Директор, стр. 12

Лаура, безусловно, превосходила интеллектуальными способностями своего мужа. Ника взяли в Университет штата Мичиган лишь в расчете на то, что он будет блистать в его хоккейной команде. Так оно и произошло. Но при этом Нику пришлось попотеть для того, чтобы его не отчислили за низкую успеваемость, а Лаура играючи сдавала все экзамены на высшие оценки. Казалось, внутри ее бьет источник творческой энергии. Эту энергию нужно было на что-то тратить, иначе Лаура сошла бы с ума. Поэтому-то она и направила все свои силы на ремонт кухни.

Лаура хотела полностью преобразить старую кухню, превратив ее в истинное средоточие домашнего уюта, в очаг, вокруг которого собиралась бы вся семья. Лаура прекрасно готовила и представляла себе, как будет возиться на кухне в окружении детей. На новой кухне вся семья должна была чувствовать себя хорошо.

Отныне сделать кухню в точности такой, какой желала видеть ее покойная супруга Ника, было самым малым из того, чем он мог почтить ее память.

Конечно, у Лауры с Ником не всегда все было гладко. Ник не мог забыть, что тем вечером, когда она погибла, они поругались. Ник довольно быстро научился понимать жену и не стеснялся уступать ей во всех случаях, когда видел для этого хотя бы малейшую возможность. Лаура родилась в семье педиатра и провела детство и юность в полуразвалившемся доме, построенном еще в XIX веке. Вырвавшись оттуда, она хотела жить совсем по-другому, гораздо лучше. Ей хотелось стильного, элегантного жилища, каким никогда не был ее постоянно нуждавшийся в ремонте ветхий родной дом. Лаура подписывалась на множество глянцевых журналов, посвященных оформлению жилых интерьеров, казавшихся Нику похожими друг на друга, как две капли воды. Тем не менее Лаура упорно вырезала из них фотографии, вырывала целые страницы и складывала их в непрерывно толстевшую папку, на которой, при желании, могла бы написать «Дом моей мечты». Нику же дом, в котором было больше двух спален и столовая при наличии кухни, казался расточительной роскошью.

Ник вернулся домой чуть позже обычного и застал Клафлина ждущим его на кухне. Из гостиной доносились голоса Джулии и ее лучшей подруги Эмили. Девочки играли в компьютерную игру под названием «Симсы», в которой создавали существ, жутковатых своим сходством с живыми людьми, и заставляли этих электронных человечков делать самые невероятные вещи. Вот и теперь Джулия с Эмили заливались смехом, следя за похождениями очередного плода их воображения.

– Много работы? – дружелюбно спросил Клафлин, но смотрел при этом на Ника раздраженным взглядом человека, которому пришлось потерять в ожидании двадцать минут драгоценного времени.

Ник извинился, пожал архитектору руку и… замер на месте, заметив на кухне радикальные изменения. Все тумбы были накрыты столешницами. Сделав несколько шагов к центру кухни, Ник насторожился. Что-то явно было не так.

– Вижу, вам поставили новую сигнализацию, – сказал Клафлин. – Быстро сработано.

Ник кивнул. Он и сам заметил новые приспособления на стенах, но сейчас его занимало другое.

– Лаура хотела совсем другую стойку, – заявил он.

Лаура желала, чтобы в центре кухни стоял стол в виде большой стойки, за которым, на высоких табуретках, могли бы собираться ее домочадцы, пока она готовит им обед. Теперь же перед Ником возвышалась не стойка, а скорее длинная и высокая тумба со стенками из черного гранита. Ставить к ней табуреты не имело смысла. Сидящим на них некуда было бы деть ноги.

– Эта тумба закрывает вашим гостям в столовой вид на то, что делается на кухне, – с довольным видом заявил Клафлин. – Кроме того, на нее можно выставлять готовые блюда. Здорово я придумал, а?

– Но ведь это совсем не стол. За него не сядешь, – с сомнением в голосе пробормотал Ник.

– Да, – согласился помрачневший архитектор. – Но так и задумано. Это гораздо лучше простого стола. У вас отличная кухня, первоклассная бытовая техника, огромный обеденный стол, а что увидели бы сидящие за ним гости сквозь такую стойку, какую вы хотите? Грязную посуду: кастрюли, сковородки, тарелки, чашки, вилки. Вам это надо?

