Под маской скромности, стр. 12

Стэнтон может считать, что вот-вот женится на Ребекке Бертон, но теперь, когда на ее пути возник Джеймс, его шансы на это сильно уменьшились.

– Я слышал о помолвке, – начал сочинять Джеймс, – но никто не говорил о том, как прелестна будущая невеста.

Ребекка рассмеялась:

– Вы ужасный льстец, мистер Дункан.

– Встретившись с таким очарованием, – любезно заявил он, – удержаться просто невозможно.

– Похоже, вы знаете лорда Стэнтона.

– Мы знакомы много лет.

Ответ был чистой правдой, хотя и не совсем точным, и создавал впечатление, что Джеймс вращается в светских кругах, являясь завсегдатаем всех тех мест, где могла появиться самодовольная физиономия Стэнтона. С помощью этой выдумки проще будет организовать следующую встречу.

– Нам пора идти, – вмешалась с хмурым видом Эллен. За прошедшие десять лет Джеймс превратился в незнакомца, и она не понимала, что он задумал.

– Вы еще долго пробудете в Лондоне? – спросил он сестру.

– Все лето, – ответила она, – но не могу сказать, что я буду делать потом.

Вмешалась мисс Бертон:

– Но ведь ты останешься с нами до свадьбы? Ты не можешь покинуть меня раньше. Мне тебя будет очень сильно не хватать.

– Лето, – повторила Эллен. – А там посмотрим, как пойдут дела.

– Я дам о себе знать, – обратился Джеймс к Эллен, имея в виду и мисс Бертон.

– Это хорошо, – сказала Эллен.

– Удачного вам дня, мисс Бертон, мисс Дрейк. – Джеймс поклонился и пошел от них в противоположную сторону, но едва он растворился в толпе, как Ребекка воскликнула:

– Моя сумочка! Куда она делась?

Глава 5

Мисс Дрейк перестала его преследовать. Почему?

Куда бы Алекс ни шел, он все время оглядывался, ожидая встретить компаньонку Ребекки, но Эллен нигде не было, и ее исчезновение злило Стэнтона.

Он крадучись прошел по темному коридору к комнате мисс Дрейк, не в силах остановить собственные ноги. Что за странная прихоть овладела им? Что сделает Эллен, когда откроет дверь?

Лишится чувств, вот что, поэтому стучаться он не будет. Просто войдет и посмотрит, что произойдет. Непохоже, что она станет жаловаться кому-нибудь, а если ей и хватит смелости начать болтать, кто ее будет слушать? Он хозяин дома, и прислуга знает, что он может вести себя так, как ему заблагорассудится.

Господи, ну и болван же он! Это безумие, это безрассудство, это опасность и верх глупости – и какие там еще слова предосторожности можно придумать, – и все-таки он не в состоянии удержаться. Алексу казалось, что к Эллен его тянет магнитом. Его все время одолевали воспоминания – как она выглядела, какой была на вкус, когда он так бесчувственно целовал ее несколько дней назад. Он сделал это, чтобы преподать урок, чтобы скинуть Эллен с ее надменного нравственного пьедестала, а вышло так, что нарушено его спокойствие. После той постыдной встречи он не видел Эллен, но вовсе не потому, что не пытался. Он торчал дома, проводя долгие скучные часы в ожидании – тщетном! – появления мисс Дрейк, но она все время отсутствовала.

Скорее всего, ей стыдно вспоминать, чем обернулись ее нравоучения; именно этого он, в сущности, и добивался. Но теперь Алекс терзался тем, как она пережила то суровое испытание, а если говорить начистоту, то искал возможности повторить все заново.

Непонятно, как это получилось, но ему хотелось защитить несносную женщину, она взволновала его, и сейчас Алекс уже не был уверен в том, чего на самом деле хотел добиться. Отнесясь к ней столь легкомысленно, он открыл в себе такой запас желаний и потребностей, о которых и не подозревал. Мисс Дрейк вложила в их объятия все свое сердце и душу, вела себя так, словно они были последней парой на земле. Ее восторженность разбередила в нем отчаянное желание вернуться в те безрассудные дни, когда любовное наслаждение еще так много значило. Когда пропала радость? Почему нельзя ее возродить?

