Последний странник, стр. 70
– Добро пожаловать в страну lampropeltisgetula, ужа обыкновенного. Хотя никакие они, разумеется, не обыкновенные. Они храбрые, умные и прелестные создания – божий дар, посланный нам на грешную землю. Те, которых вы видите, относятся к подвиду splendida, аризонский пустынный уж. Они охотятся на мокасиновых и гремучих змей, на лягушек, крыс и птиц. Убивать крыс они просто обожают. Особенно крупных и противных.
– Доктор Бриггс изучает змей, – объяснил Антонио.
– Я биолог, специализируюсь на рептилиях. Двадцать восемь лет преподавала в университете Нью-Гемпшира, пока меня оттуда не выперли. Видели бы вы, как профессор Митчелл – глупый человечек, который даже по лестнице не мог подняться без пыхтения и сопения – говорил мне, что я чересчур слаба для преподавания. Бред какой-то! В общем, отправили меня на пенсию, а через пару недель стали приходить электронные письма от друзей. В Табуле узнали, что я Следопыт.
Антонио поставил мешок с продуктами на стол.
– А уезжать все равно не хотели.
– С какой стати я должна была куда-то уезжать? Я не трусиха. У меня есть три ружья, и я умею ими пользоваться. Потом Антонио с Мартином узнали об этом месте и заманили меня сюда. Они у нас умные мальчики.
– Мы знали, что долго вы сопротивляться не сможете.
– Конечно, я не могла. Пятьдесят лет назад правительство потратило миллионы долларов, чтобы построить эту идиотскую ракетную базу.
София обогнула трейлер и показала куда-то рукой. Габриель увидел три огромных бетонных диска в ржавых металлических ободьях.
– Это крышки стартовых шахт. Их можно открывать и закрывать изнутри. Раньше там находились ракеты.
София развернулась на каблуках и показала рукой на холм в полумиле от трейлера.
– После того как отсюда увезли все ракеты, правительство округа устроило здесь свалку. Под брезентом и тонким пластом земли лежит слой мусора, скопившегося за двадцать лет. Он гниет, и там водится огромная колония крыс.
Они питаются мусором и размножаются, а змеи, в свою очередь, питаются крысами и плодятся в старых шахтах. Я изучаю splendida, и пока что довольно успешно.
– Ну а что мы теперь будем делать? – спросил Габриель.
– Пообедаем, естественно. Пока хлеб не зачерствел, его надо съесть.
София раздала всем задания, и они приготовили обед из тех продуктов, которые быстро портятся. Майе поручили нарезать хлеб, что она и сделала, злясь на тупой кухонный нож. Обед получился простой, но очень вкусный. Свежие помидоры с растительным маслом и каплей уксуса. Жирный козий сыр, порезанный на ломтики. Ржаной хлеб. Клубника. На сладкое София достала плитку бельгийского шоколада и каждому дала по две дольки.
Змеи были повсюду. Когда они попадались Софии под ноги, она уверенно поднимала их и переносила на какой-нибудь влажный участок земли недалеко от навеса. Майя сидела на стуле в позе йога, будто опасаясь, что змеи заползут ей на ноги. За обедом Габриель узнал о Софии Бриггс еще немного. Она никогда не была замужем. Детей не имела. Несколько лет назад согласилась сделать операцию на бедре, а вообще-то от больниц и докторов предпочитала держаться подальше.
Когда Софии было уже за сорок, она начала каждый год ездить в Нарцисс-парк, в канадской провинции Манитоба, где изучала пятьдесят тысяч подвязочных змей, которые на время брачного периода выбирались из своих известняковых пещер. Там она подружилась с местным католическим священником и только через много лет узнала, что он Следопыт.
– Отец Моррисси был удивительным человеком, – сказала София. – Как и все священники, он проводил тысячи крещений, свадеб и похорон, но, в отличие от остальных, очень много извлек из своего опыта. Он был на удивление проницательным человеком. Очень мудрым. Иногда казалось, что он читает мои мысли.
– А почему он выбрал именно вас? – спросил Габриель. София отщипнула кусочек хлеба.
