ОЧЕНЬ Петербургские сказки, стр. 12
Но Грибабушка не дала Листику продолжить:
– Заговор от укушения змеи?… – потребовала она. – Ну-ка, ты, Болотик?!
– На море на окияне, на острове на Буяне стоит дуб… – с неохотой отозвался Болотик. – Под тем дубом ракитов куст, под тем кустом лежит бел камень Алатырь; на том камне лежит рунец, под тем рунцем лежит змея, скорпия; есть у ней сестры… – Болотик замолк и задумался.
– Ну что ж ты? Забыл? – улыбнулась Грибабушка и напомнила: – Арина, Катерина…
– Арина, Катерина, – все так же без охоты бесцветно продолжил Болотик. – Мы Богу помоляемся, на все четыре стороны поклоняемся; возьмите свою лихость от раба (сказать имя укушенного) или от его скотины (сказать цвет шерсти) по сей день, по сей час. После чего крестообразно дунуть.
– Крестообразно дунуть… – думая о чем-то своем, повторила Грибабушка. – Хорошо. Ну, теперь так: о чем это вы у меня спросить хотели? Зачем плакали?
Листик собрался с духом и сказал за себя, за Болотика и за Елочку:
– А ты не умрешь, Грибабушка? Ты скоро встанешь? Можно тебя как-нибудь вылечить? Каким-нибудь особенным колдовством?
– Колдовством? – спросила Грибабушка. – Хм… Нет, колдовством, пожалуй, навряд ли.
– А чем же тогда? – не смог скрыть удивления Листик.
– Эх, Листик, Листик!… – вздохнула Грибабушка. – Думаю, что на этот раз все должно случиться само собой.
– А что же может случиться само собой? – Листик даже растерялся.
– Без колдовства? – подхватил вопрос Листика Болотик. – Да разве такое бывает?
– Случается иногда, – ответила Грибабушка. – Что, не верите?
– Конечно не верим! – вскричали хором все трое: Листик, Болотик и Елочка.
– Ну, тогда слушайте и запоминайте, – предложила Грибабушка. – Я встану, если сами собой произойдут в лесу три обыкновенных события!
– Обыкновенных? Сами собой? Ты шутишь, что ли?
– Это у нас-то? В нашем-то Колдовском-то лесу?! Ну, тогда ты, Грибабушка, точно не встанешь!
На что Грибабушка ответила правнукам так:
– Мы долго жили в лесу, колдовали для людей. Теперь посмотрим, что из этого получилось. Слышу, слышу твой вопрос, Елочка. И ты ведь тоже для людей. Почему же в таком случае я тебя к ним не пускаю? Потому что ты еще маленькая, тебя обидеть легко…
Болотик кинул взгляд на Деда-Дедулю, сидящего рядом и терпеливо ждущего своей очереди, и подтолкнул Листика.
– Грибабушка… – начал тот. – Тут у нас гость, Дед один… То есть псих. Ему совет нужен, – при этом Листик что-то вспомнил и скороговоркой добавил: – Только он Дед хороший, он к нам топиться пришел!
– Совет? – удивленно спросила Грибабушка. – А какой же я могу совет ему дать? Хорошо, вот ему от меня: детей нужно воспитывать правильно! А внучек тем паче! – добавила она.
– Спасибо, – разочарованно сказал Дед-Дедуля. И по его глазам было видно, что ему тут же нестерпимо вновь захотелось утопиться.
– На здоровье, – ответила Грибабушка. И приказала Листику: – Гостя накормить и утешить. По-нашему, по-лесному. По-русски!
И в этот момент Колдовской лес до самой своей тайной сердцевины вновь содрогнулся от рева Однолапого.
Глава седьмая. СНОВА ОДНОЛАПЫЙ
"…кагда Людям становится харашо они о Духах не вспаминают даже тагда кагда Духам тоже бывает очинь плохо…"
– Что это за шум? Что там такое, Листик? – встревожилась Грибабушка.
– Кажется, это он опять, – не сразу ответил Листик. – Опять Пачкун Однолапый!…
– Опять завелся, окаянный! – добавил Болотик. – Ну, ладно, делать нечего. Доставай, Дед, свою гранату!
Повисла долгая, неприятная пауза.
– Где твоя граната, Дед?
– В лесу оставил, – отозвался Дед-Дедуля чуть слышно. И объяснил свой поступок так: – Не идти же мне с гранатой к Грибабушке?
