Сердце ангела, стр. 66

Снаружи молодой толстяк в розовой рубахе, штанах цвета хаки и грязно-белых перчатках вынимал блестящие фотоснимки из застекленной витрины для объявлений. На него уставился нервный парень в армейской куртке и теннисных туфлях.

— Отличное шоу, — заметил я толстяку. — Этот доктор Сайфер — просто чудо.

— Слишком жуткое, — отозвался он.

— Это последнее представление?

— По-моему, да.

— Я хотел бы поздравить его. Где я могу найти его?

— Вы уже упустили его. — Он снял плакат с моим клиентом с доски и всунул его в картонный конверт. — Он не любит ошиваться здесь после представления.

— Упустил? Но это невозможно.

— В конце акта он пользуется магнитофонной записью. Она дает неплохой выигрыш во времени. Да и костюма он не снимает.

— Он нес кожаную сумку?

— Ну да, и черный сундук тоже.

— Где он живет?

— Откуда мне знать? — Толстяк замигал. — Вы легавый, или как?

— Я? Ничего подобного. Просто хотел сказать ему, что он приобрел нового поклонника.

— Скажите его агенту. — Он подал мне фото восемь на десять. Улыбка Луи Сифра сияла ярче блестящей поверхности карточки. Я перевернул снимок и прочел отштампованную надпись на обороте:

АГЕНТСТВО УОРРЕНА ВАГНЕРА Вайоминг, 9—3500.

Дерганый наркоман занялся игральным автоматом в вестибюле. Я вернул толстяку карточку, поблагодарил и растворился в толпе.

Поймав такси, я вскоре очутился неподалеку от Бродвея, перед театром “Риволи” напротив Брилл-Билдинг. Старика-лифтера в армейской шинели не месте не оказалось, и я поднялся на лифте на восьмой этаж. Сегодня у секретарши с обесцвеченными перекисью волосами были серебряные ногти. Она не помнила меня, пришлось достать визитку.

— Мистер Вагнер у себя?

— Как раз сейчас он занят.

— Спасибо. — Я обошел ее стол и распахнул дверь с надписью “Театральный агент”.

— Эй! — Она оказалась за моей спиной и пустила в ход когти , превратившись в гарпию. — Вы не смеете…

Я захлопнул дверь перед ее лицом.

— …Три процента с общего дохода — это оскорбление, — пропел лилипут в красном свитере с глухим воротом. Он сидел на потертом диванчике, задрав крошечные, как у куклы, ножки.

Уоррен Вагнер-младший зло уставился на меня через стол с ожогами от сигарет.

— Какого черта вы врываетесь сюда без спроса?

— Мне нужно, чтобы вы ответили на два вопроса, и у меня нет времени ждать.

— Вы знаете этого человека? — спросил лилипут хриплым фальцетом.

И тут я вспомнил его: он участвовал в концертах, которые я часто посещал в детстве, он играл во всех комедиях “Чертовой кухни”; его древние сморщенные черты не изменились с того времени, но жесткий черный ежик волос стал теперь белым, как порошок для стирки.

— Не видел никогда в жизни, — огрызнулся Уоррен-младший. — Вали отсюда, парень, покуда я не вызвал полицию.

— Вы видели меня в понедельник, — напомнил я, стараясь говорить ровно. — Я представлялся поверенным. — Я вынул бумажник и позволил ему взглянуть на свое удостоверение.

— Ха, значит вы сыщик. Большая шишка. Но это не дает вам права вмешиваться в частную беседу.

— Почему бы не сэкономить адреналин и не рассказать о том, что мне нужно? Полминуты — и я исчезну.

— Я ничего не знаю о Джонни Фаворите. Тогда я был мальчишкой.

— Забудьте о Фаворите. Расскажите о вашем клиенте, называющем себя Луи Сайфер.

— А в чем дело? Я узнал его только на прошлой неделе.

— Каково его настоящее имя?

— Луи Сифр. Попросите мою секретаршу произнести вам его по буквам.

— Где он живет?

— Джанис вам скажет… Джанис!

Пальцы с серебряными ногтями отворили дверь, и секретарша застенчиво заглянула в комнату.

— Слушаю, мистер Вагнер? — пискнула она.

— Пожалуйста, дайте мистеру Энджелу всю требуемую информацию.

— Да, сэр.

— Большое спасибо, — сказал я.

— В следующий раз стучите.

Джанис Серебряные Ноготки не удостоила меня своей рекламной улыбкой, но разыскала адрес Луи Сифра во входящих бумагах. Она даже выписала его для меня.

— Вам самому место в зоопарке, — заметила она, подавая мне листок. Видимо, она приберегала это для меня всю неделю.

Дом 123 по Западной Сорок шестой улице находился между Бродвеем и Шестой авеню. Это была гостиница с изящными фронтонами, мансардами и шпилями, венчающими простое кирпичное здание. Я вошел и подал дежурному администратору свою визитку, завернутую в червонец.

— Мне нужен номер комнаты постояльца по имени Луи Сифр, — сказал я, и повторил имя по буквам. — И не стоит говорить об этом местному детективу.

— Я помню его. У него белая борода и черные волосы.

— Попали в точку.

— Он выписался неделю назад.

— А новый адрес?

— Не оставил.

— Как насчет его комнаты, вы уже сдали ее?

— От нее мало толку. Она ухе вычищена сверху донизу. Я вышел на солнечный свет и направился к Бродвею. Был прекрасный день для прогулки. Под шатром Армии Спасения играло трио из тубы, аккордеона и тамбурина: музыканты чествовали уличного разносчика горячих каштанов. Объявление на шатре приглашало на представление, посвященное Пасхальному Воскресенью. Я наслаждался запахами и звуками, пытаясь мысленно перенестись в реальный мир недельной давности, когда в нем еще не было такой штуки, как магия.

На этот раз, обращаясь к дежурному администратору в “Асторе” я применил другой подход.

— Извините, не можете ли вы помочь мне? Двадцать минут назад я должен был встретиться в кафе с дядей. Я бы позвонил ему, но не знаю номера.

— Как звать вашего дядю, сэр?

— Сифр. Луи Сифр.

— Мне очень жаль, но мистер Сифр выписался этим утром.

— Как? Он снова уезжает во Францию?

— Он не оставил нового адреса.

Надо было бросить все это дело и взять Эпифани в экскурсионную поездку вокруг острова. Вместо этого я позвонил в контору Германа Уайнсэпа и потребовал объяснить, что происходит.

— Какого черта делает Луи Сифр в Блошином цирке Хьюберта?

— А вам какое дело? Вас наняли не для слежки за господином Сифром. Предлагаю вам вернуться к работе, за которую вам платят.