Директор, стр. 60
Примерно в пять минут одиннадцатого раздался звук ключа в замке. В дом вошел Леон. Даже не поздоровавшись, он проследовал на кухню и налил себе стакан воды.
– Леон! – позвала Одри.
Леон ничего не ответил.
Не нужно работать в полиции, чтобы понять мотивы такого поведения, и Одри показалось, что ее ударили.
Ник сидел у себя в кабинете и перебирал бумаги на столе. Он уже несколько раз звонил Эдди домой и на мобильный телефон, но не получал ответа. На четвертый раз Эдди ответил.
– Ну что еще? – раздраженно спросил он.
– Она только что была у меня, – ответил Ник.
– Ну и что? Она просто пытается взять тебя измором. Не волнуйся, ничего у них не выйдет. Между прочим, ко мне тоже сегодня приезжал ее напарник по имени Багби и задал мне уйму тупых вопросов. Я тебе прямо скажу, никаких улик у них нет.
– Она спрашивала меня о моем звонке тебе той ночью.
– Ну и что ты ей сказал?
– Видишь ли, сначала я говорил ей, что проспал всю ту ночь напролет.
– Черт!
– Но это я ей говорил раньше. А когда она сказала, что знает о том, что той ночью я звонил тебе на мобильник, я сказал ей, что перепутал дни. Я объяснил, что той ночью сработала сигнализация, и я позвал тебя ее посмотреть…
Эдди молчал, и у Ника зашевелились волосы.
– Боже мой, Эдди, я сказал что-то не то?! Ты сказал своему полицейскому что-то другое?!
– Да нет. Ты все правильно сказал. Я сказал ему практически то же самое, когда раскусил, к чему он клонит.
– Нам нужно договориться буквально обо всем, чтобы говорить им одни и те же вещи!
– Хорошо.
– Да, вот еще. Она говорила, какая у меня шикарная сигнализация!
– У нее прекрасный вкус, – сухо отрезал Эдди. – И не только у нее, – добавил он шепотом. – У голой бабы у меня в постели – тоже. Она сказала, что у меня шикарный половой член. Поэтому мне с тобой сейчас некогда разговаривать.
– Камеры, Эдди! Ей понравились камеры!
– Ну и что?
– Ты уверен, что ей ничего не восстановить на кассете, которую ты стер?
– Я же говорил тебе, что там нет никакой кассеты! – рявкнул Эдди. – Это цифровая система! Повторяю: не волнуйся! Никто ничего не найдет! И мне некогда с тобой болтать! Я только что десять минут разогревал духовку и теперь хочу всунуть в нее свой батон, пока она не остыла. Ты понимаешь, о чем я?
– Ты все стер с жесткого диска? Его не могут восстановить?
– Хватит распускать сопли! – простонал Эдди.
Ник почувствовал прилив злости, но сумел удержать себя в руках.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь, – ледяным тоном сказал он.
– Ты опять мне не веришь?! Ты что, считаешь, что я не умею работать? Кстати! Помнишь, что ты просил меня по поводу Скотта Макнелли?
– Ну да.
– Помнишь, он куда-то уезжал на неделю в прошлом месяце?
– Помню. Он ездил на ранчо в Аризону с бывшими однокурсниками. Говорил, что ему там не очень понравилось.
– В какую, к черту, Аризону! Он, конечно, все делал исподтишка, но ведь он скряга и поэтому прокололся. «Стрэттон» компенсирует часть стоимости авиабилетов своим сотрудникам. Так? Так вот, Макнелли обратился за компенсацией в нашу бухгалтерию. Я видел все квитанции. И как ты думаешь, куда он летал? В Гонконг!
– Не может быть!
– Сначала в Гонконг, а потом в Шэньчжэнь. Это такой огромный китайский промышленный город в двадцати километрах от Гонконга. Там заводов немерено…
– Я знаю о Шэньчжэне!
– Ну и что из всего этого вытекает?
– Из этого вытекает то, что Макнелли мне врет! – ответил Ник.
Еще это означало то, что слухи о продаже «Стрэттона» были совсем небеспочвенными.
– По-моему, куда ни сунься, ты по уши в дерьме! – заявил Эдди Ринальди и выключил телефон.
22
К своему удивлению, Одри застала Багби спозаранку на рабочем месте. Ее напарник был погружен в телефонный разговор о семенах для гидропосева.
