Плач волчицы, стр. 16

Он вернул очки на прежнее место, сложил платок и положил его в задний карман брюк цвета хаки. Покончив с этим, он нежно взглянул на нее, улыбнувшись лишь уголками рта, что делало его в его пятьдесят восемь лет удивительно молодым и обаятельным.

— Я прошу меня извинить, моя работа так увлекла меня, что я не заметил, как ты появилась, Саванна.

Он протянул руку и дотронулся до ее щеки с безграничной нежностью.

— Прощаешь меня?

Черт бы его побрал, подумала она. Его низкий голос обволакивал ее, как шелк. Она могла бы сидеть у его ног и слушать, как он говорит, сто лет и испытывать при этом только радость и счастье оттого, что она рядом с ним. Она фыркнула снова и посмотрела на него уголком глаза.

— А что ты делаешь? Пишешь рассказ? Куп взял блокнот, когда она протянула к нему руку, и, закрыв его, попытался улыбнуться.

— Нет, дорогая, не надо. Ты же знаешь, что я не люблю давать читать незаконченную работу. Черт, я даже своему издателю не даю ничего читать, пока все не будет готово.

— Это обо мне? — Штормовые облака снова стали скапливаться внутри нее. — Или это о леди Астор? — спросила она раздраженно, тряхнув головой и отходя от стола.

Она прошлась вдоль застекленной стены, не замечая старенький прогулочный кораблик, везший группу туристов вверх по реке к болоту, на котором в полдень было жарко, как в бане.

— Леди Астор Купер,-с издевкой повторила она. — Подумаешь, муженек — святоша и мученик.

— Лучше я буду мучеником своей жены, чем. своих желаний.

— Ты меня имеешь в виду? Это я мучаюсь сексом? — резко спросила она.

Купер шумно вдохнул воздух и промолчал. Они начинали касаться опасных тем. У него была своя теория относительно сексуальных претензий Саванны, но он не хотел обсуждать их. Он легко представил, как это разъярит и обидит ее. Она, конечно же, устроила бы истерику и высмеяла бы его. Но у него не было желания делать ей больно. Какая бы она, ни была, он полюбил ее, это была безнадежная любовь в полном смысле этого слова.

— Так вот, у меня для вас новости, мистер Купер, — сказала она, приближаясь к его лицу, а ее губы изогнулись в горькой усмешке. — Я это сделала, потому что мне этого хотелось, а если тебе этого не хочется, то мне придется поискать кого-нибудь другого, кто захочет.

Он поймал ее руку и несколько мгновений не отпускал ее от себя, а Саванна гневно дышала ему в лицо, отчего стекла его очков опять запотели. Глубокая, искренняя грусть наполнила его сердце. Он нахмурился.

— Тебе нравится чувствовать себя несчастной, Саванна, — прошептал он.

Она вздрогнула, стараясь отогнать неприятное ощущение холода. Куп понял ее, черт бы его взял. Он прочел это в ее глазах своими мудрыми, усталыми от жизни голубыми глазами. Она вырвалась и схватила свои очки со стола.

— Прибереги эти мысли для своих книг, Куп,-сказала она раздраженно. — Только в них ты позволяешь себе жить.

Саванна надела очки и послала ему язвительную улыбку.

— Желаю приятного дня, мистер Купер. Она пулей вылетела из ресторана «Мадам Колетт», оставляя за собой шлейф аромата духов «Обсешн» и совершенно забыв об оплате счета. Руби Джефкоат знала ее, эту высушенную потаскушку. Она просто запишет этот долг на их счет и сможет теперь рассказать каждому встречному, что видела, как сумасбродная Саванна Чандлер разгуливает по городу в юбке, едва прикрывающей зад и без бюстгальтера.

Лорел стояла около машины, когда Саванна, возбужденная и без пирога в руках, появилась на стоянке. Она выглядела раздраженной, и Лорел догадалась, что ее досада не имела ничего общего с рестораном, а касалась одного из посетителей. Конроя Купера. Но он ей в отцы годится. Конрой Купер. Женатый человек.

О, Саванна…

— Поедем к черту отсюда,-резко сказала Саванна. Бросив сумку на заднее сиденье, она рывком, открыла переднюю дверцу и села за руль.

Лорел едва успела сесть в машину, как она рванула с места. Они выехали на улицу Дюма, здесь Саванна прибавила газа, и ее спортивная машина понеслась прочь от ресторана «Мадам Колетт».

