ОЧЕНЬ Петербургские сказки, стр. 3
– Здрасьте!
Эскимосы укоризненно покачали головами и исчезли. После них осталось только большое кольцо дыма, синего на солнце, и висело до тех пор, пока не растаяло.
Теперь Дима стоял один. Опять пролетели утки… И опять было бескрайнее белое поле… И край земли, откуда начинается море… И ослепительное северное солнце… Такое ослепительное, что пришлось надвинуть на глаза папину зимнюю шапку… И взявшийся вдруг откуда-то ненастоящий медведь, коричневый в серую клетку, в которого стрелять – просто преступление, такой он глупый… И далекая страна Африка, которой полагается быть и вовсе в другой стороне света… А может быть, совсем и не Африка!…
– Ладно, – твердо сказал Дима. – Будем считать, что в Канадию я уже съездил. – И снял шапку. – Уф-ф… Жарко! Если в Канадии жарко, то в Японии, наоборот, должно быть прохладно! Поеду в Японию!
Дима слез с трехногого табурета, потом с четырехногого стула и побежал в ванную, где висел мамин халат, очень японский на вид.
Халат был красный, красивый, с длинными рукавами, из-под него торчали только кончики Диминых ботинок. Стоя посередине ванной, Дима приложил руки к вискам и растянул глаза в стороны, как мама, когда она показывала японцев:
– Цуки-цуруки. Агама-атагама!
Вылезший из-под ванны кот хитро подмигнул желтым глазом, как всамделишный японский дракон, только серый. А в зеркале Дима увидел настоящего маленького японца… А потом еще одного, и еще – много японцев! Они шли мелкими шажками Диме навстречу, держались руками за виски – кто сильней скосит себе глаза – и пели на разные голоса:
Мы японцы.
Мы – японцы.
Вы японцы?
Мы японцы!
И Дима, шагая мелкими шажками им навстречу, отвечал:
Я японец.
Я – японец.
Вы японцы?
Я японец!
И кланялся в обе стороны.
Правда, при этом он один раз стукнулся головой об ванну. Только разве это имело значение? Ванна-то ведь тоже была японской! Но все-таки Дима пошел в комнату, где было побольше места.
Комната, пока он ходил превращаться в японца, теперь больше всего на свете была похожа на дворец японского императора… То, что в Японии есть император, Дима помнил точно. Но чем именно занимаются императоры в Японии – забыл.
"Цари и короли понятно, приказывают. Министрам отрубают головы. А императоры… императоров… Да ведь они же ничего не могут делать, потому что у них – вот же, вот! – все время заняты руки! Они просто так ходят и смотрят!"
И Дима принялся ходить по комнате, как настоящий маленький японский император, растягивая руками в стороны свои русские, обычно круглые, глаза.
"Они слушают японскую музыку, которая утром передается для них по радио, сидят на троне, который давным-давно был когда-то стулом, а мама читает им книжки про Японию… А когда они проголодаются, они берут вот эти папины карандаши и едят ими рис, который сварит им мама!"
Дима подошел к письменному столу и хотел было протянуть за карандашами руку…
"Но ведь у них же все время заняты руки! А это значит… это значит, что… Значит, императоры в Японии целый день ходят голодные!"
Дима замер, пораженный этой новой ужасной мыслью, отчего руки у него опустились, и он тут же перенесся из Японии обратно в комнату.
Ничего не изменилось за время его путешествия: даже кефир, и тот стоял на прежнем месте. Дима схватил бутылку и с жадностью принялся его пить.
"Императоры в Японии целый день ходят голодные!… Императоры в Японии целый день ходят голодные!… Императоры в Японии!… Бедные императоры!" – и не заметил, как выпил всю бутылку.
"Ну, теперь можно в Индию!"
Но Дима не успел поехать в Индию к своему другу Петру Ивановичу (который даже написал ему письмо), хотя и надел для этого бабушкины зеленые тапки и обмотал голову полотенцем – вернулась из магазина мама.
– Скучаешь? – спросила она, входя в комнату. – Сейчас мы с тобой перекусим и поедем далеко-далеко, в Зеленогорск! Ты ведь хотел поехать?
