Роковой опал, стр. 7

— Но я-то поступаю иначе, — заверила я.

— Вы очень необычная молодая леди. Так где я остановился?

— На ваших женщинах… Тех, кто отдавался во имя любви, а не ради денег.

— Лучше об этом не будем. Из Хиткота я добрался в Балларат, и уже не бедняком. Это дало мне время осмотреться и обдумать дальнейшие действия. Шахтерское дело сидело у меня в печенках, земля будто магнитом притягивала к себе, предлагая глубоко спрятанные дары. Мне хотелось добраться до них не из-за состояния. Когда люди говорили о деньгах, они всегда имели в виду золото. Все это масло масленое. Можно искать не только золотые слитки.

— Например, опалы… — предположила я.

— Да. Но отложив деньги в мельбурнском банке, я решил отправиться в Новый Южный Уэльс, чтобы исследовать эту местность. Однажды ночью я встретил людей, искавших опалы. Мы вместе разбили лагерь. Они не были настоящими добытчиками, просто развлекались в выходные, надеясь на удачу новичка.

— Что вы ищете, ребята? — спросил я.

И любители ответили:

— Опалы.

Я тут же решил, что это не для меня, ибо предпочитал золотые самородки и сапфиры. Короче говоря, я все же отправился с ними. Но нашел немного, несмотря на то, что имел лопату, веревку и факел, — приходилось работать в темноте. Наверное, вам неинтересны эти подробности?

— Ну, так вы нашли опалы?

— Ничего стоящего, но вкус почувствовал и продолжил добычу. Через месяц я уже вжился в это дело, и тогда появились первые ценные находки. Когда они засверкали у меня на ладонях, я понял, что искал эти камни всю жизнь. Сие может показаться смешным, но в каждом из них — история… Картинка природы. Я могу кое-что показать… — Он поднял глаза и рассмеялся. — Обязательно приглашу вас посмотреть свою коллекцию. Мы ведь не будем все время встречаться на этом месте?

— Скорее всего, — ответила я, живо представив, что произойдет, если познакомить Хенникера с Мириам, моими родителями или Ксавьером. Хозяин Оуклэнда подмигнул.

— Мы что-нибудь придумаем. Положитесь на меня, — он опять улыбался.

— Я несносный болтунишка, правда? Думаю только о себе. А каково ваше мнение обо мне?

— Вы самый интересный человек из всех, кого я встречала.

— Неужели? — воскликнул он.

— Но мне уже пора. В следующий раз приходите в замок, и я покажу вам драгоценные опалы. Вам ведь этого хочется?

— Конечно. Но если мои узнают…

— А кто им скажет?

— Слуги.

— Ну и пусть, они любят поболтать.

— Но тогда мне запретят видеться с вами.

Хенникер опять подмигнул.

— Разве таких, как мы, запреты остановят? Мы не позволим никому вмешиваться.

— Мне не разрешат приходить в Оуклэнд.

— Я сам обо всем позабочусь, — сказал он.

— Когда мы увидимся снова?

— Завтра у меня гости. Дела… Они останутся на несколько дней. Так что встретимся в следующую среду. Идите прямо к центральному входу. Вас будут ждать и приведут ко мне. А я уж приму вас, как подобает развлекать одного из славного рода Клейверингов!

Я была настолько взволнована, что даже не поблагодарила его.

Позднее мне запретят визиты в Холл, такие посещения не удержишь в секрете. Но еще неделю я буду с нетерпением ожидать новой встречи.

Глава 2. Оуклэнд Холл

Время тянулось очень долго, и мне страшно захотелось узнать как можно подробнее о Бене Хенникере, показавшем за две встречи совершенно иной мир, по сравнению с которым мое существование в Дауэре стало жалким и бесцветным. Его живописная манера повествования о прошлом помогала мне вообразить себя в парусиновой палатке, на солнцепеке, по колено в грязи и даже ощутить на теле укусы москитов. Вместе с ним я переживала горечь поражения и радовалась успехам золотоискателя. Хотя не в желтом металле дело.

Мы с Беном искали опалы, я держала свечу и заглядывала в пропасть, пытаясь разглядеть там прекрасные сверкающие камни, дарующие людям чувство провидения и рассказывающие загадочную историю природы.

