Остров тайн, стр. 56
Восстановив без особых усилий последовательность фраз, капитан переписал все в блокнот и прочел вслух.
Завещание пирата!
Вроде… Во всяком случае— его последнее слово.
Итак, друзья, мы в личных апартаментах самого Самуэля Сплинта! Комфортабельностью они не блещут, что и говорить.
Зато конспирация…
Это — да! Когда он отсиживался здесь, можно было хоть ползком обшарить весь остров, и все было бы безрезультатно.
А на дне озера, выходит, корабль? — воскликнул Федя. — Вот здорово! Мы его найдем?
Возможно… Если от него хоть что-нибудь осталось! Но, друзья, — Мореходов осветил бочку, приблизив фонарик почти вплотную к днищу, — здесь еще что — то вырезано! Несомненно!
Действительно, между буквами — тонкие, как царапины, штрихи. Местами по ним прошли вырезы букв, местами вообще терялись. Смысл рисунка не воспринимался.
— Буквы отвлекают… — пробормотал капитан. — Буквы… Нужно как можно точнее перенести сохранившиеся царапины на лист бумаги: тогда нам, возможно, удастся так сказать «домыслить» недостающие штрихи.
Капитан, сравнил рисунок с оригиналом.
— Смотрите — совершенно ясная картина! Нацарапанный рисунок представлял собою азбуку, написанную в виде таблицы, так что каждая буква помешалась в своей клетке.
— Шифр?
— Ключ к шифру. С помощью этой таблицы можно любой текст написать цифрами. Прием нехитрый. Впрочем, в то время, когда грамотный человек вообще представлял собой исключение…
С помощью Максимыча выбрались наверх.
— Один пенс? — усмехнулся боцман, ознакомившись с завещанием Сплинта. — Юморист пират!
— Что же, друзья, сделаем все как было? Капитан присел перед камнем на корточки, взялся обеими руками за планки…
Перегнувшись через край колодца, ребята видели, как закрыв отверстие, захлопнулась каменная плита, как в колодец хлынула вода…
Чет владел Сплинт
В этот день коком был Дима. Когда он, окончив приготовления к ужину, проходил по коридору, Валя, приоткрыв дверь своей каюты, позвала его.
Ты не знаешь, что с Федей? — спросила она вполголоса.
С Федей? Нет. А что?
Тише… — Пропустив Диму, Валя прикрыла дверь. — Понимаешь, странный он какой-то. Заболел, может быть?
После обеда он пошел охотиться… ну, с киноаппаратом… Вернулся совсем недавно и все ходит, ходит… «Слышишь?
Дима прислушался. За переборкой звучали шаги.
— Пошли!
Федя хмуро посмотрел на Диму, потом на Валю:
Придумают тоже — заболел!
А что же ты такой кислый?
Кислый!.. — Федя фыркнул. — Потому что несладкий! — он сделал безразличное лицо.
Но от Вали не так-то просто было отделаться:
— Знаешь, Федька, ни капли не остроумно! И, уж во всяком случае, не по-товарищески.
Удар попал в цель: Федю подобный упрек не мог не задеть.
Чепуха, — сказал он досадливо, — здоров я, что мне сделается… Корабль нашел, вот и все.
Корабль?! — изумилась Валя. — Какой корабль?
Пиратский… В озере…
Федька!.. Ты нырял?!
Велика важность — нырял! Не в этом дело.
Не в этом? А если бы с тобой что-нибудь случилось? Какой гы все-таки эгоист! И что ты скажешь капитану?
Погоди, Валь, погоди… — Дима подошел к другу вплотную. — Федька, так ты его видел? Какой он?
Какой, какой… Обыкновенный. Ну, такой то есть, какой и должен быть — трехмачтовый, с пушками… Не в этом дело.
Вот заладил: не в этом да не в этом! А в чем?
В чем… Если бы я сам знал — в чем! И что вы ко мне пристали, ведь все равно не поверите… — Федя махнул рукой и повернулся было к двери, но друзья дружно в него вцепились.
То есть как это — не поверим? Федька, говори сейчас же, что случилось! Неужели ты думаешь, что мы тебя теперь выпустим? — Валя стала у двери, прислонилась к ней спиной. — Буду стоять здесь и никуда не уйду! Говори, что случилось?
