Вампир. История лорда Байрона, стр. 60

— Да, до тех пор пока вы не получите его. Ребекка не обратила внимания на слова «до тех пор».

— А Полидори, — спросила она, — он… с ним было все в порядке?..

Она поняла, насколько глуп был ее вопрос. Лорд Байрон — выпил еще один бокал вина

— Он очнулся от смерти, если это вы имеете в виду.

— Но как? Я имею в виду… Лорд Байрон улыбнулся.

— Как? — переспросил он. — Его глаза раскрылись, он тяжело задышал, судорога пробежала по его конечностям. Он взглянул на меня. Челюсть его отвисла, он забормотал что-то невнятное, несмотря на то что от его оскала на щеках образовались складки. Возможно, он и говорил что-то, но я не слушал, он протянул руку, чтобы удержать меня, но мне невыносим был вид этого тела, этого отвратительного монстра, которому я даровал жизнь. Я повернулся и вышел. Я заплатил охране, чтобы они тотчас проводили Полидори до границы. Но все они были найдены мертвыми несколько дней спустя — разорванными на части, без единой капли крови. Все было сохранено в тайне.

— А Полидори?

— Что с ним стало?

— Вы видели его потом?

Лорд Байрон улыбнулся. Он уставился горящими глазами на Ребекку.

— Неужели вы не догадываетесь? — спросил он.

— Не догадываюсь?

— Тот самый человек, который прислал вас сюда этой ночью. Тот человек, который показал вам бумаги. Человек на мосту. — Лорд Байрон кивнул. — О да, — сказал он, — я еще не раз встречался потом с Полидори.

Глава 12

— Полидори? Был… тем человеком?

Ребекка застыла в кресле. Лорд Байрон улыбнулся.

— Почему это так вас удивляет? Я думал, вы догадались.

— Откуда мне было знать?

— Кто же еще был так заинтересован в том, чтобы прислать вас сюда?

Сердце Ребекки учащенно забилось; чтобы как-то успокоить себя, она начала оглаживать волосы.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказала она. Улыбка лорда Байрона стала жесткой. Он рассмеялся и поднял бровь.

— Очень хорошо, — насмешливо произнес он, — значит, вы не понимаете.

Ребекка прислушивалась к биению сердца, биению своей крови, крови Рутвенов, крови Байрона Она облизала пересохшие губы.

— Полидори, наверное, все еще ненавидит вас? — медленно спросила она. — Даже несмотря на то, что вы дали ему когда-то то, о чем он вас просил? Он не испытывает к вам благодарности?

— О, он любит меня. — Лорд Байрон скрестил руки на груди. — Да, он всегда любил меня. Но в Полидори любовь и ненависть переплелись чудовищным образом, и невозможно было отделить их друг от друга

— Вы боялись его?

— Боялся?

Лорд Байрон в удивлении посмотрел на нее. Он покачал головой, и вдруг стало тихо. Ребекка закрыла лицо руками. Она увидела себя подвешенной на крюке, из сотни ран на ее теле фонтаном хлестала кровь. Она была мертва. Ребекка открыла глаза.

— Неужели вы не понимаете, какой властью я обладаю? — Лорд Байрон улыбнулся. — Я — боюсь? Нет. Ребекка задрожала и попыталась встать.

— Сидите.

И вновь ее сознание парализовал страх. Она попыталась бороться с ним. Но он стал еще сильнее. От ее смелости не осталось и следа. Ноги ее подкосились, и она упала в кресло. И вдруг страх прошел. Взглянув невольно в глаза лорда Байрона, она почувствовала, как на нее снизошло необычное спокойствие.

— Нет, нет, — произнес он. — Страх? Я не испытывал его. Вину — да, но не страх. Я сделал с Полидори то, что когда-то сделал со мной паша. Ведь я поклялся, что никогда не сделаю этого, а сам превратил Полидори в живого мертвеца. Какое-то время я даже испытывал раскаяние от содеянного и ничего не мог сказать своим друзьям. После того, что произошло в тюрьме, я не желал больше видеть Полидори, но графиня Марианна, которая любила меня, нашла доктора. Он сидел в холле гостиницы и истерично смеялся, как сумасшедший, однако, узнав в Марианне вампира, он сразу же успокоился. Он рассказал, что его нанял австрийский граф.

