Странствия убийцы, стр. 149

Он задержался на берегу реки и отряхнул мокрые крылья. Дракон не обратил на меня внимания, выйдя из реки так близко ко мне, что, если бы он был настоящим, меня бы залила вода, капающая с его распростертых крыльев. Каждая капля, падавшая обратно в реку, несла безошибочный отблеск древней магии. Его четыре огромные когтистые лапы глубоко уходили в сырую землю. Он осторожно сложил крылья и стал чистить свой длинный раздвоенный хвост. Золотой свет озарял меня и собравшуюся вокруг толпу. Я отвернулся от дракона, чтобы посмотреть на людей. Их лица были радостны, приветливы и исполнены почтения. У дракона были ясные глаза сокола и осанка жеребца, когда он шел к ним. Люди расступались, чтобы дать ему дорогу, бормоча вежливые приветствия.

Элдерлинг, — сказал я вслух самому себе. Я шел за ним, ведя пальцами по фасадам домов, слившись с восхищенной толпой. Люди потоками выходили из трактиров, чтобы присоединить свои приветствия к общему хору, и толпа, сопровождавшая дракона, росла с каждой минутой. По-видимому, это не было обычным событием. Я не знаю, с какой целью шел за ним. Не думаю, что я вообще думал о чем-нибудь в это время, было только желание следовать за этим огромным и прекрасным существом. Теперь я понял, почему главные улицы этого города были построены такими широкими. Вовсе не для свободного проезда груженых повозок, а для того, чтобы ничто не могло помешать этим гигантским гостям.

Один раз дракон остановился перед огромным каменным бассейном. Люди бросились вперед, почитая за честь работать чем-то вроде лебедки. Ведро за ведром поднималось с земли. Груз жидкой магии выливали в бассейн. Когда бассейн до краев наполнился сверкающей жидкостью, Элдерлинг изящно склонил шею и начал пить. Может быть, это и был призрачный Скилл, но даже вид его пробудил во мне внутренний голод. Еще дважды наполнялся бассейн, и дважды Элдерлинг выпивал его, прежде чем продолжил свой путь. Я следовал за ним, восхищаясь тем, что видел.

Перед нами внезапно появилась расщелина, нарушившая строгую городскую симметрию. Вслед за призрачной процессией я подошел к ее краю только затем, чтобы увидеть, как все — мужчины, женщины, Элдерлинг — полностью исчезли, беззаботно войдя в нее. Я стоял один на краю разверзшейся пропасти, слыша только шепот ветра над неподвижной глубокой водой. Несколько звезд показались на обложенном тучами небе и отразились в черной воде. Какие бы секреты Элдерлингов ни были готовы открыться мне — они давным-давно были поглощены этим чудовищным катаклизмом. Я повернулся и медленно пошел прочь, размышляя о том, где были укрыты Элдерлинги и с какой целью. Я снова содрогнулся, вспомнив, как дракон пил сверкающую серебряную силу.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы по своим следам вернуться к реке. Мой голод был теперь пустотой, которая билась о ребра, но я решительно отогнал его. Только сила воли помогла мне пройти сквозь группу дерущихся теней, но решимость оставила меня, когда городские стражи проехали по улицам на своих тяжелых лошадях. Я отскочил в сторону, чтобы дать им дорогу, и вздрогнул, услышав звуки падающих дубинок. Каким бы ненастоящим это ни было, я был рад оставить позади шумную драку. Я свернул вправо, на более узкую улицу, и прошел еще три перекрестка.

Я остановился. Здесь. Это была рыночная площадь, где я стоял на коленях прошлой ночью. Вот этот столб, стоявший в центре. Я помнил что-то вроде памятника, нависающего надо мной. Я подошел к нему. Он был сделан из того же вездесущего черного камня с блестящими прожилками. Моим усталым глазам показалось, что он сияет ярче, тем же загадочным внутренним светом, который испускали и другие строения. Слабое сияние очерчивало глубоко вырезанные на его поверхности иероглифы. Я медленно обошел его. Некоторые, я уверен, были знакомы мне. Возможно, это были двойники тех, которые я копировал в тот день. Может быть, это что-то вроде указательного столба, на котором отмечены направления, соответствующие линиям компаса? Я протянул руку, чтобы коснуться одного из знакомых знаков.

