Повесть о славных богатырях, златом граде Киеве и великой напасти на землю Русскую, стр. 130
На этом кончается наша повесть о славных храбрах. Я говорю наша, потому что каждый читатель читает книгу по-своему.
Я рассказала вам, что увидела, что передумала, читая былины. Теперь же мне очень хочется узнать, что думаете вы об этой книге. Почта в наши дни работает исправно — не то что во времена богатырей.
Адрес простой: 103012, Москва, пр. Сапунова, 13/15, издательство «Советская Россия».
Я с нетерпением буду ждать писем от каждого, у кого появится желание мне написать.
Автор
25
Где-то когда-то возник слух и утвердился на века, что на Руси и понятия не имели о татаро-монголах. И летописец написал: «Явились народы, неслыханная рать. Никому не ведомо, откуда пришли, каков их язык, какой они веры. Одни называют их татарами, другие — таурменами или печенегами». О пришельцах — это правда — говорили разное — и в ту пору, когда они только впервые появились у границ Руси, и потом, когда их несметные орды буквально затоптали русские города и села, залили кровью всю Русскую землю. Но не знать о них, думаю, не могли. Русь не жила замкнуто. Связи — торговые и дружеские, политические и родственные — соединяли ее с соседями половцами, с государствами Грузии, Армении, Азербайджана, с Хорезмом — словом, со многими странами, которые уже познали нашествие татаро-монголов. И несомненно, политическим деятелям той эпохи было известно о завоевательных походах Чингис-хана. Другое дело, что на Руси не ожидали нападения народа, земли которого находились в такой дальней дали. И внезапность нашествия, и невиданная многочисленность пришельцев, и неслыханная их свирепость, конечно, потрясли русских людей. До Руси доходили слухи о том, что воины Чингис-хана в покорённых городах иной раз вырезали всех жителей «от старцев и до сосущих соску». Но одно дело — услышать о чужой беде, и совсем другое — познать свою. Ратники, которым удалось спастись после всего, что случилось на Калке, рассказывали о вероломстве врага:
Слово давал отпустить — не даром, за выкуп — и князей, и воинов их, если сложат оружие. Только брехливо слово его, как собачий лай, и сам он — хан-собака. Велел без пощады рубить безоружных. Не подоспей храбры, никто бы с Калки не ушёл живым.
Убить в бою, или сгоряча, или в месть за причинённое зло — это было понятно. А вот так, как пришельцы на Калке — обманно, безоружных, всех подряд — ни за что ни про что, такого на Руси в заводе не было. Пленных угоняли, чтобы взять выкуп, или продать, или посадить на свои земли холопами, но крови зря не лили. А эти басурмане… Про такое и услышать было немыслимо:
Пленных князей и многих ратников, связав, кинули на землю, положили сверх них доски, и на том живом помосте под крики и стоны задавленных сели пировать.
И был вопль, и воздыхание, и печаль по всем городам и весям.
Как могли осмыслить трагические события их очевидцы? Чем объяснить причину собственных поражений и побед все сокрушающего жестокого врага? Божья кара! Господень гнев! Наказание, ниспосланное всевышним.
«…А иные говорят, что это и есть то дикое племя маоветян, упоминаемых в Библии, которых в незапамятные времена израильтянский полководец Гедеон загнал в пустыню меж севером и востоком. И теперь они вышли оттуда, чтобы пленить всю землю от востока до Евфрата, от Тигра до Понтийского моря, кроме Эфиопии»… Мы не станем доискиваться, почему именно Эфиопия выделена из общего перечня земель, которым, по мнению летописца, суждено погибнуть в пожарище мировой войны его эпохи. Нам важно представить себе, как оценивали, каким масштабом измеряли завоевательные походы Чингис-хана современники. И не только русские.
Один из приближённых хана:
«Вся поверхность земли содрогалась!»
Соседи монголов:
«Наши города пришли в упадок, чтобы больше никогда не возродиться».
Арабский учёный:
«Величайшее бедствие, которое когда-либо обрушивалось на человечество».
