Теперь ты ее видишь, стр. 21

В глазах Мак-Миллана горела всепожирающая ненависть. Кандра подавила невольную дрожь. Наносить Карсону такой удар было опасно, и она знала об этом, когда шла сюда. Именно потому ей пришлось выбрать самое сильное оружие, чтобы сенатор не мог от нее отмахнуться.

— Больше это не повторится, — нетерпеливо сказала она. — Только один раз. Вы можете позволить себе такие траты, а мне нужны деньги.

— Ну да, конечно, — саркастически отозвался сенатор. — Видимо, мне остается лишь поверить вам на слово.

— Получив деньги, я сразу пришлю вам оригиналы. — Кандра действительно намеревалась так сделать, однако не хотела отдавать Карсону видеокассету, поэтому и не упомянула о ней. Эту видеокассету она собиралась пустить в ход, если сенатор попытается отомстить.

Разумеется, у него нет никаких причин верить, что Кандра отдаст ему оригиналы и не сохранит про запас другие копии. Шантаж — это навсегда.

Кандра положила на стол маленькую карточку.

— Вот мои банковские реквизиты. Переведите деньги на этот счет. Я специально открыла его для этого случая. Как только деньги появятся, я сниму их. Вряд ли ФБР станет совать нос в мои дела, поэтому молитесь о том, чтобы я не попала под случайную проверку.

Карсон и не думал брать карточку. Кандра поднялась на ноги и повесила сумку на плечо.

— Меня ждет такси. Можете не провожать меня. — Подойдя к двери, она открыла замок и, обернувшись, бросила на Карсона холодный взгляд. — Да, кстати… давайте-ка увеличим сумму до миллиона.

Как только за Кандрой захлопнулась выходная дверь, в кабинет Карсона вошла Марго. Ее лицо побелело и превратилось в неподвижную маску.

— Болван! — язвительно воскликнула она. — Тупой, безнадежный болван. Ты всегда думал не мозгами, а членом!

— Заткнись! — рявкнул, вскакивая, сенатор. — Ты что, подслушивала под дверью?

Марго обошла его стороной и нажала клавишу на пульте переговорного устройства.

— Узнав о том, что она приезжает, я включила интерком. Ты считаешь себя большим умником, но всегда забываешь проверить, не включена ли связь.

Карсон схватил жену за руку, впившись сильными пальцами в ее ладонь.

— Не смей говорить со мной таким тоном, иначе я…

— Что? Что ты сделаешь? Разведешься со мной? Вряд ли. — Она вырвала руку и схватила конверт, оставленный Кандрой. Сенатор потянулся к конверту, но Марго отступила и, открыв его, вынула фотографии.

Стоило ей бросить на них взгляд, ее щеки залились зловещим румянцем. Просмотрев снимки, она скривила губы, размахнулась и изо всех сил влепила Карсону оплеуху. От удара его голова дернулась.

Карсон медленно повернул к ней лицо — белое, с ярким отпечатком ладони Марго. Глаза сенатора горели, словно раскаленные угольки.

Марго задрожала.

— Ты хуже, чем болван, ты — самый слабоумный эгоманьяк, каких я только знала, с тобой не мог бы сравниться даже мой папочка! Я не для того холила и лелеяла тебя все эти годы, чтобы ты все испортил, когда мы уже готовы к следующим выборам. Сделай же что-нибудь!

— Я отдам эти чертовы деньги. У меня нет другого выхода.

— А если она потребует еще?

— Как-нибудь справлюсь. Только заткнись, ради Бога. Я не в том настроении, чтобы выслушивать твой вздор.

Марго бросила ему фотографии. Глянцевые снимки восемь на десять дюймов угодили Карсону в лицо и рассыпались по полу.

— Надеюсь, ты прошел проверку на СПИД.

— Еще чего! Как ты думаешь, надолго ли это осталось бы в тайне?

Марго едва не взвизгнула от ярости.

— Ты готов рискнуть моим здоровьем, опасаясь, как бы кто-нибудь не пронюхал о том, что ты сдавал анализы на СПИД, — проговорила она дрожащим голосом. — Ты перепугался из-за дурацкого платка, но позволил сфотографировать себя с каким-то мужиком! Кстати, классные снимки. Даже не знаю, какой из них лучше — тот, где ты трахаешь его или где он трахает тебя! Хорош, нечего сказать — морда красная, пасть раззявлена…

Карсон ударил ее тыльной стороной ладони, повалив на стол. Ощущение было таким сладостным, что ему захотелось еще раз ударить Марго.

