Камкурт. Хроники Тай-Шин, стр. 63

Аргус привычно кивнул замерзшей реке, словно благодаря ее за предоставленное на берегу место для раздумий, и, развернувшись, стремительно пошел к остановке маршрутного транспорта.

Глава 2. «Хаосферинг»

Танцы Аши во сне

Окна квартиры, которую снимал Мальцев, выходили на Ленинский проспект. Аргус стоял у окна, скрестив руки на груди и задумчиво разглядывая сквозь узоры изморози фрагмент центральной улицы города. В голове, как замкнутая в знак бесконечности «лента Мебиуса», крутилась одна и та же мысль:

«Что теперь делать?».

Не давал покоя еще даже не обретенный, но уже утраченный мир Тай-Шин. Беспокоила дальнейшая участь, связанная с охотой на него Хартов, могущественных покровителей московских «инков». Точила душу память о несчастной любви и потерянных им женщинах.

Мальцев сжал руки в кулаки и беззвучно потряс ими перед собой, словно грозя кому-то невидимому там, на холодных темных улицах зимнего Барнаула. Все! Хватит! Это закончиться сегодня. И он не собирается сдаваться без боя. Настало время расставить все точки. Найти Коврова или уйти красиво, громко хлопнув дверью напоследок…

Аргус снял с себя всю одежду и направился в душ. Простояв полчаса под горячими струями душа, он насухо растер свое тело полотенцем и вернулся в комнату. Упав на диван, он лег на спину и, улыбнувшись, осмотрел напоследок комнату, словно прощаясь с этим миром. На самом деле это было недалеко от истины. Аргус просто не знал, вернется он из этого путешествия или нет. То, что он решил предпринять, было больше похоже на жест отчаяния. Но и другого пути у него не было. Харты наверняка везде ищут его, причем не только привычными оперативными методами. У них имелся весьма приличный арсенал средств. Наверняка они ждут, когда он раскроется, снимет все ментальные защиты. И вот тогда они с точностью до метра вычислят его местонахождения, и явятся к нему, если не в физических телах, то опять в образе какой-нибудь энергетической твари. А он вынужден будет раскрыться, потому что Аргус хотел сегодня войти в пространство Сновидения как можно глубже. Он расслабился, снимая один за другим с тела все блокирующие напряжения и зажимы. Одеялом он накрываться не стал, поэтому его обнаженное тело покрылось гусиной кожей от легкого сквозняка из приоткрытой форточки. Ничего, холод гораздо предпочтительнее для искусства Сновидения, нежели жара. Он закрыл глаза и сфокусировался на дыхании. Глубокое и ровное, оно должно было окончательно расслабить тело. Темное пространство перед внутренним взором замигало разноцветными огнями. Аргус сконцентрировался на одном пятне оранжевого цвета, сияющим прямо по центру, и уже через несколько секунд почувствовал, что проваливается в него. Именно в этот момент необходимо было удержать свое восприятие бодрствующим, позволив сознанию втянуться в оранжевую глубину.

Тьма. Ощущение покоя и тишины. Словно парящий лист, он опускался все ниже, а возможно, поднимался все выше в безграничное небо Сновидения, раскинувшееся во все стороны безбрежным океаном.

Он где-то рядом. Вспышкой возникло и тут же исчезло видение. Словно мигнувший слайд.

Река. Иглы на ветвях дерева. Темный силуэт. Костер…

Нужно отпустить себя. Сновидец, путешествующий по Снам должен быть легким и свободным. Только тогда Сны откроют для него свои двери.

Силуэт у костра. Серые камни. Кусты. Деревья.

Нужно сфокусироваться на окружающем видении. Нужно дать команду разуму — «Это Сон! Я во Сне!». Все вокруг течет и мерцает.

Человек у костра оборачивается. Полет. Разноцветные искры, словно звезды, пролетающие мимо на бешеной скорости. Тьма.

Мальцев выгнулся и судорожно втянул в себя воздух. Тьма вокруг. Сев и покачав головой, он осмотрелся. Слабый свет из-за окна. Знакомая комната. Где он? А-а, это та комната, где он жил последнее время в Барнауле. Значит, он просто выпал из сновидения. Так. Время. Нет времени. Вернуться, чтобы попробовать снова. Аргус откинулся на кровать. Восстановление дыхания. Концентрация. Несколько аффирмаций, позволяющих облегчить вхождение в сновидение. Пятно. Ощущения в области пупка.

