Директор, стр. 29

«…В мусорном баке за кафе „Счастливчик“ в Гастингсе… – говорил телевизор, – …отдал тридцать шесть лет жизни корпорации „Стрэттон“, пока в марте прошлого года его не уволили…»

– Что случилось, папа? – спросила Джулия.

– Ничего… – Телевизор говорил о предстоящих похоронах. – Умер один из наших служащих. Давай, ешь сыр!

– Он был старый служащий?

– Очень старый, – ответил Ник.

Когда Ник пришел на работу, его секретарша Марджори Дейкстра уже сидела у себя за столом, пила кофе из кружки с логотипом корпорации «Стрэттон» и читала роман Джейн Остин. [30]

– Извините, – сказала она и с виноватым видом спрятала книгу в ящик стола. – Хотела дочитать до заседания нашего литературного кружка сегодня вечером.

– Читайте, читайте…

На письменном столе Ника уже лежал экземпляр «Фенвик фри пресс» с огромным заголовком на первой странице: «Проработав всю жизнь на „Стрэттоне“, пал жертвой убийцы!» Газету ему на стол наверняка положила Марджори. Она же сложила ее так, чтобы заголовок бросился Нику в глаза.

Дома Ник не успел посмотреть утреннюю газету. Он слишком волновался и очень спешил. Люк так и не встал, и Ник поднялся наверх будить сына. Голос Люка из-под груды одеял заявил, что ему сегодня в школу ко второму уроку, и он еще будет спать. Вместо того чтобы ругаться или спорить, Ник просто захлопнул дверь к Лукасу в спальню.

Теперь у Ника появилась возможность ознакомиться с газетной статьей. Впрочем, особых подробностей она не содержала. Тело было обнаружено в мусорном баке за одним кафе в Гастингсе. О том, что труп был завернут в мешок, в газете не писали. Ник не знал, забыли об этом упомянуть, или Эдди Ринальди выбросил мешок куда-то в другое место. Газета писала, что в убитого стреляли несколько раз. Но куда именно и сколько раз, в статье не говорилось. В полиции явно не стали сообщать журналистам слишком много подробностей. Хотя Нику и было неприятно все это читать, содержание статьи, в известной мере, его успокоило. Из нее достаточно убедительно вытекало, что безработного убили в опасном районе города в какой-то уличной разборке. В газете была помещена фотография Стадлера явно двадцатилетней давности, но уже тогда на нем были хорошо знакомые Нику очки, а тонкие губы были так же нервно сжаты. Прочитав такую статью, оставалось сокрушенно покачать головой при мысли о том, как потеря работы привела и так не вполне психически здорового человека в мир наркотиков и преступности, где он и нашел свой печальный конец. После этого большинство читателей могло спокойно переходить к спортивной странице, но у Ника на глаза навернулись слезы.

Я убил этого человека! Я убил чьего-то отца!

«Двадцатидевятилетняя дочь Эндрю Стадлера Кэсси проживает в Чикаго…» – писала газета, упомянувшая и о том, что бывшая жена Стадлера скончалась пять лет назад, а сам он был тихим и скромным человеком, всю свою сознательную жизнь проработавшим на заводе корпорации «Стрэттон».

Внезапно Ник осознал, что рядом с ним стоит Марджори и что-то ему говорит.

– Извините, что вы сказали?

– Я сказала, что все это очень печально.

– Не то слово…

– Похороны сегодня днем. У вас назначен телефонный разговор с начальником отдела отгрузок, но я могу перенести его на другое время.

Постепенно до Ника стал доходить смысл ее слов. Обычно Ник ходил на все похороны бывших работников «Стрэттона», как это делал Мильтон Деврис. Это была традиция. Церемониальная обязанность генерального директора корпорации.

И теперь Нику, хочешь не хочешь, нужно было идти на похороны Эндрю Стадлера, убитого его же рукою.

13

– От вас нет никакого толку! – заявила Одри.

Эксперт по работе с вещественными доказательствами Берт Коопманс взглянул на Одри, продолжая мыть руки под краном. При этом высокий и тощий Берт наклонил голову и удивленно прикрыл один глаз, как большая длинноногая птица.

