Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 1, стр. 69
Когда барон произнес название города, Фанфан почувствовал, как сильнее забилось сердце. Дюнкерк! Порт! Возможно, он найдет способ попасть в Англию. Фанфан-то знал, что там уйма контрабандистов. Итак, Англия! И Летиция! "- Но это же безумие думать, что в такой большой Англии я разыщу Летицию!"
Но если тебе семнадцать лет, нет ничего безумного в таком безумии, это естественный закон любви, что человек творит безумные поступки, не отдавая себе отчета! Во всяком случае, Фанфан решил попробовать и был готов сделать все, что в его силах!
И эта потрясающая мысль сделала путь в Дюнкерк таким великолепным. Путь через северную Францию, ещё озаренную летним солнцем. Фанфан понятия не имел, что везет с собой такое, из-за чего мог угодить на виселицу!
Ведь в великолепном пистолете, предназначенном бароном "племяннику", был тайник, скрывавший планы и информацию, собранные Цинтией Эллис в последние месяцы!
Обязанностью барона было переслать эти опасные документы дальше. Он всегда так делал. Когда Фанфан доставил ему последние бумаги, барон пребывал в растерянности. Возможно, потому, что арест кучки сторонников мадам Дюбарри заставил его почувствовать, насколько шатким стало его положение, или долгие годы шпионской деятельности вместо того, чтобы закалить его нервную систему, окончательно её расшатали и привели к тому, что опасаясь наихудшего, барон решил все бросить и бежать в Швейцарию. Поэтому вместо того, чтобы приводить в порядок свои дела, он занялся реализацией всего своего имущества. Уже несколько месяцев много пил - все из-за предчувствия, что будет вот-вот разоблачен французской тайной службой.
Доверив секретные документы юному Тюльпану, барон в последний раз исполнил свой долг - хотя и с чужой помощью. Сознавая в то же время, что если юношу схватят, будут пытать и повесят. Такова была сладкая месть барона за то, что Тюльпан так жестоко обманул его чувства. Заметим, впрочем, что барон, человек не злой, надеялся, что с Фанфаном ничего не случится. Но поскольку случиться это все-таки могло, и тогда через Фанфана несомненно добрались бы до него, устроил все так, чтобы через три дня быть в Женеве - и прощайте, тайные службы!.
4.
"- Чего, черт возьми, она так на меня уставилась? То косится, то смотрит прямо в глаза, и взгляд то гневно сверкнет, то... Нет, во всяком случае, не с симпатией! Но что я натворил?" - спрашивал себя Фанфан-Тюльпан, сам тоже время от времени бросая взгляд на мадемуазель д'Орневаль. Вначале он попытался ей улыбаться, но она смерила его таким ледяным взглядом, как будто улыбка была верхом неприличия! Она вообще умеет говорить? Все то время, что он гостил у шевалье д'Орневаля, племянника барона де Фокруа, голоса её так и не слышал. А ведь Эстелла д'Орневаль выглядела совсем неплохо, её пятнадцать лет дышали милой свежестью, хотя, казалось, вся она была наглухо зашнурована в корсет - вот что значит воспитание в одном из тех монастырей, где им вколачивают в несчастные головы смотреть на мужчин как на исчадье ада или, во всяком случае, на грязных выродков, которые живут на свете только для того, чтоб покушаться на их невинность!
Вот о чем думал Тюльпан в тот день, когда был приглашен на ужин в доме шевалье д'Орневаля.
"- Но может быть, - подумал он с похвальной скромностью, - я просто ей не нравлюсь!"
Утром предыдущего дня Фанфан-Тюльпан на своем коне пробрался по узкой улочке, где стоял дом семейства д'Орневаль, и поскольку после звонка ему пришлось ждать добрых пять минут, пока придут открыть, успел подробно рассмотреть фасад здания: тот выглядел весьма внушительно со своими четырьмя высокими окнами, хотя штукатурка и облупилась. Какая-то матрона в черном, с очками на носу, дрожащим голосом ему сообщила, что шевалье вернется только вечером следующего дня, хотя Фанфан и убеждал, что привез шевалье д'Орневалю посылку. Приходите завтра, и все! А когда он спросил, не могут ли его приютить, как обещал барон де Фокруа, поскольку постоялые дворы в Дюнкерке были сущим кошмаром, в ответ услышал, что принять молодого человека под одним кровом с юной девушкой, да ещё в отсутствие её отца - не может быть и речи!