«Ишь ты! – подумала Одри. – Он, кажется, всерьез взялся за дело!»
На Багби были его обычный светло-зеленый пиджак в неяркую клеточку, голубая рубашка и красный галстук. В этом наряде он походил на торговца подержанными автомобилями. И тем не менее, когда он не бесился и не ерничал, он уже не казался Одри таким уродом, как раньше. Она остановилась рядом с его письменным столом и стала терпеливо ждать, когда он закончит разговор. Через некоторое время Багби обнаружил ее присутствие и кивнул ей головой. Когда он наконец положил трубку, Одри молча показала ему маленькую баночку из-под крема. На дне баночки лежала щепотка грязи.
– Что это? – настороженно спросил Багби.
– Земля с лужайки Коновера. Я умудрилась ее прихватить с собой, – объяснила Одри, немного помолчала и добавила: – Совсем недавно лужайка Коновера подверглась гидропосеву.
– Ты стащила у Коновера землю?! – воскликнул озаренный прозрением Багби. – За это можно получить по шапке!
– Я знаю. Но мы никому не скажем, а просто посмотрим, что это такое. На вид это то, что найдено у Стадлера под ногтями.
– Но прошло уже две недели! Эта дрянь, наверное, уже сгнила. Катышки мульчи очень быстро гниют и разваливаются.
– Между прочим, за эти две недели не выпало ни капли дождя… А пока Коновер варил мне кофе, я разглядела его сигнализацию. Смотрите! – Одри протянула Багби листок бумаги. – У него целых шестнадцать камер. А это название компании, которая делает и обслуживает такие сигнализации. А вот модели и марки оборудования Коновера, включая цифровое записывающее устройство…
– Хочешь, чтобы я показал это техникам?
Одри с удивлением отметила про себя, что впервые в разговоре с ней Багби не ругается и не возмущается.
– По-моему, нам нужно отправиться к Коноверу и изучить это записывающее устройство, а заодно – поискать отпечатки пальцев и следы крови в доме и вокруг него.
– Думаешь, все произошло у Коновера в доме или рядом с домом и камеры все записали?
– Это не исключено.
– Не такие уж они дураки, чтобы не стереть запись!
– Всякое бывает. Чего только люди не забывают! Кроме того, сегодня нельзя просто вытащить кассету и выбросить ее. Может, стереть цифровые записи труднее? Надо все-таки знать, как это делается!
– Боюсь, что как раз Эдди Ринальди разбирается в этом.
– Может быть.
– Не может быть, а точно, – сказал Багби. – Неужели ты думаешь, что в этом разбирается Коновер?
– Нет, конечно. Наверняка это все Эдди. Наверное, Коновер увидел Стадлера рядом с домом или услышал, как он ходит. Может, сигнализация сработала, а может, нет… Потом Коновер вызвал Эдди и сказал ему, что какой-то тип лезет к нему в дом, а Эдди пошел к Стадлеру и, по той или иной причине, убил его.
– А потом избавился от трупа?
– Конечно. Он ведь работал в полиции и знает, какие улики ищут на теле. Вот он Стадлера и почистил.
– А грязь под ногтями забыл?
– Было два часа ночи. Темно. Они с Коновером волновались. Вот и забыли о ногтях.
– Потом кто-то отвез труп в Гастингс?
– Я думаю, Эдди.
– Наверное, в будке у ворот этого поселка записано, кто и во сколько въезжал и выезжал, – немного подумав, сказал Багби. – Там мы и узнаем, выезжал ли Коновер после Эдди. Или кроме Эдди никто не ездил.
– И что нам это даст?
– Если Стадлера убили в доме Коновера или рядом с ним, им пришлось везти труп до бака в Гастингсе. Везти они его могли только на машине. Если после двух ночи из поселка выезжали и Коновер, и Эдди, труп мог везти или один, или другой. Если выезжал только Эдди, труп мог везти только он.
– Согласна, – сказала Одри, немного подумала и добавила: – Между прочим, по всему забору вокруг поселка тоже стоят камеры.
– Если так, они попались! – ухмыльнулся Багби.
– Я хотела сказать, что эти камеры наверняка записали, когда Эдди въехал и когда выехал.
– Или они записали передвижения и Эдди, и Коновера.
– Да. Но еще важнее то, что они могли записать, как Стадлер лезет через забор. Если это так, станет понятно, где его убили.