Я радовалась, что очутилась у ручья в нужный момент и спасла Хенникера, как мне тогда представлялось, от неминуемой гибели. По этой причине он теперь благоволит ко мне, но со мной все по-другому. Мне искренне казалось, что между нами возникло какое-то необъяснимое чувство, а поэтому ждать следующей встречи было невероятно трудно.

Я продолжала сидеть у ручья, предвкушая его появление.

— Знаю, что мы должны были встретиться в следующую среду. Но, честно говоря, не мог дождаться, — эти слова Бена грезились мне наяву.

Я ждала, как наши взгляды встретятся и мы вместе рассмеемся.

Однако этого не произошло. Я просто сидела у воды и бесполезно ждала, рисуя в воображении образ владельца Оуклэнда и его манеру разговаривать. Перед глазами возникали картины обвала, падали огромные валуны, способные погубить его навсегда.

Случись это, и я бы никогда не узнала Хенникера.

Подумав о смерти, я вспомнила о могилке за садом, где росли цветы. Кто же там похоронен?

Бесполезно сидеть и смотреть на Холл. Бен не придет. У него гости, скорее всего деловые люди, приехавшие покупать опалы. Возможно, они сидят, попивая вино или виски, и наполняют бокалы, как только те пустеют. Тогда мне казалось, что Бен вообще много пьет. Он слишком увлекающаяся натура. Должно быть, они с гостями разговаривают, смеются и обсуждают достоинства купленных или проданных драгоценностей.

Как мне хотелось очутиться там, не дожидаясь следующей среды! До нее так далеко!

Погрузившись в грустные мысли, я брела без всякой цели вдоль ручья и наконец очутилась неподалеку от забытой могилы.

Я уже не сомневалась, что в этом месте кто-то похоронен, и принялась тщательно разгребать холмик, вырывая траву. Для захоронения собаки возвышение слишком длинное. И внезапно я сделала ошеломляющее открытие. Из земли торчала маленькая табличка. Вытащив ее, я увидела покрытую землей надпись, очистила ее и, прочитав имя, похолодела от ужаса.

Джессика, просто Джессика Клейверинг. Так ведь зовут меня.

Стоя на коленях, я разглядывала табличку. На кладбище у церкви было много могил без крестов и памятников, бедняки не могли позволить себе дорогих надгробий. Но для чего зарывать человека так далеко?

Зачем хоронить какую-то Джессику Клейверинг на краю света?

Я перевернула табличку и увидела выгравированный год смерти — 1880, а под ним две буквы: ИЮ. И больше ничего.

Это открытие еще больше озадачило меня. Я родилась 3 июня 1880 года.

Женщина, лежавшая в могиле, не только носила мое имя, но и умерла в то время, когда я появилась на свет.

Я моментально забыла о Бене Хенникере и думала только о том, что обнаружила сейчас. Интересно, что бы это значило?

Я не могла хранить тайну и решила обратиться к Мэдди, остановив ее по дороге в огород.

— Мэдди, — я решила сразу перейти к делу, — кто такая Джессика Клейверинг?

Бывшая няня скривилась.

— Далеко искать не приходится. Она задает слишком много вопросов и всегда недовольна ответами.

— Ты имеешь в виду Опал-Джессику, — гордо заявила я. — А кто такая просто Джессика?

— О ком вы говорите? — заволновалась Мэдди.

— О той, что похоронена за садом.

— Послушайте, мисс, мне надо работать. Миссис Кобб ждет петрушку.

— Поговорим, пока ты будешь собирать ее.

— Вы что, намерены мне приказывать?

— Ты забываешь, Мэдди, мне уже семнадцать. Хватит относиться ко мне, как к ребенку.

— Когда люди ведут себя, как дети, тогда к ним так и относятся.

— Никакое это не ребячество, если меня интересует, что происходит вокруг. Я нашла табличку на могиле. На ней написаны имя Джессики Клейверинг и дата смерти.

— Не путайтесь под ногами.

— Я и не мешаю, а ты ведешь себя так, словно тебе есть что скрывать.

Разговаривать с Мэдди было бесполезно.

Вернувшись в комнату, я не переставала думать о таинственной Джессике вплоть до самого ужина.

Трапезы проходили в Дауэре очень скучно. За столом разговаривали, но не оживленно. Обычно сплетничали о местных новостях, обсуждали церковные праздники и людей из деревни. Семья практически ни с кем не общалась по собственной вине. Все приглашения отклонялись.