Ночь изогнулась вокруг меня. Волна головокружения захлестнула меня. Я вцепился в столб, но каким-то образом промахнулся и, споткнувшись, упал вперед. Мои протянутые руки не нашли никакой опоры, и я упал лицом вниз на хрустящую корку заледеневшего снега. Некоторое время я лежал, прижавшись щекой к ледяной дороге уставившись бесполезными глазами в ночную тьму. Потом теплая тяжесть ударилась в меня.

Брат мой! — радостно приветствовал меня Ночной Волк. Он уткнулся холодным носом мне в лицо и стал лапой бить но моей голове, чтобы я поднялся с земли. — Я знал, что ты вернешься! Я знал это!

28. ГРУППА

Часть великой тайны, окутывающей Элдерлингов, заключается в том, что те немногие их изображения, которыми мы располагаем, мало похожи друг на друга. Это справедливо не только для шпалер и свитков, являющихся копиями более старых работ и, естественно, содержащих ошибки, но и в отношении тех единичных изображений Элдерлингов, которые сохранились со времен короля Вайздома.

На некоторых из этих изображений Элдерлинги имеют определенное сходство с легендарными драконами: характерные крылья, когти, чешуйчатая кожа и гигантские размеры. Но на других этого сходства нет. Так, на одном гобелене Элдерлинг изображен в виде человека, отличаясь от последнеголишь золотистой кожей и огромным ростом.

Существует теория, согласно которой необычайно малое количество информации об Элдерлингах объясняется тем, что в свое время они были настолько обычны, что никто не видел необходимости подробно описывать их.

В определенной степени эта теория не лишена смысла. Но достаточно взглянуть в книги и на гобелены, где изображены лошади, чтобы увидеть содержащиеся в этой теории изъяны. Если бы Элдерлинги являлись — подобно лошадям — частью повседневной жизни, их изображения, разумеется, не были бы столь редки.

После совершенно безумного часа или двух я обнаружил, что снова сижу в юрте. Ночь казалась еще холоднее после почти теплого дня, который я провел в городе. Мы сидели в палатке, закутавшись в одеяла. Мои спутники рассказали мне, что я исчез только прошлой ночью. Я в свою очередь рассказал обо всем, что видел в городе. Это было встречено с некоторым недоверием. Я чувствовал себя и тронутым, и смущенным одновременно, видя, сколько мучений причинило им мое исчезновение. Старлинг, очевидно, много плакала, у Кеттл и Кетриккен покраснели глаза от недосыпа. Шут выглядел хуже всех. Он был бледен и молчалив, руки его подрагивали. Потребовалось некоторое время, чтобы все мы пришли в себя. Кеттл удвоила порции пищи, и мы, кроме шута, усердно набивали свои желудки. У него даже на это не было сил. Пока остальные сидели вокруг жаровни, слушая мой рассказ, он свернулся в комочек под своим одеялом, а волк уютно устроился рядом с ним. По-видимому, шут был в полном изнеможении.

После того как я рассказал обо всех подробностях моего путешествия в третий раз, Кеттл загадочно прокомментировала:

— Что ж, спасибо Эде, что ты был одурманен эльфовой корой, когда тебя схватили, а то бы тебе никогда не сохранить разума.

— Вы сказали «схватили»? — переспросил я. Она нахмурилась:

— Ты знаешь, о чем я говорю. — Она внимательно оглядела всех нас. — Указательный столб — уж не знаю, что это на самом деле. Ты покинул нас мгновенно и мгновенно очутился здесь: Вернулся, вероятно, тем же путем.

— Тогда почему был «схвачен» один я?

— Потому что среди нас ты единственный чувствительный к Скиллу, — отрезала она.

Она открыто встретила мой взгляд.

— Я смотрела на указательный столб при свете дня. Он сделан из черного камня с белыми кристаллическими прожилками, как и стены города. Ты касался обоих столбов?

Мгновение я молчал, вспоминая.

— Кажется, да.

Она пожала плечами:

— Вот видишь. Обработанный Скиллом предмет сохраняет намерения своего создателя. Эти столбы были воздвигнуты, чтобы облегчить передвижение тем, кто умеет ими пользоваться.