Контрабандисты, стр. 21

— Я пришел к вам. Я вернулся из Франции и доставил спирта больше, чем хранится в подвалах любого замка. Под флагом храбрецов, увильнувших от таможни.

Никто даже головы не повернул в его сторону. Но Дашер стоял на спущенном парусе и продолжал бахвалиться:

— Я перегнал покойника, обманул французов и перехитрил военный флот. Нас было пятеро, вернулись только трое.

Кто-то засмеялся, потом еще и еще кто-то. Как ни странно, мне было его жаль.

— Ты бы лучше нам помог, Томми, — раздался еще один голос.

Казалось, Дашер не услышал. Он отпустил фал, балансируя, прошелся по гику и остановился на середине.

— Я сойду с вами на берег, — продолжал он вещать. — Я поведу вас. И однажды вы расскажете своим детям о возвращении «Дракона» и о том, как лихой Томми Даскер вел вас к успеху.

Он поднял сжатую в кулак руку.

— Ребята! — воскликнул он. И замолчал. Он замер над всеми, как статуя героя. Но на лице скульптурного героя появился страх, рука медленно опустилась. Дашер тихо охнул.

Таможенная полиция, подумал я и резко обернулся. Но к шхуне приближалась лишь маленькая лодка с одним человеком на веслах. Второй сидел на корме. Это был большой, рослый мужчина, лицо которого словно светилось.

— Бертон! — выдохнул Дашер.

Шепот прокатился по шхуне. Контрабандисты повторили это имя, и в их голосах звучали все оттенки чувств: от почтения до ужаса.

Лодка стукнулась о корпус судна. На палубу поднялся человек в тонких тканях, кружевах на воротничке и манжетах, с мешочком для часов на поясе и с тростью о серебряном наконечнике в руках. По палубе он ступал в башмаках настолько изящных и чистых, будто кто-то пронес его над грязью и водой. Кожа прямо светилась от чистоты и ухоженности, а круглая цветущая физиономия придавала ему праздничный вид призовой свиньи на ярмарке.

Я не мог оторвать от него взгляда. Все глазели на него, даже Кроу от люка и Дашер, стоя на гике. Передо мной был человек, которого так ненавидел отец и которого обвинял в своих неудачах. На запятнанной палубе «Дракона» среди темных невзрачных фигур контрабандистов Бертон казался золотым совереном в кошельке, полном медяков.

Трость уперлась в палубу, руки скрестились на ее рукояти. Пальцы одной руки подтянули кружева на манжете другой.

Люди стояли и смотрели на него, некоторые замерли с бочками, другие — с пустыми руками. Все устало дышали от тяжелой работы. Бертон подошел к ближайшему, крепко сложенному молодому человеку, похожему на фермера.

— Как вас зовут? — справился Бертон. Голос его был спокойным и вежливым.

— Джимми Риверс, сэр.

Бертон улыбнулся:

— Откуда вы, мистер Риверс?

— Ист-Ботом, сэр, — гордо сообщил парень. Он ответил на улыбку Бертона ухмылкой.

— Детишки есть?

— Двое, сэр.

Бертон неторопливо кивнул.

— А не скажете ли вы мне, — так же вежливо и спокойно продолжил он беседу, — вы всегда стоите как столб, вместо того чтобы работать? — Трость скользнула сквозь его пальцы. — Ммм? Вы на самом деле такой бездельник, каким кажетесь?

Улыбка сползла с лица парня, как театральная маска. В глазах его отразился страх, когда Бертон взмахнул рукой и из трости, сверкая в лучах лунного света, выскользнул длинный зловещий клинок.

Это произошло мгновенно. Молодой фермер не успел издать ни звука. Клинок прошел сквозь его грудь. Несчастный сложился и рухнул на палубу. Бертон небрежно и спокойно вынул платок и стер кровь со шпаги.

— Терпеть не могу бездельников, — протянул он.

Люди заторопились с рьяностью собак в своре. Они сомкнули ряд в том месте, где только что стоял фермер, бочки парили над запуганной толпой с возросшей скоростью. Молчание нарушил голос Дашера:

— За работу, ленивые черти. Живо бочки с судна, в следующий раз будете иметь дело со мной.

Бертон засунул клинок обратно. Снова в его руках была трость. Все тем же спокойным голосом он обратился к капитану:

— Капитан Кроу, можно вас на минуточку?

