Крутая парочка, стр. 75
Ковач опустился на четвереньки, чтобы рассредоточить вес, и медленно пополз к проруби. Он слышал вопли и пыхтение Гейнса: ледяная вода сковывала мышцы бедняги, а мокрая одежда тянула его вниз, подобно доспехам. Рюкзак мешал ему двигаться, усиливая панику.
— Дай мне руку! — крикнул Ковач, протянув свою и чувствуя, как под ним трещит лед.
Рванувшись вперед, он ухватился за Гейнса, но лед подломился, и его лицо и грудь оказались в ледяной воде.
Ощущение напоминало удар о кирпичную стену на полной скорости. Инстинктивно Ковач начал молотить руками по воде, как будто она была твердой и от нее можно было оттолкнуться. Он чувствовал цепляющиеся за него руки Гейнса, которые тянули его в глубину, потом какая-то сила схватила его за ноги и потащила назад.
Кашляя и задыхаясь. Ковач выбрался на более крепкий лед. Лиска все еще держала его за ноги.
С онемевшими от холода пальцами он тупо смотрел на прорубь.
Гейнс исчез. Вода в лунном свете казалась черной и неподвижной.
На мгновение Ковач представил себе ощущения тонущего — оказываешься под водой, изо всех сил пытаешься подняться, чтобы глотнуть воздуха, но не чувствуешь над головой ничего, кроме льда…
С трудом отогнав эти мысли. Ковач пополз назад к причалу.
Глава 41
— А ты еще считаешь меня честолюбивой, — сказала Лиска. — Я никого не убивала ради карьеры.
Они сидели в машине Ковача. Только что прибыла группа из офиса шерифа во главе с Типпеном. Один из его помощников одолжил Ковачу сухой свитер. Сверху Ковач надел грязную охотничью куртку из мастерской Нила Фэллона; она была ему велика и пахла мокрой собакой.
— Но ты, помнится, собиралась, — заметил Ковач. Кто-то принес ему кофе, и он пил его, не чувствуя вкуса ни кофе, ни скотча, который добавил туда Типпен.
— Это не считается. Некоторое время оба молчали.
— Как ты думаешь, Уайетту многое известно? — спросила Лиска.
Ковач покачал головой:
— Не знаю. Конечно, он должен что-то подозревать. Слишком многое ведет к Торну, а уж о той ночи ему известно все.
— И это оставалось тайной столько лет?
— Пока Энди Фэллон не начал свое расследование. Должно быть, Майк имел в виду именно это, когда говорил, что не может простить Энди того, что он делает. Я помню, как он сказал, что Энди все погубил и что он просил его оставить все как есть. Я думал, речь идет о признании Энди, что он гей… Господи, все эти годы!..
— По-твоему, Уайетт убил Торна? — спросила Лиска.
— Во всяком случае, очень похоже на то. Кто знает, может быть, Эвелин Торн была его любовницей…
— Но как об этом узнал Гейнс?
— Понятия не имею. Может, ему что-то рассказал Энди, а может, Гейнс видел его записи.
— А откуда взялся парень, которому приписали это убийство?
Ковач подумал, что, кроме Эйса Уайетта, о происшедшем в ту ночь мог рассказать только один человек — Аманда.
— Ты хочешь поговорить с Уайеттом наедине? — осведомилась Лиска. — Если я тебе нужна, я поеду с тобой.
— Нет. Я должен сделать это сам. Ради Майка. Кем бы он ни был, я ему многим обязан.
Лиска кивнула:
— Тогда я поеду в офис и займусь рапортом.
— Почему бы тебе не поехать домой, Динь? Уже поздно.
— Я отвезла мальчиков к моей матери — из-за Рубела. Дома меня никто не ждет, кроме полицейской машины с двумя патрульными на подъездной аллее.
— О Рубеле никаких новостей?
— Сообщений много, но, как правило, ложных. Надеюсь, что-то вытолкнет его на поверхность, если он не сбежал во Флориду.
— Боишься? — Ковач внимательно посмотрел на нее. Она спокойно встретила его взгляд и кивнула:
— Да. За себя и за мальчиков. Но я пытаюсь себя убедить, что мы успеем его поймать.
Снова наступило молчание.
— Я чувствую себя старым, Динь, — заговорил наконец Ковач. — Старым и усталым.
