Вне закона, стр. 44

Дэвитту сорок два, он прожил с женой целых восемнадцать лет. Был хорошим мужем и отцом, очень ответственным… И в клинике у него репутация самая наилучшая. Он опытный терапевт, прекрасный диагност и озабочен тем, чтобы сохранить свои отношения с Леа в тайне от коллег. Он не желает, чтобы жена узнала о Леа. Пока. И еще меньше хочет, чтобы сотрудникам клиники стало известно об их связи. Он боится слухов, сплетен и всяческой грязи. Просто не выносит, когда кто-то вмешивается в его личную жизнь.

Теперь Леа точно знала — это конец. Не успело между ними что-то начаться, как сразу оборвалось.

Они будут унижать его, эти полицейские. Станут задавать вопросы о Леа Бэнтри и ее пропавшей дочери. Знаком ли он с Марисой, насколько хорошо знаком, когда-нибудь виделся с девочкой в отсутствие матери, когда-нибудь оставался наедине с ребенком, когда-нибудь подвозил Марису на своей машине, ну, например, в прошлый четверг?..

Возможно, они захотят осмотреть его машину. Позволит ли он или потребует ордер на обыск?

Дэвитт ушел от семьи в феврале и жил в квартире в Найаке, в той самой квартире, которую Леа Бэнтри посетила в четверг вечером после работы. Что на нее нашло, сама не понимает. Решила вдруг заехать, чисто импульсивно. Возможно, Дэвитт ждал ее. Впрочем, она не уверена. Их роман только-только начался. Да, они нравились друг другу, возбуждались, но она ни в чем не уверена.

Так, квартира. А Мариса там когда-нибудь бывала? Нет! Совершенно определенно нет.

Дрожащим голосом она говорила офицерам полиции о том, что Дэвитт едва знал Марису. Ну, возможно, видел девочку, всего однажды. Но вместе они время не проводили, это точно.

— Я пробыла в квартире Дэвитта приблизительно полчаса. Ну, может, минут сорок. Нет. Секса не было. Ну, не совсем… Просто выпили немного. Ну и потом поболтали. Очень душевно.

О, их разговоры! Всегда такие искренние, серьезные. О клинике, о детях. О браке Дэвитта, об отношениях Леа со своим мужем.

(Тут же выяснилось еще одно обстоятельство. Леа ввела Дэвитта Ступа в заблуждение — заставила думать, что была замужем и теперь разведена. Но в ту минуту ложь казалась незначительной, пустяковой.)

Леа говорила запинаясь:

— Дэвитт никогда бы так не поступил! Он на такое не способен. Ни по отношению к Марисе, ни к любому другому ребенку. Да он сам отец десятилетнего мальчика! Он совершенно не того типа…

Тут женщина-детектив резко перебила Леа, спросила, что та имеет в виду под словом «тип»? Означает ли это, что Леа знакомы подобные «типы» мужчин?..

«Прости меня, Дэвитт! Я не хотела, просто выбора не было. Я не могла лгать полиции. Пришлось рассказать им и о тебе. Мне страшно жаль, Дэвитт, что так получилось. Но ведь ты понимаешь, я должна была помочь им найти Марису, мне пришлось…»

А Марису пока так и не нашли.

— Люди, которые похищают детей, действуют нерационально. Делают это для каких-то своих целей. Мы можем выследить их. Можем попытаться остановить. Но понять таких людей мы не в состоянии. И еще. Когда происходит нечто подобное, другие люди начинают искать виноватого. Так что вам пока лучше не смотреть телевизор и не читать газет, мисс Бэнтри.

Один из детективов Скэтскила прямо так и заявил ей, без обиняков. Леа не думала, что и он склонен давать ей столь же поспешную оценку.

Миллионы звонков, миллионы посланий по электронной почте. Белокурую Марису Бэнтри видели в машине, следующей из Нью-Йорка в Олбани. Видели ее и в компании «хиппиобразных» мужчин в Нью-Йорке, на Вест-Хьюстон-стрит. Через несколько дней после происшествия одна из обитательниц Скэтскила вдруг вспомнила, что видела «хорошенькую маленькую беленькую девчушку с конским хвостиком». Видела, как она садилась в старый фургон, за рулем которого находился испанского типа мужчина. И было это на автостоянке у магазина «Севн-илевн», в нескольких кварталах от дома, где жила девочка.

А Мариса так пока и не объявилась.

