Богатые тоже плачут. Том 1, стр. 100
Глава 63
Луис Альберто опять стал задумчивым и раздражительным, это объяснялось просто: ему не хватало Марианны, без которой жизнь была нестерпимой. Снова и снова он пытался заговорить с Эстер, но все попытки натыкались на резкий отказ: «Никогда!». В отчаянье Луис Альберто пошел на разговор с Рамсной, человеком, которому доверялась Эстер.
– Но она вас любит! – тихо сказала Рамона, потупив глаза.
– Ложь! Но будь даже это правдой, как может она жить с человеком, который презирает ее? Скажите Эстер, что я дам ей много денег, убедите ее, если желаете ей счастья! С каждым днем я ненавижу ее все больше и больше.
– Не в моих силах ее убедить, – печально произнесла Рамона. – Я пробовала. Она и слышать не хочет.
Эстер, увидев мужа в своей комнате, удивилась.
– Что ты здесь делаешь?
– Хочу поговорить с тобой.
– Я тоже.
Рамона вышла, а Эстер продолжала:
– Помнишь, я говорила, что хочу продать дом?
– Помню.
– Ты должен будешь подписать документы.
– Зачем тебе его продавать?
– Мне нужны деньги, и я не собираюсь клянчить их ни у твоих родителей, ни тем более у тебя.
– Но я ведь обещал тебе полное содержание и солидную сумму наличными!
– Если я соглашусь на развод? – спросила Эстер.
– Да.
– Развода ты не получишь!
– Тогда я не подпишу документов!
– Но дом мой, и я вправе его продать.
– А я имею право на свободу!
– Чтобы сразу побежать к этой своей Марианне? Нет уж! Запомни! Свободу ты получишь только после моей смерти! Понял? Только после смерти!
Надежда продать дом рухнула. Где же взять деньги? Неделя, которую Гомес согласился ждать, на исходе. И Эстер решила прибегнуть к последнему средству, продать драгоценности. Она собрала самые дорогие украшения и отдала Рамоне:
– Их надо продать!
– Ну, что ты, Эстер! Разве можно? Продай лучше дом!
– Мой ненаглядный муж не желает. Кстати, о чем ты с ним говорила?
– О разводе. Согласись, Эстер! Он даст тебе много денег. В этом доме ты все равно не будешь счастлива! – Рамона умоляюще смотрела на Эстер.
– Хватит, Рамона! Делай, что велю!
Марианна удивилась, услышав в телефонной трубке голос Диего. Кто мог дать ему номер телефона? Оказалось, Диего узнал его в справочном бюро. Диего говорил обиженным тоном. Дело в том, что он на днях заходил к Марианне, но Фидель его не пустил.
Луиса Альберто консьерж тоже попытался выпроводить, но был бессилен – тот прорвался к Марианне в квартиру.
Марианна встретила его неприветливо. Разговор с доном Альберто возымел действие, и девушка решила никогда больше не встречаться тем, кто был ей дороже жизни. У нее нет сил бороться. Не судьба, видимо, им быть счастливыми. Да и можно ли Луису Альберто верить, если родной отец считает, что он способен на все? А падре? Он такой добрый, такой справедливый! Как он уговаривал Марианну забыть Луиса Альберто! Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Марианны, когда она увидела на пороге Луиса Альберто.
– Ты, видно, не понял, что нам не надо больше видеться?
– Нет, и никогда не пойму.
– Придется мне переехать в другой город, – решительно заявила Марианна.
– Не надо уезжать. Я вот что хотел тебе предложить: давай будем друзьями! Тогда мы сможем встречаться. Мне ничего не надо, поверь, только видеть тебя, слышать твой голос.
– Хорошо, – согласилась Марианна, – но прежде я поговорю с твоим отцом.
– И я тоже.
В дверь позвонили. Это пришел Леонардо.
– Почему он здесь? – обратился молодой человек к Марианне.
– Послушай, Леонардо, утром ты сказал, что мы можем стать друзьями. Луис Альберто тоже предложил мне дружбу. Я согласна. Посмотрим, что из этого получится. А теперь пожмите друг другу руки. – Марианна лукаво улыбнулась. – Как и полагается друзьям.
От Марианны Луис Альберто пошел прямо домой с твердым намерением тотчас же поговорить с отцом. Неужели он воспротивится его дружбе с Марианной?
Так и случилось. Отец категорически запретил Луису Альберто бывать у Марианны, не желая слушать никаких доводов. Даже донья Елена, обычно вступавшаяся за сына, сказала:
– Ты заблуждаешься, сынок. Дружба между вами просто невозможна. Ведь вы любите друг друга!