Список можно продолжить бесконечно. В него войдут десятки поверженных государств, тысячи разрушенных городов, миллионы загубленных человеческих жизней. Но вернемся к нашему летописцу. Он уверяет: то, что произошло на Калке, — грозное предупреждение погрязшим в грехах людям. Но вместе с тем сам он хочет поверить: всё будет хорошо — и татары обратились вспять, и Чингис-хан убит!
Чингис-хан убит не был. «Властелин Вселенной», «любимец неба», «красное солнце», как величали его приближенные, «собака хан», как звали его на Руси, умер собственной смертью осенью года Свиньи. В последние годы жизни он пытался овладеть тайной бессмертия, как овладевал чужими землями и городами. Он щедро одаривал своих богов, и больше всех — бога войны, принося ему в жертву мясо животных и неисчислимое количество человеческих жизней. Он пытался вступить в дружеские отношения с богами чужими, оказывая милости их служителям. Он допытывался у тибетских мудрецов о сокровенных тайнах бытия. Но мудрецы знали, как надо жить человеку на земле, и не знали, как можно не умирать. И «любимец неба» должен был покинуть этот мир, как самый обыкновенный смертный.
Рассказывают: принимая приехавшего с дарами правителя одного из государств, которое он ещё не сумел покорить, хан себя плохо почувствовал. Он приказал тотчас умертвить высокого гостя и всех, кто прибыл с ним. Он запретил сообщать о своей смерти войскам до тех пор, пока они не овладеют страной, которую сам он не успел покорить.
Взяв приступом непокорную столицу противника и вырезав все ее население, полководцы и приближённые хана с его гробом двинулись на родину в монгольские степи, продолжая убивать каждого, кто встречался им на пути.
Происходило это далеко на Востоке. Те же татаро-монгольские полки, что явились в половецкие степи, и в самом деле ушли, оставив кровавый след на краю Русской земли.
«Не знаем, откуда явились на нас и куда опять делись», — заканчивает запись о пришлом народе, сотворившем большое зло, летописец, надеясь, что свирепый этот враг никогда больше не придет. Но он пришёл — и не только на Русь. И сотворил ещё большее зло.
Если бы в те времена в Европе выходили газеты, то все они — и польские, и чешские, и венгерские, и немецкие, и итальянские, и французские, — несомненно, поместили бы на первых полосах сообщения своих агентств о том, что после тяжёлых кровопролитных боев с превосходящими силами противника русские были вынуждены оставить свою столицу город Киев. Но в Европе газеты тогда не выходили. Выходили они в ту пору, кажется, только в Китае. Мы знаем, что китайцы тогда уже изобрели разборный шрифт. Иероглифы лепили из глины или отливали из металла. Существовали типографии, в которых печатались газеты. Но что писали газеты Китая, завоеванного «красным солнцем» Чингисом, нам неизвестно. А вот в Европе весть о том, что орды татаро-монголов приступом взяли Киев, вызвала большие волнения. Скакали гонцы: от польского короля — к королю чешскому, к германскому императору, к папе римскому; от чешского короля — к королю венгерскому, к герцогу австрийскому, к папе римскому. От императора германского скакали гонцы в Польшу, Чехию, Венгрию, Австрию. К папе римскому гонцов посылать германскому императору надобности не было. Сам он, собственной персоной, находился в Италии, где вел непрерывную борьбу с папой.
Папа римский, узнав о падении Киева, тоже был сильно встревожен. Грозная сила неведомого народа, пребывавшего дотоле в глубинах Азии, давно уже привлекла внимание папы. Ещё при Чингисе ко двору монгольского владыки отправился посланник Рима, сначала один, потом другой. Даже внешний облик монголов поразил европейцев.
«Вид их отличается от других людей, — сообщал один из папских послов. — Между глазами и между щеками они шире, очень выдаются скулы, нос плоский, глаза маленькие. Волосы они заплетают в две косы и завязывают каждую за ухом». «Одеты в кожи или в меховые шкуры», — добавляет другой.