Зима королей, стр. 35

Эйнар ухмыльнулся:

— Ты только что показал нам. Раздавить их.

— Это большая жирная вошь, — сказал ярл Оркнейский, — и мы должны иметь здесь всех наших людей.

— Они здесь, все, кроме нескольких, — сказал Бьорн.

— Здесь нет Оспака, — сказал Сигтругг. Бродир поднял взгляд. Оспак был его братом.

— Значит, вы ничего не слышали? Оспак не придет. Когда я покидал Мэн, он занимался ремонтом своих десяти кораблей по очереди и только приступал к третьему.

Бьорн рассмеялся. Эйнар сказал тихо:

— Некоторые говорят, что именно Оспак сообщил новости о нашем прибытии Верховному королю.

Бьорн вскинул голову и свирепо сверкнул глазами. Бродир положил руку ему на плечо, чтобы удержать его.

— Возможно, Оспак все еще христианин, а это некоторым людям кажется странным.

— Не в случае с Оспаком, — сказал Бьорн, взглянув на Эйнара.

Бродир хмыкнул.

— Не используй моего брата как оправдание для своей воинственности. Ты и раньше никогда не любил Оспака.

Эйнар ушел из помещения рано, чтобы сменить стражу ярла Оркнейского. Бьорн сильно напился. Он был в прекрасном настроении, сыпал шутками, так что его стол сотрясался от хохота, а в центре веселья в своей короне смеялся Бьорн, принимал сыпавшиеся на него обычные нападки и отбивался такими же.

Мюртах снова играл, теперь шуточную песню-разговор между кошкой, собакой и мышью. Арфа мяукала, как кошка, лаяла, как собака, и пищала, как мышь, наконец, когда все трое решили жить мирно вместе, арфа завыла, как волк, который явился и сожрал их всех. Датчанам это понравилось.

— Бьорн не воспринимает морали, — сказал Мюртах, — а то я могу вывести ее для вас из этого. Она того стоит. Вы что-то делаете, а потом можете рассудить об этом сами.

Торстейн неожиданно развеселился, вспомнив:

— Бьорн, что ты сделал с той девушкой, которую подхватил днем?

Бьорн принял преувеличенно шокированный вид.

— Пожалел эти нежные ушки, Торстейн.

— Послушай, — сказал Сигтругг, — я не позволю, чтобы ты оскорблял мой народ.

— Послушай, — сказал Бьорн. — Когда ты позвал нас всех сюда, ты позвал все в нас сюда. Или я должен быть полумужчиной, чтобы быть любезным тебе?

— Говори вежливо, тебе же лучше будет, — сказал Сигтругг.

— Говорю так, как говорю.

Мелмордха одернул Сигтругга обратно на его место. Бьорн, скажи мне наконец, для чего тебе эта корона? Бьорн пожал плечами.

— Чтобы прикрывать плешь.

Мюртах подался вперед, чтобы налить себе аскуибх. Он сидел между Мелмордхой и Сигтруггом, пониже.

— Я однажды слышал песню о человеке, который носил корону так, чтобы кто-нибудь сбил бы ее ему с головы, а он мог бы убить его за это.

— Спой ее, — сказал Бьорн.

— Это плохая примета, быть упомянутым в песне, помнишь? — ухмыльнулся Мюртах.

— Тогда зачем ты упомянул о ней?

— Когда король кому-либо задает вопрос, кто-то должен ответить, а я мог видеть, что ты очень застенчив.

— Как это приятно, быть арфистом и обижать кого угодно безнаказанностью. — Бьорн рассмеялся. — И быть к тому же лучником, так что ты можешь быть таким плохим, как арфист, когда тебе захочется.

— Кто хочет стать плохим арфистом?

— Просто пьян и болтаю не то, что следует. Сыграй что-нибудь.

После этого все они улеглись спать. Бьорн склонился над ним в темноте и сказал:

— Когда все это закончится, поедешь со мной?

— Я не соглашусь на меньшее, как на корону. А ты не можешь загадывать так далеко.

— О, это единственный путь. Обмануть богов. Я имею в виду Бога.

— Тебе нужен арфист?

— Я хочу иметь арфиста. Я нуждаюсь в человеке, который может пускать стрелы в дверную щель и сталкивать кожаные шлюпки по течению.

— Пф-ф…

— Я просто спросил.

— Поеду. Если от меня останется достаточно, чтобы подняться на борт.

— Хорошо.