– Мама! – Луис Альберто умоляюще взглянул на мать. – Хоть ты мне поверь! Ведь я теперь уже не тот, что был прежде!
Глава 64
С тех пор как Марианна стала жить самостоятельно, в квартире, снятой и обставленной для нее доном Альберто, она ощутила, как изменилась ее жизнь. Там, в доме сеньоров Сальватьерра, она обрела в лице дона Альберто, а со временем и доньи Елены, семью, которой у нее в сущности никогда не было. Она никогда не знала материнской заботы и ласки, а любовь отца, сраженного водочным недугом, вряд ли могла хоть частично заменить истинную привязанность близкого человека. Его любовь к ней была последней болезненной привязанностью в жизни, и Марианна со временем понимала это все более. В семье Сальватьерра, хоть и не очень гладко складывались отношения между ее членами, все же это была семья со своим жизненным укладом, традициями, складывающимися поколениями, а это для Марианны было очень важно: ничего подобного прежде она не видела и не испытывала. Она привыкла и полюбила тихие домашние вечера, когда с доном Альберто и доньей Еленой она уютно устраивалась у большой настольной лампы, и при тихой беседе каждый занимался своим делом: дон Альберто просматривал бумаги компании, намечая дела на завтрашний день, или читал свежие газеты, знакомился с биржевыми новостями; донья Елена увлеченно раскрашивала цветы или фигурки святых – у нее это получалось очень красиво; Марианна – с каким-нибудь учебником или тетрадкой: она с некоторых пор заучивала каждый день новые английские слова и выражения – язык у нее «пошел», как говорила учительница… У лампы царил семейный уют, чем особенно дорожила девушка, лишенная в жизни всего этого. Редко к ним присоединялся Луис Альберто, почти никогда – его жена. Да, наверное, их появление, особенно Эстер, всегда вносило ноту нервозности: отношения Эстер с Луисом Альберто по-прежнему, несмотря на все усилия доньи Елены, совсем не складывались, и родители, считала Марианна, почти махнули на это рукой, особенно после потери Эстер ребенка: все предоставили решать времени.
С переездом Марианны все это отошло в прошлое… Нередко, оставшись одна в своей уютной, со вкусом обставленной квартире, она горько плакала от одиночества и неприкаянности; первое время все валилось из рук, хотя дон Альберто навещал Марианну, и эти визиты были для нее праздником. Он, как всегда, интересовался ее жизнью, ненавязчиво давал советы, в которых она по-прежнему очень нуждалась. Конечно, его, как и раньше, тревожили отношения Марианны с сыном, потому он и поставил Марианне условие: не давать адреса новой квартиры девушки. Дальше будет видно, а пока дон Альберто совсем не верил в дружбу Луиса Альберто и Марианны: слишком хорошо он знал своего сына да и чувства были взаимными, – дон Альберто понимал это слишком хорошо.
Единственным человеком – после дона Альберто, – с которым Марианна находила общий язык, была Патрисия. Отношения с ней становились все сердечнее и откровеннее. Наверное, одиночество и той, и другой, несмотря на привлекательность обеих, стало причиной их сближения. Разными были их характеры. Марианна – более замкнутая, серьезная, Патрисия – открытая, веселая, несмотря на пережитую драму. Совсем молоденькой она влюбилась в женатого мужчину, сбежала очертя голову с ним – «романтическое приключение», шутила девушка. Бросила учебу, а училась она вместе с Леонардо Медисабалем. Ее герой не предложил замужества – он вернулся в свою семью. Что ж, у нее не было претензий к нему: никто никому ничего не обещал…
Узнав о грустной истории своей подруги, Марианна нередко проводила аналогию между их судьбами. И в самом деле, многое сходилось. Луис Альберто любил ее, клялся в верности, но, будучи женатым, ничего не мог обещать ей. Вот и шли дни в тоскливом одиночестве дома, в новой квартире, хотя и Леонардо и Диего не оставляли Марианну без внимания. Авилла по-прежнему готов был жениться, а с Леонардо складывались последнее время теплые, дружеские отношения. Но Марианна чувствовала, – а женщина ведь никогда не обманывается в отношении качества того чувства, которое она внушает мужчине, – что она по-прежнему нравилась ему, и с каждой новой встречей он привязывался к ней все более, чего не могла она сказать о себе: Луис Альберто безраздельно владел ее сердцем, и никто не мог заменить его. Она понимала, что есть немало достойных молодых людей, с которыми она могла бы связать свою жизнь и наконец изгнать его из своего сердца. Но тут уж ничего не поделаешь: легкомысленного, неверного, прожигавшего жизнь молодого Сальватьерра заменить, увы, никто не мог.