Итак, Фанфан-Тюльпан переночевал в завшивленной ночлежке, весь следующий день болтался в порту, разглядывая суда и рыбацкие лодки - как делал это когда-то в Марселе - пока не счел, что стоит вновь показаться в доме шевалье д'Орневаля. Там он представился, сообщил, откуда прибыл, и передал шевалье подарок барона:
- Шевалье, этим я выполняю поручение, возложенное вашим дядей, бароном де Фокруа!
Шевалье оглядел его с удивлением, и даже с недоверием, а потом повел себя и вовсе странно: пригласил в дом, но даже не предложил сесть, тут же исчезнув с чемоданчиком. Так что Тюльпану предоставилась возможность обстоятельно оглядеться: он оказался в длинном и широком коридоре, освещенном лишь окошком над дверью - и все свидетельствовало там об упадке - отсыревшие и потемневшие росписи, почерневший и выщербленный паркет, двери, давно не знавшие краски. Тюльпан гадал, с чего бы мог встретить столь нелюбезный прием, но тут перед ним снова появился шевалье - но ныне весь сама любезность. Ну конечно! Тюльпан не сомневался - шевалье был удивлен, что подарок не привез сам барон де Фокруа, и прежде всего кинулся открывать чемоданчик, чтобы удостовериться, нет ли в нем письма, которое могло бы развеять его сомнения. Там и в самом деле было письмо, приложенное к документам:
"Дорогой кузен, нет никакой возможности приехать самому. Пришлось доверить все Тюльпану - человеку, ко торый ничего не знает о наших делах".
- Дорогой друг, извините, что я так поспешно вас покинул, забыв распорядиться... (и т. д. и т. п.), но, ради Бога, проходите! Как поживает мой кузен?
- Вполне благополучно.
- Как жаль, что нам не довелось встретиться, но зато я получил удовольствие познакомиться с вами!
- Поверьте, не меньшее удовольствие с моей стороны, мсье!
- Какой удивительный подарок вы мне привезли! Кузену он должен был обойтись в безумную сумму!
И Фанфан был наконец принят если не радушно, по по крайней мере вежливо. Матрона тут же получила приказ приготовить комнату для мсье шевалье де ля Тюльпана, а теперь Фанфан сидел в ярко освещенной столовой за столом с хозяином и, как мы уже отмечали, удивлялся, почему на него косится хозяйская дочь Эстелла.
"- Черт побери! Она даже не поздоровалась со мной, войдя в столовую!" - Тюльпан сообразил это, только когда все направились к столу. Тем хуже для нее, Тюльпан решил её вообще не замечать. Или мадемуазель Эстелла так себя ведет, потому что сирота? Попивая с шевалье шерри, Фанфан-Тюльпан узнал, что тот уже шесть лет, как вдовец. О да, конечно, Эстелла так грустна оттого, что сирота, и что живет в этом мрачном доме, знававшем лучшие времена, а может быть ещё и потому, что у неё нет друзей, или потому, что, насколько можно судить по приему в первый день, - была воспитана в слишком строгих правилах.
Ну ладно! Над этим Фанфан-Тюльпан не собирался ломать голову. Вежливо слушая шевалье д'Орневаля, рассказывавшего о Версале и временах, когда он молодым человеком служил в французской гвардии, Тюльпан не переставал думать о том, что, честно говоря, теперь стало его главной заботой: нельзя ли как-нибудь добраться до Англии? Тюльпан не знал, что мешало ему задать этот вопрос шевалье - но дело было в присутствии Эстеллы - и очень обрадовался, когда Эстелла едва слышным голосом спросила, можно ли ей выйти из-за стола и удалилась.
Тогда мужчины перешли в салон, пока почтенная матрона убирала со стола (видимо, она была единственной прислугой в доме, что отнюдь не свидетельствовало о состоятельности шевалье). Хозяин вновь налил шерри и спросил Тюльпана, надолго ли тот собирается остаться в Дюнкерке.
- По-правде говоря, мсье... - протянул тот.
- Я спрашиваю не из неуместного любопытства, но для того лишь, чтобы сказать, что можете оставаться моим гостем сколько захотите! Друзья моего кузена - мои друзья!