Камкурт. Хроники Тай-Шин, стр. 20

Глава 2. ТЫСЯЧЕГЛАЗЫЙ АРГУС

Лица и маски

Голубоватый свет фар выхватил из темноты ажурный прямоугольник ворот. Через мгновение автономная станция, датчики которой были скрыты в кирпичном заборе, идентифицировала радиосигнал идущий от миниатюрного передатчика в салоне автомобиля. Еще через мгновение электрозамок ворот щелкнул, и створки медленно разъехались в разные стороны. Темно-серый «Опель» с легко тонированными стеклами неторопливо въехал на территорию дома, чуть слышно шелестя шинами по идеально ровному асфальту дорожки. Ворота за ним также неторопливо закрылись.

Мальцев любил автоматику. Технологические новшества не только значительно экономили время, но и создавали ощущение комфорта и уюта. Вспыхнули фонари на стоянке перед домом, освещая место для парковки и часть клумбы с лилиями. Еще заезжая во двор коттеджа, Мальцев увидел, что в доме никого нет. Окна дома были темны, а на открытой стоянке отсутствовал автомобиль Валерии.

Значит, опять… Владислав непроизвольно выругался. Это случалось все чаще и чаще. Они ссорились, потом мирились, потом опять ссорились, и снова мирились, заверяя друг друга в безумной любви и взаимном уважении. А потом Лера просто уезжала в очередной ночной клуб или притон со своим «другом юности», сынком одного из друзей ее отца, Анжеем и обкуривалась там до чертей, до галлюцинаций, до реанимации. А потом курс детоксикации и снова мольбы и угрозы, увещевания и обвинения.

Мальцев вышел из автомобиля, и, словно тот был виноват в сложившейся ситуации, с силой хлопнул дверцей. Это было как проклятие, тяготевшее над ним. Как порча, отравляющая всю его жизнь. Стоило ему сблизиться с какой-нибудь женщиной, и надежда на новую счастливую жизнь рушилась как по мановению волшебной палочки. Невозможно было только понять, что за злой волшебник упражнялся в своем черном искусстве, и кому это вообще было нужно. И ведь ясно было, что причина кроется в нем самом, а не в женщинах, которые словно сходили с ума, после непродолжительного совместного проживания. Но ситуация все равно слишком напоминала постороннее вмешательство, настолько нелепо и стремительно начинали развиваться события каждый раз.

Дверь в коттедж тоже открывалась автоматически. Электромагнитные идентификаторы были встроены в наручные браслеты, которые были только у хозяев дома, и как только кто-нибудь из них приближался на расстояние нескольких метров, электронная система «свой-чужой» принимала соответствующий закодированный сигнал, и блокировала сигнализацию, отмыкая входной замок. В доме было тихо. Мальцев поднялся на второй этаж и прошел в спальню. В комнате как всегда, в предшествии нарко-алкоголических загулов жены, царил беспорядок. Прямо на не заправленной кровати валялись вещи, выброшенные второпях из шкафа: трусики, бюстгальтеры, рубашки и скомканные легкие брюки. На спальной тумбочке лежала наспех написанная записка:

«Приеду поздно. Поехали с подругами отмечать день рождения Ленки. Лера».

Мальцев разжал пальцы и листок бумаги, словно опавший лист, спланировавший с дерева, упал к его ногам.

Вот так вот просто и лаконично. Не «сегодня приеду поздно», а «приеду поздно». Очень расплывчато и туманно, но зато правдиво. Ведь поздно может означать и ночь, и утро, и даже завтра, а может быть даже послезавтра или через неделю. Ведь «день рождения Ленки» тоже очень условное мероприятие, и соответственно, имеющее грандиозное пространство для маневра. Оно может проистекать в ночном клубе, на какой-нибудь квартире, на загородном коттедже, в конце концов. И гостями на этом дне рождения могут оказаться кто угодно. Мальцев опять раздраженно выругался. Знать бы еще кто такая эта Ленка, и существует ли она на самом деле.

Он неторопливо разделся, нарочито аккуратно разместив одежду на плечиках, и как был, обнаженный, прошел в ванную комнату.

Горячая вода и ароматическая соль лишь частично сняли напряжение после рабочего дня. Внутри упругой пружиной давило чувство обиды и раздражения.