— Не думай об этом, Сэм, — посоветовала Лиска. — Иначе тебе не справиться.
— Звучит ободряюще.
— Что ты от меня хочешь? Я ведь не воспользовалась шансом сделать карьеру в Голливуде!
Ковач усмехнулся и сразу же закашлялся: его легкие все еще болели после “купания” в холодной воде.
— Эй! — Лиска потрепала его по щеке. — Я рада, что Гейнс не прикончил тебя, напарник.
— Спасибо. Спасибо за то, что спасла мне жизнь. Если бы не ты, я был бы подо льдом вместе с ним.
— Для этого и существуют друзья, — просто сказала Лиска и вышла из машины.
Даже среди ночи все парковки вокруг здания муниципалитета были заняты. Лиска оставила машину прямо перед входом. Черта с два она сейчас станет парковаться в гараже!
В глубине души Лиска радовалась возможности вернуться в офис. Ей всегда нравилось находиться там ночью, когда почти весь город спал. Дома у нее было бы слишком много времени думать о своих неудачах в личной жизни и скучать по сыновьям.
В коридорах было тихо. Поисками Рубела руководили федеральные полицейские силы в своем здании на Вашингтон-авеню, там наверняка кипела бурная деятельность.
Лиска задержалась у двери в офис Бюро внутренних служебных дел, думая о том, какие неожиданные сюрпризы преподносит порой жизнь. Неделю назад она бы плюнула при одном упоминании о БВД. Но за последние несколько дней она видела столько копов, позорящих свое звание, что этого хватит ей на всю жизнь.
Никто не заметил, как Лиска входила в свой кабинет. Пряча сумочку в ящик стола, она думала, что может просто провести здесь ночь. Поспит под столом, как бездомные, которые ищут убежища под мостами, когда все уже закрыто.
Лиска включила компьютер, повернулась, чтобы снять пальто, и… увидела Дерека Рубела с револьвером в руке.
— Рассказывайте всю историю. С самого начала.
В комнате было так тихо, что Аманде казалось, будто молчание давит ей на барабанные перепонки. Уайетт сидел за письменным столом, не сводя глаз с револьвера в ее руке. Перед ним на столе лежал маленький магнитофон, который она положила туда, как только вошла. Они были у него в доме вдвоем — вскоре после убийства Билла Торна Уайетт женился, но брак долго не продлился.
— Рассказывайте, — повторила Аманда. — Не тратьте зря пленку.
— Почему ты это делаешь, Аманда? — Уайетт старался выглядеть оскорбленным.
— Потому что Энди и Майк Фэллон мертвы.
— Я их не убивал!
— Все эти годы, — прошептала она, — я была вынуждена молчать… из-за матери. Тот человек уже был мертв, я не могла его спасти. Но я думала, что смогу как-нибудь это компенсировать…
Долгое время Аманда убеждала себя, что пошла работать в БВД, чтобы не позволять другим “плохим копам” причинять людям вред. Сохраняя грязную тайну своей семьи, она посвятила жизнь проникновению в тайны сотрудников департамента полиции Миннеаполиса, не давая им безнаказанно совершать то, что совершили Билл Тори и Эйс Уайетт. И чего же она достигла? Ничего — если не считать ее ночных кошмаров. Ее отец и Уигл были по-прежнему мертвы… А теперь еще Энди и Майк Фэллон…
— Я не могу продолжать жить с таким количеством трупов на душе. — Аманда взмахнула револьвером: — Рассказывайте!
— Аманда…
Снисходительный, покровительственный тон Уайетта резанул по ее нервам, как бритва. Отведя револьвер дюйма на два вправо, она всадила пулю в стену позади его головы.
— Рассказывайте все!
Уайетт побледнел, потом покраснел. По его лицу стекал пот. Очевидно, он только теперь понял, что она не шутит.
— Я… больше… не могу… этого… выносить… — процедила сквозь зубы Аманда. Какая-то часть мозга подсказывала, что она ведет себя неразумно. Но ведь это и являлось ее проблемой! Аманда слишком долго была разумной и практичной, подавляя страх и мысли о том, что она могла предотвратить происшедшее.
— Я начну за вас. — Она назвала себя, дату и место, начиная запись, как обычный полицейский допрос.
— Я любил твою мать, — с трудом вымолвил Уайетт. — То, что я сделал, я сделал с целью защитить ее. Ты знаешь это, Аманда.