Ставка лоха, стр. 15

— Нет.

— Есть предположения, куда он мог подеваться?

Валентайн помолчал. В этой головоломке не хватало деталей, и он не сомневался, что парочку прикарманил Билл.

— Думаю, он сбежал.

— С чего вдруг?

— Джек Легкоступ обманывал миканопи на блэкджеке.

Билл тяжело дышал в трубку.

— Ты убежден?

— Абсолютно.

От сидения на полу у Валентайна затекла нога. Поднявшись, он открыл раздвижные стеклянные двери и вышел на балкон. Солнце разбрызгало тысячи золотых веснушек по водам океана. Валентайн потянулся, в ногу возвращалась чувствительность.

— Миканопи разрешили тебе поговорить с кем-нибудь из его друзей? — поинтересовался Билл.

— Я же теперь не полицейский, Билл.

Гудящий винтовой самолет проплыл над гостиницей, Валентайн прикрыл трубку рукой. К хвосту самолета был прикреплен бело-красный транспарант: «Клуб „Гедо“ — главный мужской клуб в Саут-Бич». Когда самолет ушел, он убрал руку.

— Ты уверен, что он мошенничал? — спросил Билл.

Валентайну в ухо ударил гул, как будто рядом с Биллом кто-то включил пылесос. Потом шум исчез.

Подойдя к краю балкона, он перегнулся через перила. Самолет пролетал мимо последней в ряду гостиницы, направляясь к островам. Валентайн втянул воздух через зубы. Осознание обмана жахнуло его, словно кулаком в живот.

Билл был в Майами-Бич.

11

Валентайн сделал шаг назад, не сводя глаз с самолета. Как правило, люди из правоохранительных органов не врут друг другу так, как практически всем остальным. Мало того, Билл врал ему вот уже несколько дней. Войдя в номер, Валентайн закрыл двери и сказал Биллу, что должен идти.

— Спасибо за помощь, — ответил ему друг.

Валентайн разъединился, потом позвонил домой.

— «Седьмое чувство», — приветствовала его соседка.

— Вы продаете оберточную бумагу?

— Сегодня этот вопрос я слышу впервые.

— Слушай, помоги мне найти одного человечка, — попросил Валентайн. — Компьютер рядом?

— Я как раз смотрю на большой голубой экран.

— Мне нужен человек, который проживает сейчас в одной из гостиниц Майами-Бич. Я понимаю, это трудная задачка, но есть две подсказки, которые облегчат поиск. Гостиница стоит к югу от «Фонтенбло», стало быть — это район Саут-Бич. Она большая, не какая-нибудь сараюшка.

— Насколько большая?

— Больше пяти этажей.

Мейбл стучала по клавишам. Через минуту она откашлялась.

— Я зашла на сайт Саут-Бич через «Яху». Тут в одном разделе есть карта расположения гостиниц. Щелкаешь мышкой по гостинице — появляется страница с картинками, описанием и номерами телефонов. Как, говоришь, фамилия твоего друга?

— Билл Хиггинс. — Тут Валентайн вспомнил один эпизод. Однажды Билл приехал в Атлантик-Сити, и Валентайн никак не мог его разыскать. Потом Билл объяснил, что останавливается в гостиницах под вымышленным именем на тот случай, если кто-нибудь узнает его в вестибюле и захочет расквитаться. Валентайн из любопытства спросил это вымышленное имя у Билла и запомнил его. — Или Джейсон Блэк.

— Ой, как все загадочно, — ответила Мейбл. — Ты хочешь, чтобы я обзвонила гостиницы и нашла Хиггинса или Блэка?

— Да ты просто мысли мои читаешь, — сказал Валентайн.

Полчаса спустя Мейбл напала на след.

— Твой друг остановился в «Лоуз» под именем Джейсон Блэк, — сообщила она. — Я бы тебе раньше перезвонила, но тут вклинился Жак. Он сделал опись содержимого шкафчиков своих служащих, как ты предложил.

— Он сказал, что нашел?

— Да.

Валентайн взял блокнот и ручку, лежавшие рядом с телефоном.

— Диктуй.

— Крем для обуви, гель для волос, расчески, щетки, ножницы для усов, освежитель дыхания, лосьон после бритья, тоник для волос, зубная паста, дезодорант, утюг, маленький швейный набор, газета, фотография подружки дилера в чем мать родила и шоколадный батончик.

— Все?

— Да. Жак считает, что среди этих предметов нет ничего важного. Я заметила, что это тебе решать. А он слегка вспылил. Тогда я ему сказала: «Если Тони не дознается, как вас обманывали, получите назад свои деньги». А Жак мне: «Ловлю вас на слове». И повесил трубку. Тут-то мне и поплохело. Утром, когда мы с тобой разговаривали, ты был такой раздраженный. Не надо было мне говорить Жаку про деньги.

