Контрабандисты, стр. 22

С северной стороны трудились контрабандисты. Они длинной цепочкой пересекали пляж от моря до скал. В тусклом свете луны я видел черную стражу Дашера, человек пятьдесят или больше, каждый с палкой или дубинкой. В конце ряда людей, согнувшихся под тяжестью бочек, маячили еще с десяток человек. Там бочки складывали в штабель, а люди возвращались за следующими к берегу. Другие забирали бочки из штабеля и уносили вверх к утесу. И эту цепочку окаймляла охрана контрабандистов.

К югу утес тянулся, казалось, беспрерывно, и пляж постепенно поднимался к нему. Прибой разбивался у самого основания, надежды перейти буруны у меня не было.

Дашер добрался до гальки и остановился, затем сделал в обе стороны по нескольку шагов, пытаясь найти меня в тени скал.

— Джон! — крикнул он. — Джон, где ты? — Затем он стащил свою пробковую хламиду, отбросил ее и зашагал к югу.

Я пошел на север. Подойдя к контрабандистам, я смешался с ними. Никто не обратил на меня внимания, никто не заговорил со мной. Я взял бочку из штабеля и занял место в цепочке, тянущейся к скале.

Каждый из них нес по две бочки, закрепленные в петлях, висевших спереди и сзади. Даже мои ровесники, которых я заметил, несли по две бочки. Но с меня было достаточно и одной, и я обрадовался, что передо мной, как загнанная старая лошадь, пыхтел толстяк. Мы шли вверх, навстречу спускались люди за новыми бочками, охрана наблюдала за нами и за окрестностями.

Странным образом цепочка исчезала где-то впереди у обрыва, как будто контрабандисты, как лемминги, друг за другом спрыгивали с утеса.

— Джон! Джон Спенсер! — Голос Дашера встряхнул меня.

Я глянул вниз и увидел его. В руке он держал пистолет. Потом Дашер спросил людей, снующих вокруг:

— Вы не видели парня, одетого моряком? Не проходил тут такой?

Мне казалось, что все посмотрели на меня, но я не поднял глаз. Я шел по пятам за толстяком и теперь уже клял его за медлительность. Дашер пустился вверх по тропе. Ему приходилось с проклятием и руганью проталкиваться сквозь гущу идущих.

В ярде передо мной толстяк исчез. Только что он был — и вот его уже нет. Сразу же после этого я погрузился в полную тьму. Мы вошли в туннель.

В лицо мне ударил воздух, горячий от дыхания и влажный от пота контрабандистов, насыщенный вонью горящего масла. Шаги контрабандистов, плеск бренди в бочках отдавались от стен туннеля, как шум прибоя.

Ход направлялся слегка вниз, меня подталкивала бочка своим весом и дующий сзади ветер. Внезапно туннель направился круто вверх. На стенах висели фонари, испускавшие тонкие золотые лучики. В дымке тянулась вереница пыхтящих и кашляющих людей, согнувшихся под своей противозаконной ношей.

Крики Дашера приближались, но, пытаясь обогнать толстяка, я каждый раз натыкался на встречных. Кто-то схватил меня за уши и резко сказал:

— На место!

Пальцы мои ныли от тяжести, руки, казалось, вытянулись вдвое.

Наверное, я прошел около полумили, когда почувствовал порыв ветра. Еще один поворот, и открылось складское помещение. Это был громадный погреб, выложенный камнем, без единого окна. В дальнем конце за открытой дверью виднелась деревенская улица, к которой вел крутой подъем. Дым из туннеля выходил серыми кольцами. Вверху стояла телега, запряженная парой терпеливых лошадей, вокруг сновали люди.

Крики Дашера раздавались совсем рядом.

— Где парень? Задержите парня!

Я последовал за толстяком к двери. Он опустил свою бочку на пол погреба, но я не остановился. Еще момент, и я буду снаружи. Пятьдесят шагов, и я окажусь на свободе. Только я шагнул за дверь, как чьи-то руки опустились мне на плечи и потянули назад.

— Куда это ты собрался?

Невесть как сзади меня вырос толстяк. Он взял бочку из моих рук и поставил ее рядом со своей.

— Другие ею займутся. Ты иди за следующей. — Он наклонился ко мне, держа меня за воротник. — Да кто ты такой? Я тебя вообще никогда здесь не видел.

