Тонкая темная линия, стр. 93
Как только Брут сделал шаг к нему, Ник развернулся и ударил здоровяка в голову. Брут влетел головой в автомат с полотенцами. Грохот гулким эхом прокатился по выложенному кафелем помещению. Изо рта и носа хлынула кровь, и громила рухнул на пол, не подавая признаков жизни.
Когда в туалет влетел администратор и с ужасом взглянул сначала на разбитый агрегат, а потом на распростертое на полу залитое кровью тело, Ник, направляясь к двери, с сожалением покачал головой:
– Пол влажный. Бедный парень поскользнулся.
ГЛАВА 44
Группа «Айота плейбой» врубила свои акустические гитары на полную мощность. С возгласами ликования толпа зашевелилась и начала двигаться в такт музыке. Танцевали все – молодые и старые, трезвые и пьяные, белые и черные, бедные и богатые.
На улице Франции, закрытой для движения ради ежегодного праздника, собралось не меньше тысячи человек, и каждый двигал какой-нибудь частью тела в унисон зажигательной мелодии. Губы улыбались, лица раскраснелись от оживления и непривычно ранней жары. Рабочая неделя осталась позади, пятидневный праздник лишь начинался, а источник всеобщего страха только что исчез с лица земли.
Атмосфера безудержного веселья показалась Анни неестественной. Раньше она всегда любила подобные гулянья – уличные танцы, лотки со сладостями, карнавальное шествие и парад. Это был весенний ритуал, и Анни хранила о нем воспоминания с самого детства. Она помнила, как веселилась со своими кузенами из клана Дусе, пока ее мать отчужденно стояла в стороне, никогда не принимая участия во всеобщем празднике.
Этим вечером воспоминания принесли Анни только острую боль. Она чувствовала себя каким-то странным образом отгороженной от остальных. И не из-за формы помощника шерифа, которую ей пришлось надеть на дежурство, а из-за того, что она пережила за последние десять дней.
Толстый бородатый мужчина, напяливший на себя розовое платье и нацепивший жемчуг, с сигарой, прилипшей к нижней губе, попытался вовлечь Анни в танец. Она едва вырвалась.
– Вы меня не за ту приняли! – с улыбкой крикнула она.
– И ты меня тоже, дорогая! – незнакомец игриво приподнял юбку и продемонстрировал трусы с узором из сердечек.
Толпа вокруг захохотала и заулюлюкала. Анни тоже удалось выдавить из себя смешок. Она собралась было отойти, как ее остановил еще один участник маскарада, одетый негром, в маске с нарисованной белозубой улыбкой. Он протянул ей розу и чуть неуклюже поклонился, когда Анни приняла ее.
– Спасибо. – Уходя, она засунула стебель цветка за форменный пояс рядом с дубинкой.
На карнавале были задействованы сотрудники из офиса шерифа и из полицейского управления города. Им предписывалось пресекать драки, но арестовывать только тех, кто спьяну решался сопротивляться полиции. Любой человек с оружием отправлялся в «клетку» на всю ночь, и окружная прокуратура разбиралась с ним уже утром.
В этот раз казалось, что все празднуют не столько Масленицу, сколько смерть Уилларда Роуча. Все так восхваляли поступок Ким Янг, что это встревожило Анни.
По традиции преступление в Южной Луизиане всегда было делом сугубо личным, схваткой один на один. У местных жителей существовали свои понятия о справедливости и неплохой выбор огнестрельного оружия. Анни вспомнила о Маркусе Ренаре и о том, что в последние дни в него стреляли, а потом разбили камнем окно. А что, если это было делом рук тех, кто считал для себя возможным самостоятельно разобраться с Ренаром? И кому в офисе шерифа есть до этого дело, кроме нее?
«Господи, может быть, я действительно и есть его ангел-хранитель», – подумала Анни.
Эту мысль она не назвала бы приятной, но и отмахнуться от нее тоже не могла. Чем глубже Анни увязала в деле Памелы Бишон, тем более запутанным оно становилось.
Анни подумала о том, что, если бы не Ким Янг и ее верный обрез, долгожданный праздник мог бы и не состояться. При одной только мысли, что среди веселящихся людей мог спокойно разгуливать Уиллард Роуч, у Анни кровь застыла в жилах. Насильник в маске среди моря масок… Вооруженные жители, боящиеся даже своей тени…
Анни пошла дальше вдоль магазинов, приглядывая, как бы кто не запустил руку в свободно лежащие товары. Мимо нее пронеслась стайка мальчишек, стреляя на бегу из игрушечных револьверов. Она проталкивалась сквозь толпу, потом развернулась и очутилась лицом к лицу с маской смеющегося негра.