— Мейбл.

— Да, Тони.

— Я не ошибся.

— А что если ты не вычислишь, как дилер мошенничает?

— Тогда буду играть в шаффлборд [19] и жаловаться на свой геморрой.

Она хихикнула.

— Извини, босс.

Валентайн хотел попрощаться, но потом вспомнил о правилах вежливости.

— Спасибо, что нашла моего друга.

— Как думаешь, смогу я когда-нибудь стать настоящим детективом?

— Безусловно.

Мейбл повесила трубку и ощутила головокружение. Тони обычно не разбрасывается комплиментами. И даже не ругался за то, что она сказала Жаку, что он вернет деньги. Значит, получается. Он выбирается из своего дурного настроения. Наконец-то.

Как же Мейбл ненавидела Кэт! Неужели она не видит, что сердце Тони еще не оправилось после смерти жены? Поэтому он грызется с сыном, грубит незнакомым людям по телефону и костерит клиентов, когда ему заблагорассудится. Валентайн подавлен, и ему не нужна пышногрудная женщина в трико. Ему нужен человек, который будет о нем заботиться, вести дела в его фирме и понимать его, когда нужно. Ему нужен друг. И Мейбл считала себя лучшим кандидатом на эту роль.

Ее отвлек звонок в дверь. Мейбл вышла в гостиную, ожидая увидеть бело-синий грузовичок «Федерал Экспресс» на подъездной дорожке. Но там стоял ослепительно розовый «Мустанг». Мейбл придала лицу приятное выражение и открыла дверь.

— Мейбл, — завопила Зоуи и повисла на ней.

Девочка выглядела как-то необычно. Мейбл поняла, что Зоуи смыла жуткую черную краску с волос. Кэт поднялась следом и поцеловала Мейбл в щеку. На ней были тертые джинсы и облегающий свитер. Мейбл сжала зубы. Неужели вся одежда должна облеплять тело?

— Господи, как я рада вас видеть, — сказала Кэт.

Мейбл сглотнула.

— А где вы были?

— Длинная история. Тони дома?

— Уехал вчера.

— Он, наверное, злится, что я не звонила. — Кэт обняла дочь за плечи и нежно взъерошила ей волосы. — Мне разрешили сделать только один телефонный звонок. И я позвонила своему адвокату.

— Один звонок? В каком смысле?

Продолжая обнимать дочь, Кэт сделала глубокий вдох.

— Я была в окружной тюрьме Оринджа.

Кэт приехала прямо из тюрьмы, они с Зоуи даже не успели поесть. Мейбл сварила кофе, достала яйца и хлеб и сделала гренки, чувствуя себя при этом отвратительно. Она как-то провела пару дней за решеткой из-за одного из своих вымышленных объявлений. То было самое унизительное воспоминание за всю ее жизнь.

Кэт сидела за столом в кухне и изучала дно своей чашки. Она рассказала все, только когда до них донесся звук включенного Зоуи телевизора.

— Ральф, мой бывший муж, зашел к нам после шоу и пытался впарить мне бумаги, по которым он больше не должен платить алименты. Я взорвалась. — Телевизор затих, Кэт перевела взгляд на стену. — Зоуи! Ты знаешь правила. Не прыгать с канала на канал. — Звук появился опять, и Кэт расслабилась. — Так о чем я? Ах, да, я избила Ральфа.

Мейбл повернулась от плиты.

— Правда?

— Ага. Заломила ему руку за спину и чуть не выдернула все его волосенки. У него на башке волосы пересажены. Такими рядками, как на кукурузном поле. Теперь это в прошлом!

Картинка была замечательная. Мейбл отнесла тарелку Зоуи в комнату, потом поставила вторую перед Кэт.

— Вы просто ангел, — сказала Кэт, поливая гренки кленовым сиропом. — Ральф написал заявление, и меня арестовали за избиение. Слава Богу, у меня есть Зоуи.

— Что она сделала?

— Спасла мою задницу, — ответила Кэт. С ее подбородка упала капля сиропа. — Она перешла на попечение Ральфа, пока я была в тюрьме. Он заставил ее смыть краску с волос. Потом выбросил все ее наряды и купил ей одежду в «Кмарте». [20] Надо думать, просто чтобы поквитаться со мной. А Зоуи у нас та еще шпионка. Она обшарила квартиру Ральфа и нашла пачку повесток в ящике комода. Видимо, он с тех пор, как бросил меня, швырял чеки направо и налево на Восточном побережье. Зоуи догадалась, что папаша наш в бегах, и позвонила мне в тюрьму. Я рассказала все своему адвокату. И сегодня Ральф предстал перед судьей.