Пчела Майя и ее приключения, стр. 19

Царица на миг побледнела, но тотчас овладела собой. Это успокоило Майю, вдохнуло новые силы.

— Всемогущая царица! Прости меня за то, что я не оказываю тебе подобающих почестей! Когда-то я бежала из улья, но я раскаиваюсь! B эту ночь я чудом освободилась из-под власти шмелей! Я слышала! Сегодня на рассвете они хотят напасть на улей и разорить наше царство!

Все были в ужасе. Обе прислужницы принялись горестно рыдать. Офицеры и адъютант едва сдерживались — надо скорее поднять улей по тревоге!

Ho спокойствие и душевная сила царицы были удивительны. Она как будто сделалась выше ростом. Майя задрожала от воодушевления. Царица спокойно распорядилась. Майя услышала, как властительница сказала офицерам:

— B вашем распоряжении одна минута! Если вы не успеете исполнить мои приказания, вы ответите головой!

Офицеры тотчас исчезли. Они вовсе не испугались, но были искренне воодушевлены.

— O моя царица! — воскликнула Майя. Царица склонилась к ней. Майя увидела близко ее милое лицо, лучащееся нежностью.

— Благодарю тебя. Ты спасла нас! Ты искупила свою вину. A теперь ступай отдохни, сердечко мое! Ты так измучена, твои руки дрожат!

— O царица, дай мне умереть за тебя!

— He тревожься! Каждый из моих подданных готов пожертвовать жизнью ради общего блага. Отдыхай спокойно!

Царица поцеловала Майю в лоб. Затем приказала своим прислужницам позаботиться об отдыхе измученной пчелы.

Майя позволила вести себя. Ей казалось, что она пережила самый возвышенный миг своего бытия. Как сквозь сон, слышала она сигналы тревоги, видела, как теснятся у входа в покои царицы ее советники. Улей зашумел.

— Воины! Наши воины! — шептались прислужницы.

Последнее, что она расслышала из маленькой тихой комнаты, где ее уложили, был строевой шаг многочисленного войска. Она уловила уверенный голос военачальника. До нее долетала старая боевая песня пчел:

БИТВА ПЧЕЛ И ШМЕЛЕЙ

B пчелином царстве царило неслыханное возбуждение. Даже в дни революций не бывало такого волнения. Улей гудел. Пчелы были объяты гневом и горячим желанием дать отпор врагам. Ho не было ни растерянности, ни беспорядка. Каждый знал, в чем его долг и где он может быть полезен.

По призыву царицы воины заступили на стражу у входов. Вскоре прилетели разведчики и объявили, что шмели приближаются. Воцарилось напряженное молчаливое ожидание. Сплоченными рядами застыли у входов те, кому предстояло первыми сразиться с врагом. B глубине улья офицеры строили все новые и новые полки. У ворот лихорадочно трудились работницы. Они укрепляли входы и выходы свежим воском. Вскоре выросли две толстые восковые стены, на разрушение которых шмелям пришлось бы потратить много времени!

Царица расположилась в центре улья. Отсюда она могла наблюдать за ходом битвы. Ee адъютанты так и летали в разные стороны. Вернулся еще один разведчик. Усталый, он упал у ног царицы.

— Я последний! Остальные наши разведчики мертвы!

— Где шмели? — спросила царица.

— Под липами! О, в воздухе свистят крылья гигантов! — испуганному разведчику все еще казалось, что его преследуют.

— Успокойся! Сколько их?

— Я насчитал сорок!

B душе царица ужаснулась могуществу противника. Ho произнесла громко и уверенно:

— Никто из них не вернется в родное гнездо.

Ee слова прозвучали как предсказание, которое не может не сбыться, и вселили в ее воинов новые силы.

Ho когда в утренней тишине разнесся боевой клич шмелей, когда раздались голоса этих страшных разбойников рода насекомых, лица пчел побледнели. Они увидели перед собой смерть!

И тут снова спокойно и смело заговорила царица:

— Позвольте разбойникам войти! Пусть входят один за другим. Когда я отдам приказ, пусть первые ряды бросаются на вошедших в улей шмелей, а задние ряды пусть загородят вход! Так мы ослабим боевую мощь врагов! Бойцы первых рядов, от вашей выдержки, от вашей смелости зависит судьба государства! Сохраняйте уверенность! B полумраке враги не сразу поймут, какая участь им готовится, и пока они, ни о чем не подозревая…

Царица прервала свою речь, потому что у входа показалась голова первого разбойника. Усы его шевелились, челюсти то сжимались, то разжимались. Это было так страшно, что кровь замирала в жилах! Чудовищное тело медленно пролезло в отверстие входа, блеснули сильные крылья и могучая броня.

Трепещущие пчелы молчали.

Шмель обернулся и тихо сказал своим:

— Улей спит! Ho вход наполовину заделан и стражников нет. He знаю, может быть, это дурной знак!

— Это добрый знак! — ответили снаружи. — Вперед!

Два тяжеловооруженных гиганта, один за другим, проникли в улей. Это было ужасающее зрелище! За ними вошли и другие. B улье находилось уже восемь разбойников, а царица все не отдавала приказа! A вдруг она и сама оцепенела от страха? Шмели еще не заметили, что со всех сторон окружены стойкими пчелиными бойцами.

Ho вот раздался ясный голос:

— Bo имя наших прав и свобод, во имя царицы защищайте родину!

Воздух улья взорвался воинственными голосами. Пчелы набросились на шмелей. Один из молодых офицеров даже не дождался, пока царица кончит свой короткий призыв. Он был готов к бою, он первым хотел обрести смерть! Он кинулся на первого шмеля и вонзил острое тонкое жало в шею противника. Шмель скорчился с бешеным воем. Страшное оружие разбойника вонзилось прямо в сердце молодого храбреца/Умирая, тот увидел, как его товарищи отважно бьются с врагами. Смерть храбреца воспламенила пчелиных воинов.

Ho шмели недаром считаются закаленным во многих битвах разбойничьим народом. Убийства и грабежи издавна стали их промыслом. Первая атака пчел, конечно, смутила их, но они скоро оправились. Пчелиные жала не могли пробить броню великанов, а сила и величина шмелей давали им огромные преимущества в битве с пчелами. Боевой клич шмелиных воинов скоро заглушил крики, которыми подбадривали себя пчелиные бойцы. Этот страшный клич ужасает даже людей и заставляет их принимать дополнительные меры предосторожности, когда они вступают в борьбу с этими огромными насекомыми.

Шмели, первыми проникшие в улей, быстро поняли, что надо освободить вход для остальных разбойников. И они начали теснить пчел в темные улицы и переходы пчелиного города. По приказу царицы новые бойцы встали на защиту входа. Развернулось настоящее сражение. Заметив, что шмель утомлен, пчелы, притворяясь, будто тоже устали, влекли его в глубь улья. Ho его товарищи не могли последовать за ним, пчелы не пропускали их. A проникший в улей противник вдруг видел себя окруженным целыми роями пчелиных бойцов и вскоре падал мертвым.

Боевые кличи, стоны умирающих, жалобы раненых — все смешалось в один дикий вой, выражающий боль и смертный страх. Ужасные жала шмелей поражали пчел направо и налево. Улицы города были забиты мертвыми пчелами. Проникшие в улей шмели поняли, что назад пути не будет и не увидеть им больше дневного света. Ho они продолжали безнадежную борьбу. И умирали один за другим. Пчелиным воинам помогало и то, что удары шмелей не всегда оказывались смертоносными, яд, которым были напитаны их жала, быстро исчерпал свое действие. Раненые пчелы знали, что поправятся, и это придавало им новые силы.

Постепенно битва в улье стихла. Напрасно шмели, оставшиеся снаружи, звали своих товарищей. Te не откликались.

— Они погибли! — с этими словами предводительница шмелей отозвала своих воинов.

Погибла половина войска!

— Нас предали! — воскликнула предводительница. — Кто-то предупредил пчел!