Японская мифология. Энциклопедия, стр. 61

Или еще вот это стихотворение, написанное в одиннадцатом веке чиновником Митимаса:

Эти строки гораздо сложнее и изобретательнее, чем они кажутся на первый взгляд. Они были адресованы даме по имени Масако, и, хотя омои-таэнаму может быть переведено как «я умираю, моя любовь, за тебя», эта фраза также может означать «я забуду о тебе». Можно предположить, что это стихотворение намеренно было написано двусмысленно на тот случай, если бы оно не дошло по назначению и попало в руки дворцовой охраны.

Японские поэты прежде всего — певцы природы. Японский гимн в буквальном переводе: «Пусть наш господин император живет тысячи лет, пока маленькие камни не превратятся в гигантские валуны, поросшие изумрудным мхом». Эти слова навеяны древней песней, выражавшей желание, чтобы император, который благодаря своему прямому происхождению от солнца победил смерть, жил и правил страной так долго, как простой смертный себе и представить не может. В Японии скалы и камни наделены символическим значением, которое тесно связано с буддизмом. Они не просто символы устойчивости, но и символы молитвы. Японская поэзия, связанная с природой, особенно прекрасна — описания цветущих слив и вишен, лунного света на реке, полета цапли, тихого мелодичного шуршания иголок голубой сосны или белой пены, срывающейся с гребня волны.

Японский отшельник Камо-но Тёмэй жил в маленькой горной хижине далеко от столицы. Там он читал, играл на бива, прогуливался в окрестностях, собирал цветы, фрукты, кленовые листья, которые приносил Будде как подношения. Камоно Тёмэй был настоящим знатоком природы и понимал все ее настроения. Весной он глядел на гирлянды цветов глицинии, которые казались пурпурными облаками. Западный ветер приносил песни птиц, и, когда приходила осень, он смотрел на золотую одежду деревьев, а появление и исчезновение снежных сугробов побуждало его размышлять о постоянно прибывающей и убывающей сумме человеческих грехов в мире. В своей книге «Ходзёки» (Записки из кельи) — самой утонченной и загадочной автобиографии, созданной на японском языке, он писал: «Все радости моего бытия концентрируются в изголовье, дающем мне ночной отдых; всю надежду моих дней я нахожу в красотах природы, которые всегда услаждают мой взор». Он так любил природу, что с удовольствием забрал бы все ее краски и запах ее цветов после смерти в потусторонний мир. Он именно это имел в виду, когда писал:

В японском языке есть выражение «моно но аварэ о сиру» (печаль бытия, бренность бытия), которое, похоже, наиболее точно описывает всю значимость японской поэзии. Между поэтом и сценой, происходящей в природе, о которой он пишет, существует печальное и тесное единство. Снова и снова он говорит, что весна, со всем ее богатством цветения вишен и слив, будет приходить в его страну снова и снова, после того как сам поэт уже давно отправится в мир иной. Почти все японцы, от крестьянина до самого императора, — поэты. Они писали стихи, потому что жили поэзией каждый день. Они жили поэзией, и всегда эта поэзия была пронизана тесным единением с природой. Когда в июле наступает праздник Бон, на него приходят многочисленные души поэтов, чтобы увидеть, как снова расцвела Япония, чтобы побродить по старому семейному саду, пройти через красные храмовые тории или облокотиться на каменный фонарь и попить чай в разгар летнего дня, который для них слаще, чем вечная жизнь в потустороннем мире.

Глава 3

СКАЗОЧНОЕ НАСЛЕДИЕ

Давным-давно жил старый рубщик бамбука, по имени Сануки-но Мияко. Ходил он по горам и долинам, рубил бамбук, мастерил из него разные изделия и продавал. Потому и прозвали его Такэтори — тот, кто добывает бамбук. Однажды, срезая своим ножом молодые побеги, внезапно он увидел в глубине бамбуковой чащи странный чудесный свет. Подойдя ближе, старик обнаружил в самом сердце зарослей бамбука маленькую девочку необычайной красоты. Он осторожно поднял маленькое чудесное создание, ростом не больше четырех дюймов, и отнес ее домой к жене. Девочка была такой крошечной, что легко помещалась в корзинке.

После этого случая сколько бы раз ни ходил старик Такэтори в лес, всегда находил чудесный бамбук с золотыми монетами внутри.

Девочка же, три месяца прожив в их деревне, очень быстро выросла и превратилась во взрослую девушку на выданье. Сделали ей прическу как у взрослой девушки [13] и надели на нее длинное мо. Также дали ей имя Наётакэ-но Кагуя-химэ (Лучезарная Дева Стройная как Бамбук). Когда девушка получила свое имя, состоялся большой пир, в котором принимали участие все соседи.

К тому времени Кагуя-химэ стала самой красивой девушкой, и сразу же после пира слава о ее красоте облетела всю страну. Женихи собрались у ее дома и бродили вокруг ограды в надежде хоть мельком увидеть чудесную красоту девушки. День и ночь бедные поклонники ожидали ее, но напрасно. Бывшие победнее вскоре поняли, что им не на что надеяться, и разъехались по домам. Но пятеро богатых поклонников не уехали и не оставили своих намерений. Это были принц Курамоти и принц Исицукури, Правый министр Абэ-но Мимурадзи, дайнагон Отомо-но Миюки и тюнагон Исоноками-но Маро. Эти пылкие влюбленные терпели и лед, и снег, и полуденный зной с похвальной стойкостью. Но в конце концов, не выдержав, они обратились к старику Такэтори с просьбой выдать дочь за одного из них. На это старик отвечал, что девушка на самом деле не его дочь, поэтому она вольна в своих желаниях и решениях.

Услышав это, женихи разъехались по домам, не оставляя надежды при первом же удобном случае завоевать благосклонность девушки. И даже добрый старик Такэтори начал уговаривать Кагуя-химэ, говоря, что такой красивой девушке должно выйти замуж, а среди пяти уважаемых господ можно выбрать одного достойного. На это мудрая Кагуя-химэ отвечала:

— Я выйду замуж не раньше, чем буду уверена в любви своего избранника. Ведь если я выйду замуж за человека, чье сердце непостоянно, какая горькая судьба меня ожидает! Уважаемые господа, о которых ты говоришь, без сомненья, достойны, но я не обручусь с мужчиной, пока не испытаю и не узнаю его сердца.

В конце концов она решила выйти замуж за того поклонника, который докажет, что он самый достойный. Эта новость сразу же дала надежду пяти великим господам, и в тот же вечер они собрались у ее дома, распевая любовные песни под аккомпанемент флейты и отбивая ритм веерами. Однако лишь старик Такэтори вышел поблагодарить высоких гостей за их пение. Он передал женихам слова Кагуя-химэ: