Директор, стр. 49
– Как дела у Мьюлдара? – спросил Ник.
– Мы с ним поедем играть в гольф в Хилтон-Хед.
– Не знал, что ты играешь в гольф.
– Да я и не играю, – криво усмехнулся Макнелли. – Так. Валяю дурака. На моем фоне они вообще чемпионы мира. Поэтому-то меня и приглашают.
– Кто это «они»? Мьюлдар и остальные инвесторы с «Фэрфилд партнерс»?
– Мьюлдар с женой, я с Иден и еще один человек с женой.
– У меня был интересный разговор с «Атлас-Маккензи». Я говорил с Макфарландом.
– Да? – насторожившись, спросил Макнелли.
– Да. Узнал кое-что новое. Знаешь, почему они решили не подписывать с нами контракт?
– Наверняка не устроила цена, потому что к качеству наших изделий не придраться. Но не можем же мы отдавать свою продукцию даром!
– Макфарланд говорит, что, по его сведениям, наша корпорация выставлена на продажу. С чего бы это ему взбрело в голову?
Макнелли только развел руками.
– «Атлас-Маккензи» пользуется в Гонконге услугами той же юридической фирмы, что и «Фэрфилд партнерс», – заявил Ник. – Вот от этой фирмы они все и узнали.
– Ерунда какая-то!
– А самое смешное то, что сегодня мне практически то же самое заявил менеджер по закупкам из хозяйственной администрации правительства США.
– Что?! – вытаращил глаза Макнелли.
– Речь шла о контракте с Министерством территориальной безопасности. Так вот, и они решили обратиться к другому поставщику.
– Вот черт!
– А знаешь, почему? Потому что они закупают только произведенные в Америке изделия, а до них дошли слухи, будто мы собираемся переводить все наши производственные мощности в Китай. Ты представляешь?!
Макнелли помрачнел, выпрямился в кресле и, нахмурившись, проговорил:
– Если бы Мьюлдар и иже с ним планировали что-то в этом роде, они наверняка поставили бы об этом в известность хотя бы меня. Тебе не кажется?
– Кажется. Ну и что? Говорили они тебе чего-нибудь в этом роде?
– Конечно же, нет. Я бы сразу поставил об этом в известность тебя.
– Поставил бы?
– Клянусь!.. Мне вообще трудно представить себе, как это люди верят в самые невероятные слухи о том, что гамбургеры делают из крысятины, питьевую воду отбирают из канализации, а Луна через двадцать лет упадет на Землю!
– Послушай меня, Скотт, если только…
– Давай-ка лучше я кое-куда позвоню и наведу справки. Но я уверен в том, что все это – брехня!
– Очень надеюсь на то, что ты прав, – проговорил Ник. – Искренне на это надеюсь.
12
Эдди Ринальди не встал из-за стола, когда Ник после обеда зашел к нему в кабинет. Развалившись в кресле «Стрэттон-Симбиоз», Эдди лишь по-военному отдал честь. Вид у него при этом был почти издевательский. На серебристой панели за спиной у Эдди красовался плакат с изображением Пизанской башни и словами «Никогда ничего не делай. Ведь никто это все равно не заметит». Ник иногда задавал себе вопрос, почему Эдди Ринальди украсил свою кабинку именно этим плакатом.
– Меня повысили в должности? – проговорил Эдди. – Ты явился ко мне с докладом?
– Это называется «обход постов», – сказал Ник и сел на маленькую винтовую табуретку.
– Как видишь, я мирно сплю на посту.
Ник улыбнулся одними губами и, не вдаваясь в подробности, рассказал Эдди то, что услышал от Макфарланда и Херрика.
– Ни фига себе! – воскликнул Эдди. – Это же чистой воды вранье, да? Ты говорил об этом с Макнелли?
– Макнелли тоже говорит, что это ерунда. Но я уверен в том, что он что-то скрывает. Интересно, что.
– Ну если ты этого не знаешь, откуда же мне знать? – медленно проговорил Эдди.
– А хорошо бы узнать.
– Кажется, тебе опять нужна моя помощь, – усмехнулся Эдди. – Я же бывший полицейский. Веди сюда Макнелли. Для начала я выбью ему передние зубы. Зубочистки под ногти тоже не помешают.
– Ты бы лучше проверил, что он там пишет по электронной почте.
– Хорошо, попрошу техников переписать с сервера его электронную корреспонденцию.
– Спасибо.
– Еще можно попробовать записывать его телефонные переговоры и все такое прочее, – ухмыльнулся Эдди. – Знаешь, Ник, у тебя удивительная способность: если не в ту кучу вляпаешься, так в другую. Скажи спасибо, что у тебя есть друг, готовый соскребать дерьмо с твоих ботинок.