– Я не сказала бы, что отлично разбираюсь в людях. Если честно, они мне вообще не очень-то нравятся. Глупые и самодовольные создания. Однако я приучила себя быть наблюдательной и могу сосредоточиться на одной детали, забыв обо всем второстепенном. Может, отец Моррисси и отыскал бы кого-нибудь получше, но у него обнаружили рак. Через семнадцать недель после того, как поставили диагноз, отец Моррисси умер. Когда мы узнали о его болезни, я выпросила в университете отпуск, села у больничной кровати, и он передал мне свои знания.
Когда все пообедали, София поднялась и взглянула на Майю:
– Думаю, вам пора ехать, юная леди. У меня в трейлере есть спутниковый телефон. Как правило, он работает. Когда мы закончим, я позвоню Мартину.
Антонио собрал пустые мешки и направился обратно к дороге. Майя с Габриелем стояли рядом друге другом и молчали. Габриель не знал, что ей сказать.
«Береги себя? Счастливого пути? Скоро увидимся?»
Когда прощаешься с Арлекином, ни одна из обычных фраз не подходит.
– До свидания, – проговорил наконец Габриель.
– До свидания.
Майя прошла несколько футов вслед за Антонио, а потом остановилась и посмотрела через плечо.
– Нефритовый меч держи при себе, – сказала она. – Не забывай. Это талисман.
Майя отвернулась и пошла по дороге. Ее фигура стала удаляться, пока не исчезла совсем.
– Ты ей нравишься.
Габриель обернулся и понял, что София все время за ними наблюдала.
– Мы уважаем друг друга…
– Если бы это сказала женщина, я сочла бы ее на удивление тупой, а для мужчины такое заявление вполне типично. – София повернулась к столу и начала собирать грязные тарелки. – Ты ей нравишься, Габриель, но Арлекинам строго запрещены такие чувства. Это невероятно сильные люди и одновременно ужасно одинокие. Наверное, самые одинокие на свете. Майя не может позволить себе никаких эмоций, потому что они затуманят сознание.
Они разложили по местам продукты, вымыли посуду в пластмассовой ванне, и София принялась расспрашивать Габриеля о его семье. В систематичности, с которой доктор Бриггс задавала вопросы, сразу чувствовался подход ученого. «Откуда ты знаешь? – то и дело спрашивала она. – Ты абсолютно уверен, что это правда? Почему?»
Солнце мало-помалу двигалось к западной стороне горизонта. Каменистая земля стала остывать, а ветер сделался сильнее. От его порывов парашют над головами Габриеля и Софии вздымался и хлопал, как парус. Габриель рассказал о том, как самостоятельно пытался стать Странником. София улыбнулась.
– Конечно, некоторые Странники могут и сами научиться переходить, – сказала она, – но не в нашем безумном мире.
– Почему?
– Наши чувства подавляют шум и яркие огни цивилизации. Когда-то будущий Странник мог уйти в пещеры или найти приют в церкви. Необходимо очень тихое, спокойное место. Такое, как наш бункер. – София закрыла последнюю коробку с продуктами и повернулась к Габриелю. – Я хочу, чтобы ты дал слово оставаться в бункере не меньше восьми дней.
– Ничего себе, как долго, – сказал Габриель. – Я думал, вы быстро узнаете, есть у меня способности или нет.
– Узнавать придется тебе, друг мой, не мне. Так что или принимай правила, или возвращайся в Лос-Анджелес.
– Ладно. Восемь так восемь. Как скажете. – Габриель подошел к столу и взял рюкзак и меч. – Я хочу попробовать, доктор Бриггс. Мне очень важно попробовать. Может, я смогу встретиться там с отцом и братом…
– Я бы на твоем месте об этом не думала. Такие мысли ничем тебе не помогут. – София смахнула с одного из ящиков ужа и достала пропановый фонарь. – Знаешь, почему я так люблю змей? Бог создал их чистыми, красивыми и одновременно лишенными всяких прикрас. Изучая змей, я начала избавляться от всякой шелухи и глупости в своей жизни.
Габриель оглянулся вокруг, посмотрел на бункер, на пустынный ландшафт. Молодому человеку казалось, что он бросает все и отправляется в долгое путешествие.
– Я сделаю все, что потребуется.
– Отлично. Тогда спускаемся вниз.
41
От ветряка и электрогенератора к бункеру тянулся толстый черный провод. София Бриггс прошла вдоль него через бетонную площадку и спустилась вниз по пандусу, в крытый проход со стальным полом.