Пришлый. Книга 1 (СИ), стр. 26

Выбравшись из палатки, огляделся: мастер подскочил к шатру, где должно быть пятеро, и встал у выхода со щитом и мечом готовый к бою. Заметив меня, крикнул:

– Иди к атаману, тут я разберусь!

В Нурпе я не сомневался, поэтому спорить не стал. Выхватив сабли, подскочил к самому роскошному шатру. Нескольким быстрыми движениями проделал в нем дыру и заглянул внутрь: подушки, пустые бутылки, девушка, привязанная к бревну и дыра в пологе со стороны леса. Вот черт! Далеко он уйти не мог – форы у него не больше полминуты, а по лесу в темноте не особо-то побегаешь. Быстро прислушался к окружающему миру: на гране чувств услышал пульс – попался голубчик.

Это обычным людям в темноте по лесу бегать тяжело, я же несся как бешенный лось – мое зрение позволяло бежать как днем, а учитывая мои ночные силы, итого быстрее. Через минуту уже был в пяти метрах от своей жертвы.

– Стой! Тебе все равно не уйти, – крикнул я убегающему. Но тот почему-то лишь прибавил ходу, ломанулся через кусты, не разбирая дороги.

Я уже практически схватил его, когда он с разбегу влетел в обрыв. Атаман с криком полетел вниз, ломая ветки и свои кости. Но вот, крик оборвался. Пульса Плешивого я тоже не слышал.

Проклиная этого бегуна по пересеченной местности, осторожно полез вниз. Дорогу искал по сломанным веткам. Пару раз чуть не повторил путь несчастного атамана, но спустился все-таки без происшествий. Хорошенько пошарив внизу, обнаружил беглеца. Плешивый Атаман неподвижно сидел у сухого дерева, оперевшись спиной на ствол. Кончик ветки, торчащий у него в шее под подбородком, я увидел только когда подошел вплотную. Мерное шуршание дождя разбавила русская речь из слов, которые нельзя произносить в приличном обществе. Кто же меня теперь выведет на заказчика? Не везет – так не везет. И чего этому атаману не сиделось в шатре?

Вернулся в разбойничий лагерь расстроенный дальше некуда. Нурп сидел у горящего огня, вместе с ним сидели шесть человек в оборванной, грязной одежде: четыре молодые девушки, один парень и мужик среднего возраста.

– Это кто? – спросил я, присаживаясь рядом.

– Рабы ихние. В оставшемся шатре было пятеро и одна у Атамана. Где Атаман?

– Мертв.

– Как?

-Дело дрянь, – произнес мастер после моего рассказа.

– Да уж, хорошего мало, – вздохнул я.

– Вы-то как тут оказались? – спросил у молчавших все это время пленников.

– Да, кто как, – шмыгнула носом одна из девиц, – кого одного на тракте подловили, кто с караваном шел.

– И давно вы тут?

– Да, кто как, – ответила та же девушка, – я дольше всех. Их вот, – ткнула она пальцем в мужика и молчаливо сидевшую девушку, – только вчера привели. А я атаману нравилась, поэтому и держал. Остальных девиц убивали, как надоедят. В среднем месяц тут они жили: готовили, стирали, да этих зверей ублажали. А как что не по ним, разговор короткий: отволокут в лес, да голову отсекут.

– Ну, зачем им девушки еще понятно, но мужиков-то к чему они держали? – задал я вопрос.

– К чему держали, я не знаю, только мужики в плену были до первой облавы, а потом пропадали.

– Ладно, сегодня вам всем повезло – вы свободны. Можете идти по своим домам.

– Спасибо родненький, – заголосили хором девки. – Как же нам тебя благодарить? Чем же отплатить тебе? Ведь и не думали уже домой-то вернуться.

– Нечего меня благодарить – не за вами шел, – оборвал я поток слов.

Надо было собрать трофеи, но при свидетелях обыскивать трупы было как-то неудобно. Правда, неудобно было только мне – Нурп без малейшего смущения стал шарить по карманам ближайших мертвецов.

– А ты че расселся? – обратился он ко мне, – иди обыщи тех, что в палатке и сходи к трупу Плешивого. Кто из нас молодой?

-А вы все лучше отдохните, – обратился мастер уже к бывшим пленникам, – завтра идти далеко. Делать было нечего, пришлось идти.

Через пару часов мы с мастером собрали в уцелевшей палатке все более-менее ценное: мечи, копья, одежду, а также продукты. Деньги серебреные изделия и наиболее нормальное оружие оставили себе, остальное утром предложили разобрать бывшим невольникам – утащить с собой весь хлам все равно не получится. Первым к куче с хламом подошел мужик, он подобрал себе подходящий кинжал и меч, на остальное не обратил внимание.