– Мама…
– Что?
– Мама, я хочу в Индию…
– Куда?!
– Ну, в Индию. Там носороги.
– Носороги в Африке.
– Тогда в Африку!
– А как же Канада? А Канаду уже не хочешь?
– В Канадии я сегодня уже был. И в Японии уже был. Давай поедем туда, где носороги?…
– Ладно, давай поедем.
– Ура! Вот тебе папина шапка… Мы сначала заедем в Канадию, а потом – на пароходе – в Африку. Там недалеко, я видел. Ну же, давай, поехали!… Вот большое снежное поле!…
– И край земли, откуда начинается море?
– И льдины…
– Торосы, что ли?
– А там, вдали…
– Полоска… полоска земли!
– Это Африка!
– Что это?! Боже мой!… Но ведь этого не может быть, Димочка!… Это же… Это же в самом деле Африка!
ОЧЕНЬ
– Дождь на улице. Не покататься на велосипеде. Не люблю, когда кончается лето! Ты обещал рассказать мне сказку.
– Хочешь, я расскажу тебе про маленького мальчика, который стал Одуванчиком?
– Ну… Это очень грустная история. И потом ты ее уже рассказывал. А правда, ты можешь придумать сказку про все, о чем я попрошу?
– Правда.
– Тогда придумай, пожалуйста, про садик, в котором я гуляю!
– А как ты хочешь – чтобы с волшебниками, или на этот раз, может быть, обойдемся без них?
– Ну конечно с волшебниками!
– И немного грустную?
– Чуть-чуть!
– Значит, с волшебниками? И чуть-чуть грустную? Что ж, дай мне подумать… Ну вот, готово. И высунь-ка, пожалуйста, нос из-под одеяла!
Давно это было. Ну, не то чтобы совсем давно, но и не то чтобы недавно. А так – серединка-наполовинку. Проще скажем: вчера.
Стоял над Городом большой туман. И не было видно в этом тумане ни домов, ни собак, ни людей. И это было хорошо, потому что многим нравится гулять по улицам в одиночестве! И жил в одном доме Волшебник. Каждый день выходил он на улицу погулять и подумать над тем, что бы ему еще совершить такого волшебного?
И вот однажды… (О, это великолепное слово "однажды"! С него-то обычно и начинается все самое интересное в нашей жизни!) Однажды… когда на Город опустился большой туман, Волшебник шел по улице, заложив руки за спину (так в большинстве своем и ходят волшебники), и мечтал:
"Хорошо бы, – мечтал он, просверлить в Луне дырку, просто так, для чего-нибудь. И еще хорошо было бы сделать Очень Тепло… Потому что, когда Очень Тепло, тогда можно Подольше Гулять!"
Тут Волшебник остановился.
"Или, например, сделать Очень Интересно! Или Очень Красиво! Или даже Очень Здорово! А может быть, просто вообще – взять и сделать… Очень! Причем, не просто Очень, а Очень так, что буквально всем ОченЯм было Очень! Ну просто Оч-чень!"
У волшебников решено – значит сделано. Волшебник замечтался (делая Очень), и не заметил, как очутился в маленьком садике, приткнувшемся возле нашего дома. (Да-да, вот тут-то оно все и начинается, наконец!) А заметив, огляделся и… буквально не поверил своим глазам: на тумане висели огромные золотые буквы. Не на доме, не на заборе, а просто так: на тумане.
Волшебник страшно удивился. А поскольку он был еще и Очень Любопытным, этот Волшебник, то подошел поближе, чтобы разобраться.
"Может, я сплю? – подумал он. – Может быть, это мне просто снится?" – Он ущипнул себя за нос, подпрыгнул… Но нет – буквы продолжали висеть в воздухе, как висели до сих пор. С одной из них даже капала вниз золотая краска. Капли падали в мелкую лужу, и по ней во все стороны бежали радужные круги.
"Какое безобразие! – подумал Волшебник. – А что если они – эти буквы – свалятся на голову какому-нибудь прохожему и, чего доброго, попортят ему шляпу?!"