Аргус тщетно пытался сосредоточиться на окружающем пространстве. Спустя какое-то время его опять выкинуло из сна, и он просто лежал в темноте, глядя широко раскрытыми глазами в потолок. Так он лежал бесконечно долго, потеряв счет времени. В его голове теперь отчаянно билась только одна мысль, как радиопозывные «SOS», посылаемые с терпящего бедствие корабля — он звал своего бывшего товарища и наставника. Звал или просто уже прощался, понимая, что этими жестами отчаяния наверняка привлек к себе внимание Хартов. Во внутреннем пространстве вдруг стали возникать и гаснуть воспоминания, навеянные сумеречным состоянием между сном и бодрствованием. Вот возникло одно, отчетливое воспоминание об их совместной с Ковровым поездке в Москву. Это было за несколько месяцев до их расставания. Видения проносились перед внутренним взором как ускоренные кадры семейной хроники.

Вот они стоят на перроне одной из станций метрополитена. Вокруг очень людно. Судя по суетливым потокам, был самый час пик, время, когда переходы метрополитена наполнялись живыми ручьями человеческих течений, словно подземные реки, бегущие во тьме недр. Ковров, провокационно улыбаясь, забирает у напарника кейс со всеми вещами и документами, взъерошивает ему волосы и тихо говорит, стараясь, чтобы его не услышали толкущиеся рядом люди.

— Я буду ждать тебя где-то там, в бесконечных дебрях этой подземной империи. Так в свое время со мной поступил и мой наставник. Тут не нужно никаких дополнительных указаний. Просто найди меня и все.

Мальцев озадаченно хмурит брови.

— А если я не смогу тебя найти. Мы назначим какое-то условное место встречи?

Ковров смотрит на него с удивлением.

— Ага, сейчас! Если ты меня не найдешь до закрытия метро, я сегодня же улечу обратно в Барнаул. Готов? Поехали!

Он подмигнул Мальцеву и, заскочив в переполненный вагон подошедшего метропоезда, тут же смешался с пестрой толпой. Двери захлопнулись и поезд, постепенно набирая скорость, исчез в темном тоннеле, унося в своем чреве объект этой необычной городской охоты.

Аргус сел на скамейку и осмотрелся. Десятки километров извилистых тоннелей под землей, тысячи людей и нужно было найти во всем этом конгломерате подземных коммуникаций всего лишь одного человека. Как и в тайге, единственным, что могло помочь охотнику сделать это, были инстинкты — неуловимый голос интуиции, уверенно ведущий человека сквозь все препятствия к искомой цели. Значит, нужно было просто отпустить себя, позволяя интуиции свободно раскрыться в этой окружающей суете. Он встал и, расфокусировав зрение и погасив внутренний диалог, направился в ближайший переход. Он слишком поздно вспомнил одно из главных правил Охоты: когда Охотник входит в лес, он становится невидимкой, сливается с лесом. Коварно растрепанные Максимом волосы привлекали непроизвольные взгляды некоторых прохожих. Мальцев поспешно пригладил их и тут же вспомнил что Максим забрал все вещи, а вместе с ними документы, деньги. А без этого в чужом городе, тем более в Москве, находиться было небезопасно. Подобные мысли не могли не вызвать внутреннего напряжения, которое сразу же начало посылать невидимые сигналы в окружающее пространство, привлекая на резонансе волн объект страха к источнику его породившему. Интуитивный стиль ходьбы был безнадежно сбит тщетно подавляемыми опасениями. Влад растерянно остановился, не зная, что делать дальше. У него, наверное, был очень подозрительный вид, потому что навстречу ему из какой-то ниши выдвинулся постовой милиционер, намереваясь проверить документы. Мальцев машинально свернул в боковой тоннель и смешался с толпой, которая понесла его в неизвестном направлении. Периферическим зрением Владислав успел заметить, как милиционер проводил его внимательным взглядом и сообщил что-то по рации, видимо передавая приметы подозрительного субъекта на следующий пост. Нужно было что-то делать. Не хватало еще только залететь в КПЗ. Без документов это могло закончиться весьма печально. Он растерянно осмотрелся. Тоннель служил переходом на другую станцию, и там его уже наверняка ждали. Обратно возвращаться тоже было опасно. Маловероятно, что сотрудник покинул свой пост и вернулся в дежурку.