцом? – еле слышно прошептала Молли.
– С ним мистер Ровер чего-то не поделил, и они договорились драться.
– И тогда…
– Нет, не тогда. Все дело в том, что парень, похоже, выстрелил мистеру Роверу в спину.
Молли вскрикнула и пошатнулась. Боб поддержал девушку, а шериф быстро произнес:
– Жив он, жив, но я не знаю, насколько опасна рана.
– Ты все видел, с начала и до конца? – спросил Боб.
– Да нет, мы в салуне сидели. Когда выстрелили – выскочили, конечно, но преступник уже скрылся. Я приехал сюда впереди всех, чтобы вы шума не поднимали. А то еще подумаете, мол, наших рук дело…