– Я делаю все, что в моих силах, – скривившись, но достаточно дружелюбным тоном пробормотал он.

– Неужели вы действительно совсем ничего не нашли на трупе? – немного помолчав, еще раз спросила Одри.

– О каком именно трупе идет речь?

– О трупе Стадлера.

– Кто такой?

– Труп из мусорного бака в Гастингсе.

– Я сообщил о нем все, что мог.

– А он не показался вам слишком уж чистым?

– Чистым? О какой чистоте может идти речь, когда у трупа грязь под ногтями.

– Грязь? – задумалась Одри. – А где она?

– Отправил ее в Париж. Она теперь под стеклом в Лувре. Рядом с Джокондой, – усмехнулся Берт, подошел к шкафу и выудил из него папку. – Вот! «Волосы с лобка, волосы с головы, ногти с правой руки, ногти с левой руки. Неизвестное вещество из-под ногтей правой руки. Неизвестное вещество из-под ногтей левой руки…» Продолжать?

– Спасибо. Хватит. А что это за неизвестное вещество?

– Оно названо неизвестным потому, что природа его неизвестна, – еще раз покосился на Одри Берт.

– Может, это чья-нибудь кожа или грязь?

– Можешь мне не верить, но приходилось раньше видеть грязь, кожу и даже кровь.

– Но ведь грязь бывает самой разной!

– Видишь ли, в данном случае речь не идет о простой грязи. Это что-то непонятное. Я сделал примечание о том, что у этого вещества зеленоватый оттенок.

– Зеленая краска? Может, Стадлер скреб ногтями зеленые доски?

– Что такое краска, мне тоже известно, – заявил Берт и протянул Одри лист бумаги из папки. – Сходи лучше на склад за этой грязью. Взглянем на нее еще разок вместе.

Складом заведовал некий Артур, фамилии которого никто не помнил, – грузный апатичного вида мужчина с щетинистыми усиками над верхней губой. Одри нажала на звонок, и полчаса ждала, пока тот плелся к окошечку. Одри вручила ему розовый бланк и объяснила, что ей требуется номер пятнадцать. Все вещественные доказательства – волосы, взятые с головы и с лобка, две пробирки с кровью и все остальное – хранились в большом холодильнике. Артур со скучающим видом отправился к нему и через некоторое время вернулся с конвертом, подписанным: «Результаты вскрытия. Ногти». Потом он долго считывал штрихкод с конверта и штрихкод с удостоверения Одри.

Внезапно у нее за спиной раздался знакомый голос.

– Вижу, расследование убийства Стадлера в самом разгаре! – сказал Рой Багби.

Одри кивнула.

– А вы сейчас занимаетесь делом Джамаля Уилсона? – спросила она.

Багби пропустил ее вопрос мимо ушей. В окошке появился конверт, и Багби выхватил его у Одри из рук.

– Ого! Ногти!

– Тут кое-что надо еще раз изучить в лаборатории.

– Кое-что? Нельзя ли поконкретней? Мы разве не вместе расследуем это дело?

– Вместе. И вы могли бы больше мне помогать, – пробормотала Одри.

– Я с удовольствием помогу тебе отнести эти ногти в лабораторию.

Берт Коопманс явно удивился появлению Роя Багби, но ничего не сказал и положил на длинный лабораторный стол два листа копировальной бумаги. Достав из конверта два маленьких пакетика, он по очереди вскрыл их одноразовым скальпелем и высыпал их содержимое на листы бумаги.

– Как я и говорил, это какая-то зеленая грязь, – заявил Берт.

Они с Одри наклонились над бумагой. На них были хирургические маски, чтобы дыханием не сдуло что-нибудь случайно на пол. Багби отказался от предложенной ему маски.

– Может, посмотреть под микроскопом? – предложила Одри.

– Уже смотрел, но ничего интересного не увидел. – Берт поковырялся в комочках грязи деревянной лопаточкой. – Песок, какой-то мелкий зеленый порошок, какие-то катышки… Можешь отправить это в главную криминалистическую лабораторию штата, но там тебе скажут то же самое, и ответ придет через шесть недель.

– Я скажу вам, что это такое без всякого микроскопа! – заявил вдруг Багби.

– Неужели? – Берт и Одри переглянулись.