Дыхание Бьорна отдавало вином. Он отошел в сторону, споткнулся обо что-то и с грохотом свалился. Кто-то выругался в темноте, что-то ударилось обо что-то, и все начали драться. Мюртах лежал спокойно, прислушиваясь и смеясь, пока все не угомонились и не заснули.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мюртах вытащил ведро и поставил его на край колодца. Бьорн целиком окунул туда голову и вытащил ее, фыркая и ругаясь. Вода стекала с его ушей на плечи, обтянутые темно-синей рубашкой. Он вытер воду с глаз руками, водрузил свою позолоченную серебряную корону и выпрямился.

— Аууууу-уааааа. Совсем другое дело…

— Убери волосы со своих глаз, — сказал Мюртах. Он опустил ведро обратно и снова вытянул наверх. Набрав немного воды в ладони, он втянул ее в рот и подержал там недолго, чтобы избавиться от неприятного привкуса. Бьорн поймал его за загривок и погрузил в воду, Мюртах, высвободившись, выплеснул ведро на Бьорна так, что тот весь промок.

— Смотри, что ты наделал, — сказал Бьорн. Он отлеплял мокрую рубашку от своего тела. — Так холодно же, черт возьми.

— А ты пытался утопить меня.

— А ты не будь раззявой, а то я столкну тебя в колодец. Он смеялся, стягивая рубашку через голову. Бродир проехал по рыночной площади и крикнул:

— Бьорн, ты что, был вновь окрещен?

Бьорн размахивал в воздухе своей рубашкой, чтобы она просохла. Его грудь, заросшая курчавыми черными волосами, выглядела больше, чем когда он был одет.

— Этот арфист очень убедительный священник, Бродир, — отозвался он.

— Он предложил тебе Майкла в качестве ангела-хранителя?

Теперь Бьорн шлепал рубашку, чтобы подсушить ее.

— Я сторговался на Иисуса Христа.

Раздался громовой хохот. Мюртах, пригнувшись к краю колодца, сказал:

— Фальшивый священник — это я. — Он видел Эйнара впереди толпы. — Сюда вдет твой брат, Бьорн.

Бьорн отступил назад и опустил руки, так что его рубашка коснулась пыли. Его корона снова сдвинулась на затылок.

— Вот как…

С Эйнаром было трое его людей, Бьорн стал шарить взглядом по толпе, пока не выглядел двух своих, которые с невозмутимыми лицами встали за ним. Эйнар тяжело шагал вперед, пока не оказался в нескольких шагах от колодца, остальная толпа отодвинулась назад, так что он и его люди стояли отдельно.

— Я собираюсь пить эту воду, — сказал Эйнар, указывая на колодец.

Бьорн огляделся, увидел полное ведро на краю колодца и наклонил его так, что вода выплеснулась на землю.

— Пей, брат мой.

Он кинул свою рубашку Мюртаху. Эйнар немного приблизился, заложив ладони за пояс, и сказал:

— Разве тебе не холодно, малявка? Слишком холодно, чтобы обходиться без рубашки.

— Погода никогда не вдет во вред настоящему викингу, — сказал Бьорн. — Подходи, пей.

Он сплюнул в колодец. Эйнар завыл бессловесно, отступил на несколько шагов и быстро кинулся вперед, его люди задержались позади. Бьорн отскочил с его пути, описал круг вокруг него, его огромные руки свободно болтались. Эйнар остановился у самого колодца, почти рядом с Мюртахом.

Они начали ходить по кругу, обзывая друг друга всякими словами и ругаясь. Рыночная площадь была заполнена людьми, и Бродир на своей большой гнедой лошади выглядел раздраженным. Он втиснул свою лошадь в центр наблюдателей.

— Господи, — сказал Бьорн, — один зад и нет головы. Ну, Эйнар, нападай же на меня…

— А ты стой спокойно, маленький…

Они кинулись вперед, схватились, вцепились руками в плечи друг друга, словно в объятия, и так балансировали вместе. Эйнар упустил из своей хватки обнаженные плечи Бьорна, меж тем левая нога Бьорна охватила его и рванула, и Эйнар тяжело грохнулся на землю. Бьорн подхватил свою корону там, куда она свалилась, и кинул Мюртаху:

— Подержи ее для меня.

Эйнар снова был на ногах и стал подкрадываться к нему. Они устало заходили по кругу. Мюртах стряхнул с короны пыль.

— Свинская уловка, — говорил Эйнар. — Свинская уловка, а ты свинья.

— Каждый мальчишка должен учиться — ха!

Они подпрыгнули вместе. Бьорн в прыжке промахнулся, и Эйнар поймал его за кисть. Он швырнул его, словно махнул хлыстом, и Бьорн полетел в толпу. Он вскочил с ревом и кинулся прямо на Эйнара. Они рухнули вместе, некоторое время катались по земле, потом вскочили порознь, покрытые пылью, тяжело дыша.