Правда о «золотом веке» Екатерины, стр. 8
Одновременно, кстати, отобран устав о наследовании российского престола 1722 года. Тем самым Верховный тайный совет показывал, что Петр II – законный император по праву наследования, а указ о престолонаследии, по которому каждый император должен был назначать себе наследника, потерял силу. Незавидна она, судьба петровских указов!
С легкой руки Алексея Толстого, с его «Петра Первого», полагается считать Евдокию Лопухину чуть ли не клинической дурой, а ведь это далеко не соответствует действительности. Лицо Евдокии на всех портретах, может быть, и не отражает колоссального ума и силы духа, но это и не лицо дуры или ничтожества. Есть ее портреты с книгой… а дур с книгами не рисуют! Дуры и в наше-то время не особенно любят читать книги…
Если же о ее душевных качествах… Сохранились любовные письма Евдокии к майору Глебову, очень теплые, заботливые, добрые и показывающие далеко не пустую душу этой, как пишут в брачных объявлениях, «обыкновенной», но совсем не глупой и уж, конечно, вовсе не скверной женщины.
Петр переписывается с бабушкой, а летом 1728 года встречается с ней в Москве. Встреч было несколько, и мы, конечно же, знаем далеко не все, что было сказано на этих встречах.
На мой взгляд, переписка Петра с Евдокией Федоровной, участие Петра в судьбе бабушки хорошо объясняют, почему подросток Петр II «переиграл» умного, невероятно хитрого интригана Меншикова: он попросту был очень душевно здоров. И в силу этого выдавал реакции, которых никак не мог ожидать от него Меншиков.
Александр свет Данилыч психологически и от Петра II Алексеевича ждал поступков в духе Шафирова или Толстого. А мальчик внезапно оказывался совершенно глух к тому, что считал страшно важным сам Меншиков, но вдруг проявлял интерес к «какой-то там» бабушке… которую, может быть, Меншиков потому и не успел отравить, что возможность интереса к ней Петра ему просто не приходила в голову.
Ко времени встречи в Москве Толстой догнивал на Соловках, Меншиков ехал в Березов. Но ведь и вернуть их было еще не поздно! Но тут трудно сомневаться: свидетельница многих событий Евдокия Федоровна снабжала его такой информацией, что Петр окончательно становился глух к любым словам и обещаниям Данилыча и хотел только законопатить его так, чтобы он уж точно не вернулся. И уж конечно, если и имел намерение вытащить Толстого из каменного мешка, то тут уж точно это желание потерял.
Отказ от наследия дедушки
Историки часто не в силах простить Петру одной-единственной, хотя и, правда, очень хлесткой, фразы: «Не хочу ходить по морям, как дедушка». Мол, вот оно! Вот он, отказ от великих завоеваний деда!
Еще худшее впечатление производит на них, от С.М. Соловьева до составителей современных школьных учебников, перевод двора в Москву. «Интрига Долгоруких! – глубокомысленно поднимают палец историки. – Император по малолетству оказался в лапах древней боярской аристократии, консерваторов, которые хотят погубить великие реформы великого Петра!»
Не будем доказывать очевидного, что Долгорукие были кем угодно, только не маниакальными консерваторами, никакими не «реакционерами» и уж во всяком случае далеко не глупцами. Это одна из самых культурных и самых передовых семей тогдашней России. Их влияние на императора было далеко не положительным, но глупо видеть в этом «борьбу старого с новым» или «влияние консервативных бояр».
В сущности, что такого сверхконсервативного совершил Петр II? Перевел двор в Москву? Но ведь и не было никакой необходимости делать столицей именно Петербург. Столицей вполне могла оставаться Москва или сделаться… ну хотя бы Тверь, например, и это не стало бы помехой любым реформам.
Существовала, конечно, уже наметившаяся политическая «партия Петербурга», которой очень хотелось бы отождествить самое себя со «всем новым», с «делом Петра Великого» и с дико понимаемой Европой. Уже пошло соревнование «двух столиц», и для этой борьбы придворных группировок было немаловажно, перенесет Петр двор из Петербурга в Москву или нет. Но давайте уж назовем вещи своими именами, не дадим обмануть себя трескучей фразеологией: это именно борьба придворных группировок, а не «прогресса» и «реакции».