Долгие часы… Они словно накладывались друг на друга, смешивались, расплывались, точно рваная, плохо склеенная пленка фильма, проектируемая на тонкий полупрозрачный экран. Леа спала по два-три часа, не больше, приняв снотворное. Спала без снов, словно проваливалась в яму, словно по голове ударяли молотком и она отключалась. А потом просыпалась с гудящей и странно пустой головой. Во рту сухо, сердце колотится в груди точно птица со сломанным крылом.

И еще за какую-то долю секунды до пробуждения все ее существо пронзала страшная мысль: «Моя дочь пропала, Мариса потерялась». И одновременно — сдвиг во времени, и она с робкой надеждой задает себе вопрос: «Но ведь этого еще не случилось, верно?» А затем сама мрачно отвечает на него: «Не случилось, так случится».

ВЫ МЕНЯ ВИДЕЛИ?

Впечатление такое, что за одну ночь в городе расцвели тысячи светло-желтых нарциссов — повсюду улыбающееся личико МАРИСЫ БЭНТРИ 11 ЛЕТ.

В витринах лавок и магазинов. На досках объявлений, на телефонных столбах. У входа в почтовые отделения Скэтскила, у входа на продуктовую ярмарку, в вестибюле публичной городской библиотеки. На стенах зданий и изгородях, там снимки уже немного потемнели от апрельского дождя.

«10 АПРЕЛЯ ВЫШЛА ИЗ ШКОЛЫ СКЭТСКИЛ-ДЕЙ,

РАЙОН ПЯТНАДЦАТОЙ УЛИЦЫ, И НЕ ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ».

Департамент полиции Скэтскила быстро организовал специальный сайт под названием «МАРИСА», где были размещены еще несколько снимков пропавшей белокурой девочки, а также содержались детальное описание ее примет, адрес, имя, фамилия. Далее следовала приписка:

«ЛЮБОГО, КОМУ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ ИЗВЕСТНО О МАРИСЕ

БЭНТРИ И ЕЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИИ, ПРОСИМ ПОЗВОНИТЬ

В ПОЛИЦИЮ СКЭТСКИЛА ПО ЭТОМУ НОМЕРУ».

Первоначально никакого вознаграждения не обещалось. Но вечером в пятницу нашелся анонимный спонсор (известный в городе филантроп, вышедший на пенсию). Он назначил вознаграждение в пятнадцать тысяч долларов.

В средствах массовой информации сообщалось, что полиция Скэтскила трудится денно и нощно. Что она находится под постоянным давлением извне и рассматривает все возможные версии. Сообщалось также, что допрошены все известные педофилы, сексуальные насильники, а также лица, замеченные в издевательствах над детьми. (Информация обо всех этих личностях, разумеется, оставалась конфиденциальной. Тем не менее самые пронырливые «желтые» газетенки пронюхали из некоего анонимного источника, что детективы навестили шестидесятилетнего жителя города Скэтскил, вышедшего на пенсию учителя музыки. В 1987-м он был замечен в сексуальных домогательствах по отношению к несовершеннолетним. Поскольку с репортером этот тип отказался говорить, мало того, даже сфотографировать себя не позволил, в газете на первой полосе опубликовали снимок его дома по адресу: Эмвелл-сёркл, 12. Вверху красовался заголовок:

«МЕСТНОГО СЕКСУАЛЬНОГО ИЗВРАЩЕНЦА НАВЕСТИЛИ КОПЫ,

ВОПРОС БЫЛ ЗАДАН ОДИН: „ГДЕ МАРИСА?“»

Допросили всех обитателей жилого микрорайона Брайарклиф, некоторых даже неоднократно. И хотя ордеров при этом не выписывали, несколько человек охотно пошли на сотрудничество с полицией, разрешили обыскать свои дома, даже автомобили осмотреть.

Были допрошены также хозяева и продавцы всех магазинов и ларьков, расположенных по пути следования Марисы из школы к дому. В «Севн-илевн», на мини-ярмарке, что рядом с автотрассой, куда особенно любили заходить школьники и молодежь, несколько продавцов рассматривали снимки пропавшей девочки, удрученно качали головами, а затем говорили офицерам полиции примерно одно и то же — мол, нет, не припоминают, чтобы Мариса Бэнтри недавно заходила в магазин, что вообще когда-либо заходила. «У нас тут вечно крутятся ребятишки, целыми толпами…» Им показали также фотографию Леа Бэнтри, и один из старших кассиров осторожно подтвердил, что да, узнал эту женщину, очень славная, приветливая, куда приветливее большинства покупательниц. Но, увы, он не может со всей уверенностью утверждать, что она была в четверг в их магазине, одна или с дочерью.