Возвышение Сайласа Лэфема, стр. 35

— Он интересный собеседник, — сказал Кори, — когда речь идет о краске. А как выглядит неприятная дочь? Ты и ее пригласишь?

— Маленькая, темноволосая. Пригласить следует всех. — Миссис Кори вздохнула. — Так что же, ты против обеда?

— О нет. Как ты говоришь, мы не можем игнорировать их отношений с Томом, каковы бы они ни были. Лучше их признать и мириться с неизбежным. Думаю, что обед с Лэфемами будет очарователен. — Он взглянул на нее с легкой иронией в голосе и взгляде; а она снова вздохнула — так глубоко и тяжко, что он рассмеялся. — Это может оказаться, — предположил он, — лучшим способом излечить Тома от его увлечения, если таковое имеется. До сих пор он видел ее с соблазнительными прикрасами, какие мать умеет придать дочери в семейном кругу, где ее нельзя сравнить с другими девушками. Ты должна пригласить нескольких очень хорошеньких девушек.

— Ты так полагаешь, Бромфилд? — спросила миссис Кори, слегка ободрившись. — Пожалуй, да, — но она снова тут же приуныла. — Я не знаю ни одной хоть наполовину такой хорошенькой.

— Ну тогда — получше воспитанных.

— У нее хорошие манеры, очень скромные и приятные.

— Тогда более образованных.

— Тому такие не нравятся.

— О, вижу, ты сама хочешь, чтобы он на ней женился.

— Нет, нет.

— А ведь обед поможет их сближению и ускорит дело.

— Ты знаешь, что я этого не хочу, Бромфилд. Но я чувствую, что мы должны что-то предпринять. Иначе все это покажется чем-то тайным. А это несправедливо по отношению к ним. Обед ничего не испортит, а, пожалуй, принесет пользу. Да, — продолжала миссис Кори, опять немного подумав, — надо их пригласить — всю семью. Конечно, пусть все будет запросто.

— Не можешь же ты дать обед тайком, если я правильно тебя понял. Если давать, то не так, точно мы этого стыдимся. Надо пригласить еще кого-нибудь.

— Да, — вздохнула миссис Кори. — Но еще не все вернулись в город, — добавила она с облегчением, вызвавшим у ее мужа улыбку. — Во всем этом есть нечто фатальное, — заключила она суеверно.

— Значит, лучше не противиться. Иди и как можно скорее заставь Лили и Нэнни примириться с положением.

Миссис Кори немного побледнела.

— Но ведь правда так будет всего лучше, Бромфилд?

— Я в этом уверен, дорогая. Единственное, что колеблет мою уверенность, — это то, что идея была моя. Но ты ее приняла, значит, все правильно. Я-то, признаться, не ожидал этого от тебя.

— Нет, нет, — сказала жена, — пожалуй, все же не стоит.

13

Поначалу отказавшись от мысли пригласить Лэфемов на обед, миссис Кори принялась за ее осуществление с мужеством грешницы, которая принесла жертву добродетели, честно признав ее превосходство над задуманным ею прегрешением. Она не сомневалась, что Лэфемы придут, и сомневалась только насчет других приглашенных. Она с некоторым волнением заговорила об этом с дочерьми, но те не воспротивились; они взглянули на дело так же, как она сама, и согласились, что ничем еще не отблагодарили Лэфемов за прошлое лето, когда оказались так им обязаны; а еще хуже, что потом обратились к миссис Лэфем за деньгами на благотворительную цель. Долг благодарности не был уплачен, и даже наросли проценты. Чем же повредит обед? — сказали они. Можно без ущерба для себя пригласить на него любых знакомых; но легко также придать обеду тот характер, какой они захотят; Лэфемы не разберутся и все равно будут довольны. Труднее будет с Томом, если он серьезно интересуется девушкой; но что он может возразить, если обед будет в семейном кругу. Каждая из них, когда они обменялись мнениями, подумала о том родственном круге, который вызывает и восхищение, и ужас постороннего, оказавшегося в бостонском обществе. На каждом шагу разветвленные родственные связи отнимают у него всякую надежду высказать свое мнение о людях; менее всего может он чувствовать себя в безопасности, когда слышит, как один бостонец обличает или высмеивает другого. Пусть же он остережется поддакивать этой критике, какой бы ни казалась она справедливой, ибо возможно, что объект ее доводится кузеном тому, кто осуждает. Когда посторонний человек слышит, как группа бостонских дам называет друг друга и всех упоминаемых ими знакомых джентльменов уменьшительными именами, он остро чувствует свою отчужденность, но хотя бы находится в относительной безопасности; тогда как в обществе, где Мидлсексы в течение двухсот пятидесяти лет женились на Эссексах и производили на свет Саффолков, все эти скрытые родственные связи на каждом шагу ставят ему ловушки.