Где-то в глубине души, в тщательно укрытой ее части, Алекс точно знал, что если еще несколько раз поцелует мисс Дрейк, то найдет нечто, что ищет так давно, толком даже не осознавая этого.

Алекс подошел к двери и не мешкая – чтобы не передумать – повернул ручку, вошел на цыпочках и…

Она стояла почти голая.

Спиной к нему, с распущенными дивными золотистыми волосами, в одной нижней юбке, она мылась, опуская салфетку в таз и проводя ею по телу.

Представляя себе, как ворвется в ее комнату, Алекс ни разу не подумал о том, чем она будет заниматься. Зрелище ошеломило его, Он чувствовал себя на удивление неловко и не мог тихонько выйти обратно, как следовало бы. Он смотрел на Эллен, как гнусный любитель подглядывать.

Видимо, он неосторожно издал какой-то звук, потому что Эллен ахнула и обернулась. Щеки ее вспыхнули, а синие глаза в тусклом свете свечи засверкали, как бриллианты. Прижав салфетку к груди, она попыталась прикрыться, но тщетно. Она была такая чувственная и восхитительная, и Алекса охватило предвкушение чуда.

– Вам не следует здесь находиться, – вскрикнула Эллен.

– Вероятно, нет.

– Уходите!

– Нет.

Алекс подошел к Эллен вплотную, и она смело уставилась на него, не желая отступать или сжиматься в комок.

– Чего вы хотите? – спросила она.

– Я должен был вас увидеть.

– Вы меня уже увидели.

– Вы перестали меня преследовать, – усмехнулся он, желая сгладить неловкость, – поэтому я решил, что нужно проверить, в чем дело.

– Мне все равно, куда вы ходите или что делаете! – отрезала Эллен. – Это не мое дело.

– Но ваше преследование уже стало давать свои плоды. Зачем же прекращать то, что принесло такие неслыханные результаты?

– Мне вообще не следовало докучать вам. Как вы столь изящно подчеркнули, я не имею права критиковать слабости других. У меня хватает своих пороков, о которых нужно тревожиться.

– Вы просто бесстыдница, – пошутил Стэнтон.

– Не смейтесь надо мной.

– Я и не смеюсь.

– Вам нельзя здесь оставаться. Уходите! Сейчас же!

Алекс, не обратив внимания на слова Эллен, вырвал у нее из рук салфетку. Эллен беспомощно вскрикнула и попыталась скрестить руки на груди, но Алекс не дал ей прикрыться. Он взял ее за запястья и развел руки в стороны, чтобы внимательно рассмотреть.

Ее груди идеальной формы, ни большие, ни маленькие, были как раз того размера, чтобы мужчина мог охватить их ладонью. Эллен прерывисто дышала, боясь его намерений, и от этого соски ее отвердели и напряглись.

– Ты такая красивая, – восхищенно прошептал Алекс, протянул руку и погладил соблазнительный холм.

– Прошу вас, не нужно, – взмолилась Эллен.

– Я не сделаю тебе больно, – поклялся Алекс.

– Мне кажется, только на это вы и способны.

Алекс наклонился, чтобы поцеловать девушку, но она отвернулась, и он уткнулся губами в щеку. Продолжая целовать ее, он добрался до шеи, потом до ложбинки между грудями, потом до самой груди и начал играть с возбужденным соском, снова и снова лаская его языком.

Алексу не верилось, что он начал это, он не понимал, что за странная потребность быть с Эллен. Слишком высока была цена за соблазнение невинной девушки, и Алекс никогда не имел дела с девственницами. Вполне хватало испорченных, сговорчивых шлюх, готовых за деньги выполнить любое требование, поэтому он не понимал, что им движет.

Эллен была девушкой, девственницей, компаньонкой Ребекки, наконец! А он вовсе не жестокий развратник, готовый принуждать женщину. Но все это не имело никакого значения.

Он окончательно вышел за рамки пристойности, однако собственное поведение не казалось Алексу неправильным. То, что он чувствовал к Эллен, приводило его в недоумение, сбивало с толку, и он не мог в этом разобраться. Он едва знал эту девушку, они обменялись всего несколькими словами, и все же Алексу казалось, что она принадлежит ему, а потому такое поведение было вполне позволительным – это всего лишь часть того, что началось тогда и продолжится потом.