Дашер крикнул:

— Держите парня!

Я вывернулся как раз в тот момент, когда Дашер появился из туннеля. Я понесся к двери, но в ней появились охранники. Я повернул к лестнице. Мои сапоги загремели по ступенькам, и за мной устремилась погоня.

Вверху был коридор еще темнее, чем туннель. Сюда не пробивался ни один луч света, чтобы указать мне дорогу. Прижавшись спиной к стене, я на ощупь добрался до угла, повернул и выбрался на другую лестницу, ведущую дальше вверх, на следующий этаж. Но доски так страшно скрипели под моим весом, что я не отваживался сделать шаг. Я как мог вжался в пол и замер.

Первым ворвался Дашер. Его голос гулко отдавался в коридоре.

— Где ты? — И сказал сам себе шепотом: — Ох, не люблю я темноты.

За ним подоспели остальные, с фонарями, бросавшими на стены желтый свет. Я слышал их дыхание, шарканье их сапог. Конечно, они нашли бы меня.

Но Дашер закричал:

— Сюда! — И всей гурьбой они устремились по ложному пути.

Я выждал еще какое-то время, сидя на корточках в углу, вслушиваясь. Открылась дверь, другая. Шаги затихли, но голоса были слышны, я украдкой выглянул из-за угла. В конце коридора находилась кухня. Контрабандисты столпились вокруг большого стола, спинами ко мне. Нас разделяла открытая дверь, через которую свет выплескивался на улицу.

Я хотел бежать, но не отважился. Вместо этого я пополз вплотную к стене, чтобы не скрипнули доски, не отводя глаз от контрабандистов.

Я был в ярде от двери, когда из кухни раздался голос. Голос был старый, женский.

— Это ты, Флем?

Я замер, ошеломленный. Из-за мужских спин вышла миссис Пай и медленно приблизилась ко мне.

— Флеминг? — спросила она неверным голосом. — Это ты, Флеминг? Ты наконец?

Она приковыляла ко мне, жалко улыбаясь, кокетливо поправляя жидкие пряди волос.

Никак не мог я предположить, что вернусь в «Баскервиль». Но я снова оказался здесь, стоял совершенно беспомощный. Казалось, прошли десятилетия с тех пор, как я вот так же ощущал дуновение из туннеля, несущее запах моря.

— Дорогой, — сказала миссис Пай. — Наконец-то ты вернулся.

Ей ответил Дашер:

— Никакой это не Флеминг, старая ты калоша. Это шпион. Перевертыш. Крыса мерзкая.

Он подошел и сгреб меня. Подошли и другие, миссис Пай отвернулась и потянулась руками к стене. Контрабандисты могли тут же прикончить меня на месте, забить своими дубинками насмерть. Но Дашер сказал:

— Нет. Он мой. Я долго ждал этого момента. — И он выволок меня через открытую дверь на улицу. — Я сам убью его! — кричал он. — Я пристрелю его, как собаку. Он и есть собака.

Дашер пинками и тычками сталкивал меш вниз, на берег протекавшего рядом ручья. Oн развернул меня, и в его руках оказались пистолеты.

— Я снесу ему башку! — орал он. — Я прострелю ему сердце!

И он выстрелил из пистолетов. Верно говорят люди, вся жизнь твоя мгновенно промелькнет в такой момент перед глазами.

Жизнь моя коротка, и я увидел, как мгновенно вырос из малыша в мальчика. Я видел себя на плечах отца, вцепившегося ручонками в его волосы. Я видел, как умирает мать, как искажается ее лицо. Я видел «Небесный Остров», участливое лицо Мэри, ее добрую улыбку. Наконец я увидел вздыбленные волны Надгробных Камней. Я почувствовал, как они смыкаются надо мной, холодные как лед, опрокидываясь в поток.

16.

Люди короля

Вода булькала и пенилась вокруг, совершенно не соленая. Она поразила меня холодом и непроглядной тьмой. Казалось, я погружался вечность, хотя ручей был неглубоким.

Дашер выволок меня и уложил на спину на травянистый склон, оставив в воде лишь ноги. Он выглядел расстроенным, чуть не плакал.

— С тобой все в порядке? — прошептал он.

— Не знаю.