...Для того, чтобы жить, стр. 35

ГОЛОС ТВОЕЙ ТРУБЫ

Часов в десять утра к Олегу зашел Феодал. Поболтал о всякой ерунде. Выпросил почитать «Бунт на «Эльсиноре» Джека Лондона и, уже уходя, вдруг вспомнил:

— Да. Я же вечером встретил этого… ну, секретаря ячейки. Он сказал: «Пусть Курганов утречком заскочит».

— Так чего ж ты молчал?! — возмутился Олег. — Мог и вчера сказать. А сейчас уже одиннадцать.

— Что я, обо всем помнить должен? Вспомнил и сказал…

Олег быстренько выпроводил Феодала и побежал к заводу.

— Поздно спишь! — увидев его, сказал Женя Стрельников.

— Я спал?.. Да я позже шести не встаю!

— Не лезь в пузырь. Шучу, — улыбнулся Стрельников. — Ты своего вожатого не забыл? Повидаться хочешь?

— Васю?! Да мы каждый день… А где он?

— В краевой больнице. За вами скучает. Сходи. Передай вот письмо. Ну и на словах: пусть, мол, держит хвост морковкой да поживей выздоравливает. Дел у нас по самые ноздри…

Олег забежал домой, отобрал три журнала «Вокруг света», где печаталась с продолжением приключенческая повесть «Сказание о граде Ново-Китеже» и по Сенной мимо горводопровода, мимо Софиевской церкви заторопился к Четырнадцатой линии, где находилась краевая больница.

Олег познакомился с Васей пять лет назад. Тревожное было время. Продавцы газет на Большой Садовой чуть не каждую неделю выкрикивали новые сообщения: «Англия заявила о разрыве дипломатических и торговых сношений с СССР…», «Экстренное сообщение! Вчера в Варшаве убит посол СССР товарищ Войков!..», «Бандитский налет на советское полпредство в Пекине!..», «Английские шпионы в Ленинграде!.. В партийный клуб брошены бомбы!.. Тридцать человек раненых!..»

Олег и его сверстники не разбирались в тонкостях мировой политики. Но твердо знали одно: богатеи всех стран точат зубы на СССР. Ребята ненавидели этих пузатых империалистов, которые сидят на мешках с золотом, обжираются, а их, советских, хотят сделать своими рабами.

Мальчишки бегали на митинги то к заводу «Жесть-Вестен», то к гвоздильному, то к заводу имени Октябрьской революции. Слушали выступления рабочих, кричали: «Долой провокаторов!». Пели со всеми «Наш паровоз, вперед лети…» А потом, потрясая деревянными саблями и ружьями, мчались в атаку на «белогвардейцев», громили маньчжурских бандитов-хунгузов…

Олег с Ленькой Семиным ремонтировали сломанные в дневном бою сабли, когда в калитку влетел взъерошенный Толька:

— На Крепостном сейчас манифестация будет!..

Что такое манифестация, не знал никто. Но разве можно пропустить такое! И они помчались к Крепостному. Народу тьма-тьмущая. Запрудили тротуары. Со всех дворов и прилегающих улиц высыпали. А но дороге идут комсомольцы с кимовскими значками на груди, пионеры в зеленых рубашках, молодые рабочие, фэзэушники. Над их головами знамена, надписи на кумаче: «Долой поджигателей войны!», «Да здравствует мировая революция!». Едва смолкнет оркестр, тотчас рассыпают четкую дробь пионерские барабаны, взмывают песни.

поет колонна механического завода.

залихватски, с присвистом, поют крепкие парни, планеристы аэроклуба в кожаных летных шлемах с громадными очками на лбу.

Над большой колонной молодых рабочих завода «Жесть-Вестен» звучит песня коммунаров:

Мальчишки пристроились кто к красноармейцам, кто к планеристам в шлемах, кто бежал впереди оркестра.

А Олегу больше всех понравилась колонна завода имени Октябрьской революции — вслед за комсомольцами со знаменем, двумя барабанщиками и горнистом впереди шагал большой пионерский отряд.

Олег несколько минут не сводил зачарованных глаз с золотистого горна в руках горниста. Вот бы ему такой!.. Но еще больше понравился ему скуластый, смуглый, как цыган, парень, которого пионеры звали Васей. Он то, обернувшись к строю, бросал шутку, то запевал песню, то, взмахнув рукой, начинал речевку:

— Кто шагает дружно в ряд?

— Это ленинцев отряд! — отвечали пионеры.

— Раз, два, три! — подсчитывал Вася.

— Пионеры мы! — гордо отвечал строй. — Мы фашистов не боимся. Пойдем на штыки!

— Когда война-метелица придет опять, — снова начинал Вася.

— Должны уметь мы целиться. Уметь стрелять!

— Раз, два! Все в ряд! — взлетал звонкий голос.

— Впе-ред, от-ряд! — чеканил красногалстучный строй…

И Олегу захотелось быть таким, как они. Шагать в строю. Научиться целиться и стрелять!..

— Вася! Давай нашу! Про Керзона! — закричали из рядов.

Вася не заставил себя упрашивать. Блеснул в улыбке белыми крепкими зубами и звонким голосом запел:

— Сдох Керзон, да сдох Керзон, да сдох Керзон, да сд-о-ох!

Пионеры пропели те же слова вместе. И вдруг, состроив удивленно-радостную физиономию, Вася обернулся к ним:

— Кто сдох?!

— Кер-зо-о-он! — грохнули ряды.

Будто еще не веря, что злейшего врага Советской страны лорда Керзона, о котором знали и которого ненавидели все, уже нет в живых, Вася спросил:

— Где?!

— В мешке! — с готовностью подсказали ему.

— Бей его по башке! — взмахнув кулаком, посоветовал Вася. И начал новый куплет, сочиненной самими ребятами песни: — Жив Литвинов, жив Литвинов, жив Литвинов, жи-и-ив!

Отряд с воодушевлением повторил за ним строчку.

— Жив кто?

— Лит-ви-но-о-ов! — радостно хором выкрикнули пионеры имя любимого всеми наркома иностранных дел.

— Где? — лукаво, будто экзаменуя их, спросил Вася.

— В Мос-кве! Ура-а-а! — восторженно закричали ребята…

Олег как пристроился к ним, так и прошагал рядом весь путь от Гимназической до деревянной трибуны, сооруженной на улице Широкой, где состоялся митинг протеста против поджигателей новой войны.

Стемнело. Где-то впереди прозвучала команда, и над морем голов, запрудивших площадь, вспыхнули сотни трепещущих факельных огней. Олег, как приклеенный, не отходил от Васи. И у трибуны оказался рядом с ним. Вася наклонился и спросил:

— Как тебя зовут?

— Курганов. Олег.

— Небось, в пионеры хочешь?

— Ага! — согласно закивал Олег.

— Ну, в пионеры тебе рановато. А в октябрята можно.

— А как это? — удивился Олег.

— А вот приходи завтра в пионерский клуб. Увидишь…

Олег пришел. И стал октябренком в звездочке при пионерском отряде, где Вася был вожатым…

Побродив по огромной территории больницы, Олег разыскал третий корпус, где в четвертой палате лежал Вася. Но строгая нянечка не хотела пускать:

— Утром надо было приходить. До двенадцати…

Пришлось Олегу наврать с три короба. Нянечка заохала, пожалела его и выдала белый халат, предупредив:

— Тихо, иди, как мышка! Не дай бог, дежурный услышит!

Олег на цыпочках пошел за ней по коридору.