— Куда мы направляемся? — спросила Лорел как. можно спокойней, учитывая, что ей пришлось практически кричать, чтобы Саванна смогла ее услышать за шумом двигателя и ветра.

— К «Френчи», — прокричала в ответ Саванна, вытаскивая шпильки из волос и свободно распуская их.-Мне нужно выпить.

Лорел пристегнула свой ремень безопасности и.промолчала, никак не прокомментировав тот факт, что, по-видимому, они остались без пирога с ревенем на ужин. Всеми силами она старалась сейчас не думать о Джеке Бодро.

Глава ПЯТАЯ

— Господи, спаси! Господи, да будет воля твоя! Боже мой! — удивленно воскликнула Саванна, остановившись на дороге, одной рукой упершись в бедро и обводя взглядом всех тех, кто собрался вокруг «Френчи».

Завсегдатаи бара вышли на галерею и удивленно рассматривали человек десять, протестующих с плакатами, на которых были написаны такие «умные» лозунги, как «Закрыть „Френчи“ и „Покончить с грехом“. Пикетчики сбились в кучку у ступенек и позировали перед камерами телевидения Лафейетта, распевая свои лозунги в тщетной попытке перекричать джазовую музыку, громыхавшую из окон бара.

В центре толпы стоял их вожак, преподобный Джимми Ли Болдвин, облаченный в белый летний костюм, недавно полученный по каталогу Джей Си Пенни. Слишком белые искусственные зубы, стоимостью не менее двух тысяч долларов, блестели на солнце, когда он разговаривал с репортером, который сам выглядел таким прилизанном, как будто вылил на себя ведро лака для волос.

Джимми Ли смотрелся хорошо. Он был выше шести футов, и его фигура, когда-то поджарая и атлетическая, фигура игрока команды колледжа по баскетболу, потеряла свой спортивный вид. Его волосы цвета дубленой кожи были зачесаны назад, в его лице привлгкали внимание глаза рыже-коричневого цвета и ослепительная улыбка, демонстрирующая чудеса зубопротезной техники.

Хотя ему было не больше тридцати восьми лет, глубокие морщины отпечатались около его глаз и рта, в форме которого угадывалось некоторое слабоволие. Несмотря на свои крупные белоснежные зубы и загар, который казался каким-то искусственным, как если бы Джимми Ли приобрел его в салоне красоты, он был слишком смазливым, чтобы считаться действительно красивым мужчиной. Но вряд ли кому-либо удалось бы его в этом убедить.

— Кто это? — спросила Лорел, поправляя очки. При виде белого фургончика репортеров она невольно занервничала. Она почувствовала безотчетный страх, что они .приехали сюда из-за нее, но она решительно подавила его, призвав на помощь здравый смысл. Она уже не представляла для них никакого интереса.

— Это преподобный отец Джимми Ли Болдвин. Спаситель заблудших душ, проводник небесной благодати. Он возглавляет церковь Пути Истинного.

— Я никогда не слышала о такой церкви. — Конечно, нет. Я думаю, что в Джорджии можно встретить любые самые дикие религиозные направления. Преподобный отец объявился здесь месяцев шесть назад и стал собирать вокруг себя людей. А теперь у него уже своя передача на местном отделении в Лафейетте. Хочет сделаться большой звездой в телеевангелистском духе.

Саванна вытащила из кошелька сигарету и закурила. Взглянув на Джимми Ли сквозь очки, она сильно затянулась сигаретой. Он произносил речь, бешено жестикулируя —и высокопарно разглагольствуя о прибежище порока.

— Пойдем, Малышка,-сказала она, выдохнув дым. Я все-таки хочу получить то, зачем пришла.

Лорел двинулась было к боковому входу, не желая привлекать к себе внимания, проходя через пикетчиков. Но Саванна разыграла целое представление, она демонстративно направилась к ним в своей мини-юбке, игриво покачивая бедрами. С гордо поднятой головой и длинными взбитыми волосами, которые напоминали львиную гриву, она была ходячей рекламой свободной любви и распутного образа жизни.

Подавив стон, Лорел последовала за ней. Саванна всегда любила нарываться на неприятности, вот и сейчас она приближалась к толпе с лукавой улыбкой, которая пряталась в уголках ее губ.