— Заткнись, — процедил он сквозь зубы. — Мы нанюхались кокаина, иначе такого бы не случилось!

Марго медленно выпрямилась, держась за пунцовую щеку. Бедро, которым она ударилась об стол, нестерпимо болело, внутри все сжималось от ненависти и отвращения.

— Можно подумать, ты не знал, что принимать наркотики запрещено законом. Между прочим, это тоже запечатлено на фотографиях. Не правда ли, отличный кадр для выпуска вечерних новостей?

— Она не решится опубликовать снимки. Иначе ей будет нечем меня шантажировать. — По крайней мере в этом Карсон не сомневался. Никто и никогда не пойдет наперекор собственным интересам.

— Ты не знаешь, как она поступит, — отрывисто возразила Марго. — До сих пор ты вел себя как последний тупица. Надо все уладить, и немедленно. Предложи ей два миллиона за оригиналы.

— И ты называешь меня глупцом? — Карсон презрительно усмехнулся. — Мы никогда не будем уверены, что она отдала оригиналы. Но даже если бы и отдала, она может оставить себе сколько угодно копий.

— Так придумай что-нибудь. — Марго тяжело дышала. — И думай побыстрее.

Глава 7

Вместо того чтобы снять помещение в деловом центре города, Ричард перестроил первый этаж собственного дома, превратив его в конторский комплекс; здесь был его личный кабинет с суперсовременным компьютером, на коем он творил биржевую магию, маленькие кабинеты для двух помощников, крохотная кухонька, два туалета, один из которых соединялся с его кабинетом, а другой был в распоряжении клерков, а также кладовая и архив. Планировка конторы была разработана до мельчайших деталей, и Ричард мог трудиться здесь до позднего вечера, а то и всю ночь напролет.

День за днем он преследовал одну цель — делать как можно больше денег.

Большую часть своей взрослой жизни Ричард посвятил наживе. Ему нравилось предвосхищать, предугадывать состояние рынка, но это приносило ему умеренное удовольствие. Ричард знавал бедность, она ему не нравилась, поэтому, достигнув того возраста, когда человек способен бороться с нищетой, он пошел в армию и с жадностью набросился на учебу. На это ушло немало времени. Попе, его дед, скончался еще до того, как Ричарду удалось чуть-чуть ослабить гнет удручающей бедности маленькой фермы в Западной Виргинии, где он родился и вырос. Но хотя бы жизнь его матери в последние годы стала легче; теперь она ухаживала за садом потому, что это ей нравилось, а не потому, что приходилось зарабатывать на пропитание.

Нищета или губит личность, превращая человека в социального паразита, или укрепляет его дух. Дед отказывался от милостыни, которую раздавали благотворительные фонды, предпочитая возделывать свой клочок земли и не гнушаясь любым иным заработком; мать шила и утюжила белье. Повзрослев, Ричард не только помогал на ферме, но также нанимался на поденную работу — стриг газоны, косил траву и заготавливал сено, порой плотничал — там, где ценилась прочность, а не внешний вид.

От отца остались лишь расплывчатые воспоминания, скорее плоды воображения, и могилка на деревенском кладбище. Ее Ричард навещал несколько раз в год. От деда он узнал, что отец был не из тех людей, что полеживают на диване день-деньской, попивая пиво и получая ежемесячно — «жалкую правительственную подачку», как называл это старик. Отец был работягой, поэтому Ричард тоже трудился, старательно и упорно. Выживает сильнейший. Либо ты опускаешь руки, либо вкалываешь, чтобы поправить свое положение.

Он никогда не стеснялся своих деревенских корней, напитавших его силой, хотя Кандра стыдилась происхождения мужа до такой степени, что, по ее настоянию, Ричард сообщал о себе только одно: «Родился в Виргинии». Позволь он Кандре, та наверняка выдумала бы ему детство в особняке довоенной постройки и пращура, подписывавшего Декларацию независимости.

Ричард предпринял все необходимые меры, чтобы никогда больше не жить в нищете. Он вел изощренную инвестиционную политику, сообразуясь с взлетом и падением курсов, вкладывал деньги в драгоценные камни и металлы, чтобы застраховаться от биржевых катастроф. Собирать мельчайшие детали и угадывать, какие акции принесут доход, а каким грозит беда, было для Ричарда увлекательной, захватывающей игрой. Его состояние уже давно превысило уровень, когда-то намеченный им как ориентир, но Ричард продолжал играть на рынке и богатеть.