– Ну, тогда все. Конец! – трагически воскликнул Листик. И вдруг начал скороговоркой: – В городе Иерусалиме, на реке Ердане стоит древо Кипарис, на том древе птица орел сидит, щиплет и теребит когтями и ногтями, и под щеками, и под жабрами!…
– Глаз грома твоего осветища, молния твоя вселенную подвиже, – так же скороговоркой принялся вторить Листику Болотик, – и трепетна бысть земля, в мори путия твои и стези твои, в водах многих и стопы твои подвижутся!…
Они наговаривали все быстрее и быстрее, перебивая и дополняя друг друга. Но все громче раздавался грохот, все ближе. И вот уже между деревьев, обступивших Солнечную поляну, начал мелькать бронированный бок чудовища.
– Грибабушка!!! – вскричал Болотик.
– Все. Конец!!! – закричал Листик.
– Воздух!!! – страшным военным голосом взвыл на одной ноте Дед-Дедуля.
И прозвучал теперь уже смертельно испуганный Голос Елочки:
– Ой-й-й-й-й-й-й-й-й-й-й-й-йййййййй!!!
Сквозь деревья просунулась на Солнечную поляну страшная когтистая лапа… И вдруг рычание Однолапого, словно по мановению волшебной палочки, смолкло. Безжизненная лапа повисла в воздухе. Стало тихо.
Глава восьмая. ГОСТИ В ЛЕСУ
"…некоторые злые Люди завут абиженых Духов чтобы они им служили и те им служат нидолго а патом все равно уходят от них патаму что они им ни верят…"
Так прошло несколько минут, в течение которых никто, похоже, ничего так и не понял: косая тень от лапы, перечеркнув Поляну, была даже страшнее ее самой. И наиболее ужасное – ничего больше почему-то не происходило. Совсем ничего. Минула еще минута. За ней вторая. Потом третья. Первым пришел в себя Листик, за ним – Болотик. Следом за ними открыла свои синие молодые глаза Грибабушка. Ветерок робко дунул, подхватил в воздух пригоршню прошлогодних листьев и вновь замер. Дед-Дедуля, как на войне, прикрывший лесных обитателей своим телом, поднялся на ноги и смущенно отряхнул брюки. И тогда случилось ну совсем уже неожиданное: до Поляны долетел чистый девичий голос:
– Дед! Дедуля!
Но не было слышно эха в Колдовском лесу. Звук голоса – словно в вате.
И опять:
– Дед! Дедуля!
– Знакомый голос, – поморщился, прислушавшись, Дед-Дедуля.
И в третий раз послышалось тот же самое:
– Де-е-д!!!
– Листик! Елочка! Вы что, забыли о своих обязанностях? – напомнила Грибабушка, после чего Листик с Елочкой пришли, наконец, в себя и начали перекликаться, имитируя эхо. И по Солнечной поляне принялось летать из конца в конец:
– Дее!…
– Ее!…
– …ед!
– Дее!…
– У!…
– Уля!…
– Е!…
– Ля!…
Еще минута – и на Поляне появилась… очень красивая девочка. А точнее – девочка-подросток. При ее появлении, разумеется, вся "колдовская" компания мгновенно обратилась и исчезла, словно растворилась в воздухе.
– Ты? В каком ты виде?… – подошла девочка к Деду-Дедуле. – Что это за наряд? Это что на тебе надето?
Дед-Дедуля оглянулся назад, на то место, где только что были Листик с Болотиком, и, не обнаружив их, глупо захлопал глазами, не зная, что ответить.
– В общем это… м… халява, – наконец нашелся он. – Постой! Откуда ты здесь? Как ты меня нашла?!
– Я пришла из школы, – объяснила красивая девочка, – а тебя нет. Жду час, жду два… И обед кончился, и ужин прошел. А тебя все нет и нет. Проанализировала я, что ждет меня на… на завтрак! Вспомнила, как ты все уши прожужжал мне про это свое болото, где тебя тут прошлым летом леший водил!
– Говорил я вам? Говорил? Это ведь она – Внучка Таня моя! Любимая! Она нашла меня! Соскучилась! А вы говорили – кислое мое дело! – опять обернувшись назад, на пустое место, где еще совсем недавно были Листик с Болотиком, объяснил Дед-Дедуля.
– Ты что, Дед, уже заговариваешься? – строго спросила названная Внучкой Таней. – С кем это ты? – И, не дожидаясь ответа, неожиданно добавила некрасиво и жестко: – Проголодалась я. Корми меня!
Страшная минута настала для Деда-Дедули. И тут Внучка Таня начала смеяться: а смех у нее – такой же нежный и чистый, как у Елочки:
– Такой я раньше была, правда? А зачем же ты меня такой столько времени терпел, Дед? Дедуля, я тебя так крепко!… Так!… – внучка Таня кинулась к Деду-Дедуле со всех ног и, подпрыгнув, повисла у него на шее. – Чего ты испугался? На тебе же лица нет!