— Он простудился и попросил меня, — Полидори опять одолел приступ хохота, — он попросил меня, ха, ха, ха, он попросил меня пустить ему кровь! Ха, ха, ха, ха! Ну… я и сделал это. Он сейчас наверху. Мне пришлось объяснить ему, что у него начался рецидив!

Полидори охватил приступ безудержного веселья, затем он разрыдался, и его лицо застыло холодной маской.

— Скажите Байрону, — прошептал он, — после того что он сделал со мной, мне нужны деньги. Он поймет.

Его глаза вылезли из орбит. Язык, как у бешеного пса, вывалился наружу, с него стекала слюна; все тело содрогалось от конвульсий. Он повернулся спиной к Марианне и выбежал на улицу. Она не стала преследовать его.

Ее совет, когда она рассказала мне о Полидори, был прост:

— Убей его. Так будет лучше. Есть люди, милорд, которые не умеют принять Дар. Тем более от вас. Ваша кровь слишком могущественна. Она лишила его разума. Его нужно уничтожить.

Я не мог пойти на это. Мне хотелось как-то загладить свою вину. Я послал ему деньги, о которых он просил, но с одним условием: Полидори должен был вернуться в Англию. Я решил поселиться в Венеции. Мне не хотелось, чтобы Полидори отправился вслед за мной.

— И он уехал?

— Да, когда получил деньги. До нас доходили слухи, что его наняли англичане в качестве доктора. Все они умерли. Никто не заподозрил Полидори. Единственное, говорили, что он переусердствовал с пиявками. — Лорд Байрон улыбнулся. — Наконец он вернулся в Англию. Я узнал об этом, потому что он начал досаждать моему издателю своими скучнейшими пьесами. Эта новость позабавила меня. Я предупредил издателя, чтобы он закрывал окна на ночь.

— И он действительно больше не преследовал вас? Лорд Байрон помолчал.

— Он не осмеливался появиться мне на глаза. Пока я был в Венеции.

— Но почему?

— Потому что Венеция была моим оплотом, пристанищем, моим двором. Там я был неуязвим.

— Да, но почему Венеция?

— Почему Венеция?

Лорд Байрон нежно улыбнулся.

— Я всегда мечтал о таком городе и, к счастью, не был разочарован в нем. Почему Венеция? Вы хотите знать? Ах да, я забыл, что все изменилось. Но когда я жил там…

Лорд Байрон снова улыбнулся.

— Очаровательный остров печали и смерти. Грязные дворцы, крысы, рыскающие в темных лабиринтах каналов, переполненных призраками. Политическая слава и власть в Венеции были пустым звуком, Венеция погрязла в удовольствиях и разврате. Все в ней было необычно и чудесно: роскошь и грязь, грациозность и жестокость, она была как шлюха, чье любвеобилие скрывает болезни. В камне, воде и свете Венеции воплотились мои красота и порочность. Она была вампиром городов. И я провозгласил в ней свое владычество.

Я поселился в палаццо у Большого канала Я был не один в Венеции. Со мной был Ловлас и другие вампиры, именно графиня Марианна первая убедила меня приехать. Она жила во дворце, расположенном на острове. Она показала мне темницы своего дворца. Они были сырыми, как могилы, со стен все еще свисали цепи. В былые времена, объяснила мне Марианна, на них поджаривали узников.

— Теперь все намного сложнее, — сказала она. — Все рассказывают об этом небылицы, йгойз. — Она произнесла слово по-французски, на языке Революции, которая свергла старый порядок в Венеции. Она рассмеялась. — Простите меня, милорд. Настоящие развлечения аристократов ушли в прошлое.

Но в самой Марианне сохранился жестокий дух Борджиа. Она тщательно отбирала свои жертвы или сама выращивала их. Графиня развлекалась с ними, украшая их, наряжая херувимами, устраивая с ними спектакли. На этих вечерах графине прислуживали ее рабы — бездумные существа, подобных им я видел в замке паши.