– Но дети не смогут сидеть за такой тумбой!

– А зачем им?..

– Лаура хотела, чтобы мы все вместе могли сидеть за стойкой в центре кухни. Она хотела, чтобы дети готовили там уроки, читали, играли или не знаю, чем еще занимались, пока она готовит!

– Но ведь вы же сами не готовите. А Лаура… Она… Короче, сами понимаете…

– Лаура хотела большую стойку, за которой можно сидеть, значит, здесь должна стоять такая стойка.

– Я же посылал вам по факсу чертежи этой тумбы, – немного помолчав, сказал Клафлин. – И вы их подписали.

– Наверное, я их даже не смотрел. Но мы же договорились о том, что здесь все будет так, как задумала Лаура.

– Но ведь эту тумбу уже изготовили по чертежу, который вы подписали. Ее обратно не примут. Теперь она ваша.

– Плевать, – сказал Ник. – Пусть ее переделают прямо на месте так, чтобы она была такой, как хотела Лаура.

– Но ведь я поставил здесь именно такую тумбу не случайно…

– Мне плевать, – повторил не терпящим возражений тоном Ник. – Переделать и все…

10

Как только Клафлин удалился, на кухне появилась Джулия. На ней была серая футболка, украшенная эмблемой футбольной команды «Мичиганские росомахи». Тем временем ее подруга Эмили сидела в гостиной, отправляя Симсов в очередное электронное приключение.

– Папа, ты президент «Стрэттона»?

– Президент и генеральный директор. Ты же знаешь. Беги сюда. Обними меня!

Джулия бросилась к Нику в объятия с такой готовностью, словно только и ждала этого приглашения. Ник наклонился и поцеловал дочь в лоб, с ужасом догадываясь о том, почему ей пришло в голову задать ему этот вопрос.

– Эмили говорит, что ты уволил половину жителей Фенвика.

Эмили опасливо покосилась на Ника из-за компьютера.

– Чтобы спасти фирму, нам действительно пришлось уволить очень много хороших людей.

– Она говорит, что ты уволил ее дядю.

«Ну вот. Началось», – подумал Ник.

– Я не знал, – сказал он вслух. – Мне очень жаль, что все так случилось.

Эмили попыталась испепелить Ника уничтожающим взглядом, какого он не ожидал от десятилетней девочки, и проговорила:

– Дядя Джон сидит без работы уже почти два года. Он говорит, что жил только ради «Стрэттона», а вы погубили ему жизнь.

Ник хотел воскликнуть: «Но не я же принял такое решение! И потом мы старались трудоустроить всех, кого сокращали, но очень многие не соглашались на работу, которую им предлагали!..»

Впрочем, он благоразумно не стал спорить с десятилетним ребенком, и как раз в этот момент, к его огромному облегчению, на улице раздался автомобильный гудок.

– Ну ладно, Эми, тебе пора. За тобой приехала мама.

Мать Эмили сидела за рулем новехонького золотистого «лексуса» длиной почти в половину товарного состава. На ней была белая футболка, белые шорты, легкая куртка с эмблемой «Фенвикский загородный клуб» [19] и дорогие на вид кроссовки. Она имела длинные загорелые ноги и модно подстриженные короткие темно-рыжие волосы, на ее пальце сверкало обручальное кольцо с огромным бриллиантом. Она была замужем за пластическим хирургом, у которого была любовница – молодая медсестра. Если о ней слышал даже Ник, до которого все городские сплетни доходили в последнюю очередь, это, скорее всего, было правдой.

– Здравствуйте, Ник, – ледяным тоном проговорила мать Эмили.

– Здравствуйте, Жаклин. Сейчас Эмили выйдет. Их было не отогнать от компьютера.

Жаклин скривилась в неискренней улыбке. Ник ее почти не знал. С родителями детей, ходивших в школу с Джулией и Лукасом, общалась Лаура. Впрочем, совсем недавно Жаклин Ренфро дарила Нику Коноверу на разного рода школьных мероприятиях и родительских собраниях ослепительные улыбки. Но эти времена прошли; теперь в Фенвике к Нику относились совсем по-другому.