Проведение же любых реформ от местопребывания двора не зависит ни в какой степени.
Что еще совершил Петр II? Если не брать множества мелких указов и указиков, он стоит за двумя действительно важными решениями:
1. Во время правления Петра II запрещено было принимать в полки вольницу из боярских людей и из крестьян.
Это решение принято в интересах всего дворянства, всех его слоев и направлено на то, чтобы сделать дворянство более закрытым, запретить «конкуренцию» со стороны «неродовитых» людей.
Не буду пока комментировать это решение, отмечу только – оно было, и в свое время мы к нему еще вернемся.
2. При нем перестали строить крупные корабли и строили только галеры.
К флоту Петр II действительно был совершенно равнодушен, но тут есть два важных обстоятельства… Первое из них состоит в том, что флот в России строить тогда не умели. Я не хочу подробно рассказывать, как Петр I, дедушка нашего героя, уничтожил русский флот XVII века, как велел строить корабли строго голландского образца и какую катастрофу вызвало это решение. Об этом я пишу в другой книге [2].
Скажу только, что стократ разрекламированный как высшее достижение прогресса флот Петра I представлял собой нечто непонятное, сварганенное на скорую руку, без всякого соблюдения технологии. Все флоты, построенные Петром, сколочены в ударно короткие сроки из сырого леса, черт те из чего и представляли собой еле держащиеся на поверхности воды плавучие гробы.
Судьбу Балтийского флота, построенного Петром, проследить удается неплохо, и скажу честно – очень мрачная это судьба. Потому что этот флот, построенный без соблюдения технологических правил, примитивнейшим образом гнил. Ведь строили корабли крайне поспешно: «давай-давай!», «время не ждет, чтобы к завтрему были!».
В 1715 году из 20 действующих кораблей 16 были куплены за границей, и все планы постройки регулярно не выполнялись. В 1718-м планировалось построить девять 70-пушечных кораблей и двенадцать 66-пушечных, а реально построили всего один 70-пушечный.
Тем более после смерти Петра строительство кораблей Балтийского флота почти сворачивается. В 1726-м заложен только один 54-пушечный корабль.
При Петре II, в 1727–1730 гг., новых судов вообще не строят.
В конце 1731 г. было 36 линейных, 12 фрегатов, 2 шнявы, но это все на бумаге. На самом деле только 8 судов из этого флота могли ходить в океане и 13 – в Балтике, близ берегов.
Дело в том, что средний возраст службы корабля составлял 5 лет, потом суда вульгарным образом гнили.
В России вообще-то считалось, что флот существует, – ведь гнило же что-то там на рейде, торчали борта и мачты над серой балтийской водою. Но так считалось чисто теоретически, потому что задач, для которых флот действительно необходим, у государства Российского попросту не было. Если же таковые появлялись… В 1741 году флот попросту не смог выйти из гавани навстречу шведскому флоту. В 1742 году не решился выйти из гавани, хотя числом вымпелов шведский флот превосходил.
Если Петр II получал информацию о том, в каком состоянии находится флот, если он понимал, что флот вообще не нужен, что строить его разорительно – правильно ли он поступал? С точки зрения любого государственного человека, поступал он совершенно правильно.
У меня нет сведений, бывал ли Петр Алексеевич на флоте. Но если бывал, если видел плавучие гробы на волнах, общался с полуграмотными запойными офицерами и голодными, вечно больными матросами, – тогда он действовал правильно не только с точки зрения государственной, но и с точки зрения нравственной, христианской и человеческой.
А второе обстоятельство… Если флот, во-первых, собрание плавучих гробов, а во-вторых, его и строить не нужно, потому что нет для него важных задач, то что же такое вообще флот?! В смысле, флот в Российской империи первой половины XVIII века?! Приходится прийти к невеселому выводу, что этот флот – лишь очередной «символ прогресса», еще один внешний признак «прогрессивной» партии и вывеска «парадиза»-Петербурга. То есть чистейшей воды символ, вроде червленого поля на рыцарском гербе или длины юбки, указывающей, с «порядочной» женщиной вы имеете дело или со служанкой.