– Видно, человек знает, с какого конца за меч браться, – прошептал мне на ухо мастер, – из оставшегося хлама выбрал лучшее. Потом начал копаться в хламе парень, выбирая более-менее ценные вещи.

– А мы что стоим? – вскрикнула бойкая девушка. – А ну хорош слезы лить, бери что есть, хоть домой не с пустыми руками вернетесь. Ее поддержали еще две девушки – одна так и осталась сидеть.

– Видимо из богатой семьи, – поделился своими соображениями Нурп, – крестьянки, даже после пережитого думают о доме, о семье, что лишними ноготки не бывают. Вон как за дележку активно принялись. Дележка проходила еще часа три, пока я не устал и не крикнул:

– Через десять минут выходим! Кто останется, из леса будет выбираться сам.

Через пятнадцать минут мы с мастером шли во главе отряда с тюками на спине. Ничего не несла только молчаливая девушка, да у странного мужика только меч блестел в руке. Особых разговоров и криков не было – каждый думал о пережитом.

Мы с мастером шли шагах в пяти впереди – это позволяло общаться и не быть услышанными остальными членами отряда:

– Не нравится что-то мне этот мужик, – проговорил я мастеру шепотом.

– А чего тебе в нем не нравится? – удивился мастер, – мужик как мужик.

– Ты же сам меня наблюдательности учил. Вот и приметил я в этом мужике одну странную вещь, – тут я сделал театральную паузу – люблю, знаете ли, на нервах поиграть.

– Что за вещь? – не выдержав, спросил Нурп.

– Шрам у него над правым глазом – вот что за вещь.

– Думаешь это наш посланец?

– Думаю да. В совпадения я уже давно не верю. Но проверить все же стоит.

– И как мы это проверим?

– Есть у меня одна задумка. Его надо спровоцировать на нападение. Для этого ему необходимо создать все условия. Как выйдем на тракт, нам надо разделиться. Ты пойдешь провожать одну из групп, я же пойду к Ролесту, если он увяжется за мной – это будет сигналом к готовности. Буду ждать ночного нападения – скорее всего, он захочет зарезать меня спящим. Часа через четыре мы вышли на тракт.

– Кто до Ролеста, может пойти со мной, остальным желаю счастливого пути, – произнес я, выйдя на дорогу.

– Еще раз спасибо, и пусть хранят вас ваши боги, а чужие не трогают, – невпопад попрощались три девушки и пошли, возглавляемые бывшей любовницей Атамана.

– Я не могу позволить женщинам идти одним по таким опасным дорогам, – чопорно произнес де Горс. – Я вас провожу.

– Мы будем вам очень благодарны, – ответила предводительница.

– Ну, а мы, тогда двинули домой, полдня у нас еще есть, – обратился я к оставшимся людям.

Глава 21.

Не останавливаясь ни на обед, ни на отдых, мы шли до самого вечера – каждый хотел быстрее попасть домой, где тепло и сухо. К вечеру я приглядел подходящую стоянку для ночлега, и мы начали разбивать лагерь. Парня с мужиком послал за дровами, девушку назначил разводить костер и кухарить. Сам же принялся ставить предусмотрительно взятый в стане разбойников шатер. Провозился до полной готовности ужина – делал-то я это впервые. Хорошо хоть дождь перестал.

За ужином попытался завести беседу, но разговор не клеился – все витали где-то в собственных мыслях. Пора приступать к плану.

– Спасибо за ужин, пора бы мне и на боковую, а то ночь не спал. Устал как собака. Глаза закрываются, – произнес я и направился в шатер.

Лежать с закрытыми глазами и не уснуть было делом довольно сложным. Ведь я действительно не спал всю ночь. Но заснуть – означает подвергнуть себя опасности. Через некоторое время услышал, как кто-то зашел в палатку и улегся спасть. Борьба со сном продолжалась: когда же, наконец, что-то прояснится? Прошло часа три, больше никто в палатку не заходил. Я уже думал, что остальные два человека остались спать у костра, и мне придется бороться со сном до самого утра, как услышал шорох – кто-то осторожно влезал в палатку. Я приготовился. Нужно выждать момент, когда открыть глаза, а то может быть слишком поздно. Каждая секунда тянулась словно час, мое тело было в напряжении. С закрытыми глазами очень сложно определить, где находится человек, и что он делает. Но вот пришло ощущение: надомной кто-то склонился – дальше ждать нельзя.