В этот момент «Дракон» коснулся дна. Толчок был почти незаметным, просто шхуна опустилась на отхлынувшей волне чуть ниже обычного, казалось, никто, кроме меня, этого не заметил. Капитан Кроу, поглощенный разгрузкой и своим линьком, рассеянно подошел к Бертону.

Я двинулся к борту.

Бертон отвел капитана чуть в сторону.

— Неплохая работа, капитан, — сказал Бертон и посмотрел на меня. — На борту все спокойно?

— Никаких проблем, сэр.

— Отлично, — одобрил Бертон. — Я съездил в Кентербери, — он поиграл кружевной манжетой, — скажем так, на пару слов с полицией по поводу капитана Доусона.

У меня не было сомнений относительно его слов. «На бедного капитана Доусона в дороге напали бандиты. Его убили в Кентербери, когда он поджидал карету», — написал мне отец. Его смерть позволила Кроу занять место на капитанском мостике «Дракона». Я ощутил власть и мощь этой банды, понял причины ненависти отца. Сейчас, подумал я, Бертон повернется ко мне, снова сверкнет его шпага…

Я отодвинулся назад.

Снова «Дракон» коснулся дна. Я ускорил шаг. Добравшись до борта, я перемахнул через него. Если доплыть до берега, думал я, можно найти полицию и привести их сюда до того, как «Дракон» снимется с якоря. При начинающемся отливе он просидит на брюхе по меньшей мере час. Но, лишь только я оказался по другую сторону борта, раздался оклик Дашера:

— Подожди, Джон! — И сразу же голос капитана:

— Стой!

Я соскользнул вниз по борту в ял, в котором на корме при парусе сидел человек, удивленно уставившийся на меня. Я оттолкнул его в сторону и перемахнул в соседнюю лодку, потом еще в одну, балансируя, размахивая руками, чтобы не свалиться. Лодки колыхались под моими ногами.

— Стой! — снова заорал капитан Кроу. Я увидел его седую косматую голову у борта. Он ругался. — Догони его, Дашер!

Затем я услышал спокойный голос Бертона, пронявший меня до костей:

— Если парень убежит, Дашер, будете беседовать со мной.

«Дракон» стукнулся об дно в третий раз, сильнее, я услышал, как удар отдался в мачтах и такелаже. Через борт скользнули вслед мне темные тени, я бросился к крайней лодке. Это был крошечный ялик. Я открепил его и рванул весла.

За мной гнались, и возглавлял погоню Дашер.

15.

На стреме

Дашер двигался как будто танцуя. Он высоко подпрыгивал, перемещаясь из лодки в лодку.

— Десять гиней! — орал капитан Кроу. — Десять гиней тому, кто притащит мне мерзкую башку этой свиньи!

До берега было по меньшей мере четверть мили, я греб быстро, как никогда в жизни. Лодочка моя ныряла, лавировала в волнах, зачерпывая воду носом и кормой. К берегу направлялись и другие лодки, груженные бочками, я оставлял их все со стороны ветра, так как мою пустую лодчонку ветром сильно сносило.

«Дракон» растворялся во тьме позади, чернея на фоне ночного неба. Но от шхуны двигалась белая точка, и я знал, что по меньшей мере одна лодка меня преследует. Я греб так, что все тело заболело, вперед я взглянуть не отваживался.

В берег я врезался настолько внезапно, что кувыркнулся спиной вперед и вывалился из лодки. Прибрежный ил затягивал, я с трудом пробирался вперед.

Услышав скрип дерева, я обернулся и увидел, что лодка Дашера уткнулась в берег рядом с моей. Дашер сравнительно легко вышагивал к твердому берегу, тогда как мне каждый шаг давался с трудом.

— Подожди! — крикнул он. — Подожди, я помогу тебе.

Раньше я, возможно, поверил бы ему. Наконец грязь сменилась россыпью гальки. Я припустил по пляжу, Дашер за мной. После дней, проведенных в море, я почувствовал головокружение от ощущения суши под ногами. Меня пошатывало, но все-таки это была свобода. Так я думал. Потом я посмотрел на утесы. Они вырастали на невообразимую высоту, изрезанные морем и ветром, кряжистые. Для меня вскарабкаться на них — все равно что взлететь птицей в небо. Я колебался, свернуть к северу или к югу. Моя жизнь зависела от принятого решения.