«Все, хватит! Сегодня нужно кончать со всем этим цирком. Сколько можно терпеть этот тягучий кошмар?».

Мальцев откинулся головой на край джакузи и закрыл глаза. Медитативная музыка, раздающаяся в скрытых стеновых колонках, вопреки обычному эффекту, сегодня лишь добавляла раздражения. Оставалось чувство нерешенной проблемы, которое, подобно капле дегтя, отравляющей огромную бочку меда, мешало расслабиться и настроиться на позитивную волну.

«Сколько можно? За что мне все это? За что…».

По щеке вдруг покатилась слеза, а рука машинально коснулась странного талисмана, висевшего на груди: медвежьи клык и коготь, нанизанные на серебряное кольцо. Еще три года назад эти экзотические причиндалы росли из мощного тела принадлежащего могучему повелителю тайги. Существу, не ведающему поражений и погибшему от страха. Мальцев почувствовал, как воспоминания всколыхнули потаенный ужас, поднявшийся из глубин сознания и выступивший холодным потом на горячей коже. Этот ужас принес душевную боль и мелкую дрожь, охватившую все тело. Это он убил его. Не убил бы страхом, прикончил бы древесным колом. Не колом, разорвал бы руками, загрыз зубами. Он помнил те нечеловеческие силу и ярость, которые вышли на свободу в то драматическое мгновение. Словно прорвало плотину, скрывающую их в непроглядном мраке подсознания. Согласно поверьям охотников, теперь эти трофеи по праву принадлежали ему. Они не только напоминали об удачной охоте и воинском подвиге, одном из тех, которые становятся легендами или иногда просто вырождаются в охотничьи байки. Этот талисман был Посланием, Подарком Духа, передавшему человеку огромную Силу через грозного обитателя таежной чащи. Благодаря этой Силе обреченный на смерть человек смог выжить, смог увидеть запредельное, смог, по сути, стать шаманом. Так, во всяком случае, говорил об этом Ковров, человек, приоткрывший ему двери в тайный мир алтайской магии. И вот теперь этой Силы не хватало на решение банальной проблемы, связанной с извечным конфликтом мужского и женского. Мальцев до боли сжал ладонь. Физическая боль на некоторое мгновение просветлила разум, позволив душевной боли отойти на второй план.

Он не думал, что сможет снова быть близок с женщиной, сможет опять жениться. Не думал он также, что когда-нибудь снова вернется в тайгу. Настолько сильным было потрясение, связанное с гибелью Ирины и его друзей. Словно в резонанс с его внутренним диалогом, медленная музыка в ванной комнате перешла на более динамичные ритмы. Тревожно зазвучали далекие барабаны и пронзительно запел варган. Мальцев почувствовал, как тело задрожало еще сильнее. Воспоминания о тех жутких событиях пробудили не только ужас. Они воззвали к жизни память, в которой скрывался и он — загадочный некто. Не то человек, не то призрак, по прозвищу Харон.

Мальцев тогда перерыл весь Интернет. Ездил в Новосибирск. Поднял всю информацию по тренеру рафтинг-команды по фамилии Дубинин. И когда ему, наконец, удалось разыскать его фотографию, он долго всматривался в черты лица погибшего спортсмена. Сначала ему казалось, что это именно он являлся ему в том проклятом заливе. Но коварный скептик в голове тихо шептал: «Ты выдаешь желаемое за действительное. Ты что, это не он. Он только похож. Тоже лысый. Тоже в сплав-комбинезоне. Но это не он. Это просто не может быть он. Ведь этот человек погиб. Погиб. Да и внешне есть значительные отличия. Смотри, какой динамичный и подвижный человек, это видно даже по фотографии. А Харон был как робот, заторможенный и малоподвижный». Мальцев соглашался сам с собой, переживая эти внутренние сомнения, но потом принимался спорить сам с собой: «Да он, это. Он! Похож. Просто у Харона черты лица менее эмоциональные, не такие волевые. Но ведь этому может быть объяснение. И место совпадает. А то, что мертвые иногда возвращаются… И вообще, кто сказал что он погиб? Ведь их рафт перевернулся, и в воде оказались четверо. Троих нашли, а его нет. Может, он выплыл. От шока немного психика нарушилась, и он стал жить на берегу реки, философствовать…» Но скептик не унимался: «Но ведь ты убил его. Ударил ножом. А после этого видел опять. Живого».