Он стоял всего в нескольких шагах от нее, достаточно близко, чтобы Анни вздрогнула при его виде.
– Я вас знаю? – спросила она.
Человек в маскарадном костюме протянул ей воздушный шарик в виде сердечка. Он театрально прижал руки к груди, потом протянул их к Анни, словно даря ей свое сердце.
Заинтригованная Анни постаралась вычислить своего обожателя, но вспыхнувшая догадка не доставила ей удовольствия.
– Маркус?
Он поднес палец к губам, призывая к молчанию, попятился и исчез в толпе. Анни поняла, что не ошиблась. Все логично. Маска дарила одновременно свободу и тайну. Многие месяцы Ренар не мог ходить по улицам города без того, чтобы не привлечь к себе нежелательное внимание. А теперь он шел незамеченным мимо людей, плюнувших бы ему в лицо или сделавших что-нибудь похуже, если бы они знали, кто прячется за улыбающейся маской.
И что бы сказали жители Байу-Бро, если бы увидели, как она, Анни Бруссар, помощник шерифа, принимает романтические безделушки от Маркуса Ренара? Что бы сделали ее коллеги-полицейские? Ее бы высмеяли и наказали. Действительно, в этом они с Маркусом были похожи.
Анни посмотрела на воздушный шарик. Он отдал ей свое сердце, и она приняла. Одному господу известно, какое значение этому символичному дару придает сам Маркус.
Анни отдала шарик малышке с измазанной шоколадом мордашкой и пошла дальше по улице.
Клоун с волосами всех цветов радуги нетвердой походкой двинулся ей навстречу в темном уголке аллеи. Нарисованная улыбка скалилась под резиновым красным носом. Анни сделала шаг вправо, клоун дернулся в ту же сторону. Она отступила влево, клоун последовал за ней. Наконец Анни отошла в сторону, чтобы пропустить его. Но клоун ткнул ее в плечо и пролил пиво ей на форму.
– Эй, ты, поосторожнее! – рявкнула на него Анни.
– Прошу прощения, офицер! – гаркнул тот, явно нисколько не раскаиваясь.
Слева к ней подошел еще один пьяный, на этот раз в маске Рейгана с идиотской ухмылкой. Новая порция пива залила ей спину.
– Черт! – крикнула Анни. – Смотри, куда идешь!
– Прошу прощения, офицер! – пропел выпивоха с радостью в голосе. Они с клоуном переглянулись, и парочка затряслась от хохота.
Анни присмотрелась к тощей фигуре, перевела взгляд на напоминающие жерди ноги в узких джинсах.
– Ах ты, сукин сын! – выругалась она, хватая «Рейгана» за грудки. – Маллен, это ты?
Клоун и «Рейган» с хохотом нырнули в людской водоворот.
Анни попыталась промокнуть платком промокшую форменную рубашку. Пиво протекло за пояс брюк, промочив и их. Любой, кто увидел бы ее в подобном виде, не усомнился бы в том, что помощник шерифа Бруссар алкоголичка со стажем.
– Сержант, говорит Бруссар, – она вышла на связь по рации. – Я возвращаюсь в участок. Отбой.
Анни обогнула толпу с тыла, пытаясь пробраться к своему джипу, припаркованному в переулке.
– Анни! – Услышав голос Эй-Джея, она прибавила шаг. После злополучного выстрела он трижды оставлял ей сообщения на автоответчике и дважды звонил на работу. Но Анни ему так и не перезвонила. Ей не хотелось ничего объяснять, лгать, изворачиваться и давать ему возможность попробовать снова скрепить разорванные отношения.
Эй-Джей вышел прямо на нее из квадрата желтого света, падавшего из витрины, с корзинкой жареных устриц в одной руке и бутылкой пива в другой. Он был в своем обычном костюме, хотя позволил себе распустить галстук.
– Мне казалось, что ты больше не патрулируешь улицы.
Анни пожала плечами:
– Я иду туда, куда мне приказывают. В данный момент я направляюсь в участок. Меня только что искупали в пиве.