– Скажи мне, если найдешь что-нибудь интересное.
– А как же!
– И никому об этом ни слова! – сказал Ник, взглянув Эдди прямо в глаза.
– Буду нем как рыба!
Немного поколебавшись, Ник подтащил табуретку поближе к столу.
– Слушай, Эдди, ты говорил полицейским, что приходил ко мне домой после того, как убили собаку?
Некоторое время Эдди с испытующим видом разглядывал Ника.
– Меня об этом не спрашивали, а в полиции надо говорить только то, о чем тебя спрашивают. Это золотое правило номер один.
Ник кивнул.
– Меня тоже пока об этом не спрашивали, но если спросят, мы должны давать одинаковые показания. Давай скажем, что я тебя позвал и ты приехал. Ничего подозрительного в этом нет. Ведь ты же начальник моей службы безопасности!
– Ничего подозрительного… – повторил Эдди Ринальди. – Ну да… Знаешь, что? Не волнуйся ты так! По-моему, ты слишком много переживаешь!
13
Когда Ник вернулся к себе, Марджори Дейкстра с озабоченным видом протянула ему листок бумаги.
– Вам надо безотлагательно туда позвонить! – сказала она Нику.
На листке бумаги значился телефонный номер. Под ним четким красивым почерком Марджори было написано «Директор Дж. Сандквист».
Джером Сандквист. Двадцать пять лет назад он был у Ника учителем математики. Ник запомнил его как спортивного вида молодого человека, бывшего теннисиста, мерившего кабинет широкими шагами и старавшегося, чтобы ученики не скучали на его уроках. Хотя Сандквист и общался со школьниками достаточно дружелюбно, он не допускал ни малейшего панибратства с их стороны, и все относились к нему уважительно. Ник усмехнулся, вспомнив парту, за которой сидел. Ее рама была изготовлена из стальных трубок, а под сиденьем у нее была корзинка для учебников из металлической сетки. Эти парты и сейчас по-прежнему изготавливались в Фенвике на стрэттоновском заводе. Ник точно не помнил, но вроде бы такие парты продавались по сто пятьдесят долларов за штуку при себестоимости в сорок. При этом за долгие годы конструкция этих парт не претерпела особых изменений.
– Ник? – произнес Сандквист дружелюбным, но довольно сухим тоном. – Хорошо, что вы позвонили. Нам надо поговорить о вашем сыне.
Школа, в которую вместе с остальными старшеклассниками ходил Лукас, а когда-то и сам Ник Коновер, размещалась в большом кирпичном здании с высокими окнами. Перед школой красовалась лужайка с живой изгородью из можжевельника вроде тех, которые часто видишь напротив универсамов и офисных зданий, не отдавая себе отчета в том, что, при всей своей заурядности, они требуют постоянного ухода садовника. Ник вспомнил, какими маленькими и ничтожными показались ему и школа, и живая изгородь, когда он вернулся домой на каникулы после первого семестра в Университете штата Мичиган. Теоретически школа и теперь должна была показаться ему маленькой, но, на самом деле, школьное здание здорово разрослось и расширилось за счет новых пристроек, обзавелось новой облицовкой фасада и выглядело теперь почти новым. Во многом процветающий вид школьного здания объяснялся тем, как разрослась за последние двадцать лет корпорация «Стрэттон», стоимость которой три года назад перевалила за два миллиарда долларов. Однако чем выше взлетишь, тем больнее падать. Кроме того, падение «Стрэттона» грозило превратиться в Фенвике в лавину, способную привести к непредсказуемым последствиям.
Ник вошел в школьное здание сквозь двойные стеклянные двери и принюхался. Хоть школа и изменилась, внутри она пахла почти по-прежнему. Повсюду витал знакомый Нику грейпфрутовый запах дезинфекции. Скорее всего, закупленная в 1970 году бочка дезинфицирующего вещества еще не закончилась. Из столовой, как обычно, пахло подгоревшим гороховым супом. Этот запах, как и вонь кошачьей мочи, был неистребим. Школьники и учителя, вдыхавшие его каждый день, скоро к нему привыкали, но он ошеломлял их, когда они возвращались в школу после долгих летних каникул и снова окунались в ароматы лака для волос, которым обильно поливали себя старшеклассницы, в запахи вареных яиц из портфелей школьников, а также в запахи дезодорантов, пота и кишечных газов, витавшие вокруг снующих по школе представителей молодого поколения Фенвика.