Эта обстановка, столь опасная для чужака, для уроженца города является, напротив, источником силы и безопасности. Не слишком желательного знакомого можно столь успешно укрыть родственной сетью, что вне ее о нем никто не услышит; поразительные истории рассказывают о людях, которые провели в Бостоне целую зиму в качестве гостей Саффолков и вращались в свете, а потом обнаружили, что не встретили никого, кроме Эссексов и Мидлсексов.

Миссис Кори прежде всего подумала о своем брате Джеймсе и с необычной терпимостью вспомнила его беспечную добродушную жену. Джеймс Беллингем всегда был главным советчиком ее сына и, можно сказать, способствовал его поступлению к Лэфему. Затем она подумала о вдове своего кузена Генри Беллингема, которая выдала дочь за пароходчика с Запада и любила своего зятя; эта уж наверное стерпит короля краски и его семейство. Дочери миссис Кори так настаивали на кандидатуре Чарлза, сына миссис Беллингем, что она включила в список и его, — если он будет в это время в городе; он может оказаться в Центральной Америке, но знается он с самыми разными людьми. Этим, видимо, можно было бы и ограничиться: четверо Лэфемов, пятеро Кори и четверо Беллингемов.

— Но выходит тринадцать, — сказала Нэнни. — Можно еще позвать мистера и миссис Сьюэлл.

— Хорошая мысль, — одобрила миссис Кори. — Он наш пастор, так что нам вполне подобает…

— Почему бы не пригласить Роберта Чейза? Жаль, если он не увидит ее — при ее-то красках.

— Это мне не совсем нравится, — сказала миссис Кори, — но можно и его, если не получится слишком много. — Художник Чейз был женат на бедной родственнице семьи Кори; жена его умерла. — Может быть, еще кого-то?

— Мисс Кингсбери.

— Мы ее и так часто приглашаем. Она может подумать, что для чего-то нам нужна.

— Она не обидится; она такая добродушная.

— Тогда подсчитаем, — сказала мать. — Четверо Лэфемов, пятеро Кори, четверо Беллингемов, Чейз, Кингсбери — пятнадцать. Да, еще супруги Сьюэлл. Семнадцать. Десять дам и семь джентльменов. Не поровну и слишком много.

— Может быть, кто-то из дам не придет, — предположила Лили.

— О, дамы всегда приходят, — сказала Нэнни.

Мать размышляла.

— Приглашу всех. Дамы откажутся вовремя, и мы успеем пригласить еще мужчин; например, художников. Ах да! Надо позвать мистера Сеймура, архитектора. Он холостяк, и он им строит дом, я слышала от Тома.

Имя сына она назвала упавшим голосом, а когда он вечером пришел домой, сообщила ему свой план с явным опасением.

— Зачем ты это делаешь, мама? — спросил он, глядя на нее своими ясными глазами.

Она смущенно опустила свои.

— Я не стану, милый, если ты не одобряешь. Но я подумала… Мы ведь никак не расквитались за все, что они для нас сделали в Байи-Сент-Пол. А зимой, стыдно сказать, я еще взяла у нее денег на свое благотворительное заведение. Терпеть не могу так использовать людей. И ты бывал у них летом; выходит, что мы ими гнушаемся; ну, и твое деловые отношения с ними…

— Понимаю, — сказал Кори. — И ты считаешь, что из-за этого нужен обед?

— Сама не знаю, — ответила мать. — Мы ведь не позовем почти никого, кроме родственников.

— Что ж, — согласился Кори, — может, и правда… Ты ведь хочешь доставить им удовольствие.

— Разумеется. Ты полагаешь, что они придут?

— Прийти-то они придут; но окажется ли обед удовольствием для них — это другой вопрос. Мне думается, что им больше понравился бы обед в нашем семейном кругу.