Сражение было проиграно: нельзя сказать друзьям «все равно не поверите» и уйти. И Федя сдался:
Дело е том, что… кто — то зажег свет в каюте капитана!
Ну и что? — не понял Дима. Он подошел к выключателю и повернул его. — Капитан или Степан Максимович… А при чем это?
Но Валя поняла Федю правильно. Она вздрогнула, шагнула вперед и села на койку.
Федя… но ведь бывают… светящиеся рыбы, — сказала она совсем тихо. — И потом… потом… разве не могло это тебе показаться? Конечно! Так оно и есть! Федька, это же тебе просто показалось!
Ну да, конечно, — показалось! Стукнулся обо что-нибудь головой, искры из глаз посыпались… Так, что ли? Я же вам говорил!
Федя, Федя, не сердись! Ты ведь сам понимаешь…
Понимаю! В том-то и дело, что понимаю… И вот что: я расскажу все как было, по порядку, а там — думайте, что хотите… Но ко мне больше не приставать. Идет?
Валя открыла было рот, но Дима ее перебил:
Идет. Говори.
Сперва я на самом деле решил поохотиться. Пошел по берегу, дошел до того узкого фиорда, где мы привал устраивали. Там, у горловины, оказывается, совсем легко перейти на другую сторону. Перешел, пошел дальше Так и дошел до озера.
— Сколько же ты шел? Федя не ответил.
Я нашел его быстро, со второго раза. В первый раз дна не достал — боялся воздуха не хватит. Вынырнул, подышал и снова нырнул. Достал дно, перевернулся, и вижу над собой утес… И вдруг сообразил, что это бушприт! Огромным он мне показался. Да корабль и в самом деле большой. Ну вот. Вынырнул, лег на спину, отдыхаю… И не знаю еще, буду ли снова нырять… Страшно одному. А любопытство разбирает — корабль— то настоящий пиратский! Потом решился. Нырнул и по дошел с кормы. Корма высокая, надстройка на ней двухэтажная. Смотрю, и вдруг чувствую, что сзади кто— то есть… Оглянулся — рыбина. Огромная! Стоит и на меня глядит. А я — на нее. Не знаю, что за рыба — вдруг кинется, а у меня и ножа нет. Смотрим друг на друга, а мне уж и воздуха не хватает. И вдруг она словно бы вспыхнула, заблестела вся. Хвостом ударила и исчезла. Я обернулся и вижу: из иллюминатора на корме — свет! Сильный, яркий, лучом в воде расходится. И в луче все очень хорошо видно — рыбешки мелкие, водоросли. Я ударил ногами и пошел вверх — круто, по прямой. И уже совсем ничего не вижу — вода словно бы черная какая-то стала. Вынырнул — и к берегу. Долго сидел на берегу, ждал…
Ждал?!
Думал, может водолаз туда забрался… с «Фэймеза». Может, они не все с острова убрались. Глупо, конечно, но что еще можно подумать?! Потом осмотрел берег — если водолаз, то должны остаться следы, не с неба же он свалился. Но следов никаких не нашел.
*
Капитан прежде всего отчитал Федю за грубое нарушение дисциплины:
— Как же так? Ведь ты на «Бризе» матрос первого класса, чуть что не боцман! А?
Но, к удивлению Феди, капитан не пытался убедить его, что свет в иллюминаторе затонувшего корабля ему «привиделся». Он внимательно выслушал весь рассказ, потом долго ходил по каюте, сопя потухшей трубкой.
— Ладно, идем ужинать. Завтра посмотрим, что к чему…
И уже в коридоре спросил:
Кстати, ты не заметил, когда нырял, какая была вода — не покалывала? Помнишь, как тогда, когда мы купались в озере?
Не заметил. Так ведь…
Да, да… Ну, пошли!
Никому не удалось узнать, что думал Мореходов о необычайном происшествии с Федей. Дима, безуспешно пытавшийся это выведать, сказал, что капитан «отказался комментировать» загадочное происшествие…
Весь вечер Мореходов просидел у себя в каюте. А утром ребята узнали, что намечавшийся поход по острову начнется обследованием озера Сновидений.
Прикрепив к спине акваланг, с шестнадцатикилограммовым поясом и ластами, капитан и боцман ушли под воду…
В темно-голубой воде озера на двадцатиметровой глубине на илистом дне лежал слегка наклоненный на правый борт трехмачтовый фрегат. На корме сохранилась часть названия: