Миссия Шута, стр. 147
– Что ж, посмотрим. Надень ее и сообщи госпоже Лорел, что мы скоро выезжаем. А по дороге зайди на конюшню и скажи, чтобы седлали наших лошадей, и на кухню – пусть приготовят завтрак. Пару холодных птиц и пирог с мясом, две бутылки вина и побольше свежего хлеба, я уловил вкусный запах.
– Как пожелаете, хозяин, – ответил я.
Пока натягивал новую рубашку, я услышал, как принц мрачно спросил:
– Лорд Голден, неужели вы считаете меня полным идиотом, продолжая играть ваш дурацкий спектакль? Или так хочет Том Баджерлок?
Я побыстрее надел рубашку, чтобы не пропустить выражение лица лорда Голдена. Но мне ослепительно улыбался Шут. Он отвесил низкий поклон Дьютифулу, несуществующая шляпа подмела пол. А когда он выпрямился и посмотрел на меня, его улыбка стала торжествующей. Несмотря на удивление, я почувствовал, как мои губы сами расползаются в усмешке.
– Мой добрый принц, ни я, ни Том Баджерлок здесь ни при чем. Так пожелал лорд Чейд. Он хотел, чтобы мы постоянно практиковались, поскольку для таких плохих актеров, как мы, требуются многочисленные репетиции.
– Лорд Чейд. Мне бы следовало догадаться, что вы оба ему принадлежите. – Меня порадовало, что он не признался, что уже знал об этом от меня. Похоже, мои наставления не пропали даром. Дьютифул пристально посмотрел на Шута, а потом повернулся ко мне. – Но кто же вы? – тихо спросил он. – Кто вы такие?
Мы с Шутом переглянулись. От принца это не укрылось, и он пришел в ярость. На его щеках появились красные пятна. Но за гневом в его глазах прятался мальчишеский страх – а вдруг он выглядит передо мной глупо? Неужели его вновь обманули? А если отношения между Шутом и мной исключают возможность дружбы с ним? Я видел, как исчезает его прямота, он прятался за стену своего королевского достоинства. И тогда я нарушил все существующие правила этикета, протянув к нему руку и сжав его ладонь. Я воспользовался Скиллом, чтобы убедить принца в своей искренности – так Верити много лет назад завоевал доверие Кетриккен.
– Он друг, мой принц. Лучший друг из всех, что у меня были, и он будет рад стать вашим другом. – Не спуская глаз с лица принца, я протянул другую руку к Шуту.
Он подошел к нам, и его рука легла на мою протянутую ладонь. Через мгновение тонкая кисть Шута сжала наши переплетенные пальцы.
– Если вы не против, я буду верно служить вам, как служил вашему отцу и деду, – почтительно предложил Шут.
XXVIII
ВОЗВРАЩЕНИЕ В БАККИП
Шесть Герцогств и Внешние острова постоянно воевали и торговали между собой. Подобно приливам и отливам, мы то покупали друг у друга товары и заключали браки, то начинали воевать. Война красных кораблей все изменила: впервые Внешние острова объединил один вождь. Звали его Кебал Робред. Разное рассказывают о нем, но почти во всех легендах говорится, что начинал он пиратом. Кебал был прекрасным моряком и воином, люди, ставшие под его знамена, быстро богатели. Слава о его успехах приводила к нему все новых и новых искателей приключений. Вскоре он командовал целым флотом.
Он мог бы так и остаться удачливым пиратом, грабящим торговые суда и города на побережье. Однако Кебал этим не удовольствовался, а решил стать владыкой всех Внешних островов. Интересно, что использовал он тот же способ принуждения, что и в войне против Шести Герцогств, – «перековывание». Примерно в то же время он объявил, что корпуса всех его кораблей нужно перекрасить в красный цвет, и с этого момента Кебал Робред направил всю мощь своего флота на побережье Шести Герцогств. Любопытно, что именно этим временем датируются первые упоминания о Бледной Женщине, появившейся рядом с ним.
Мы въехали в Баккип, когда солнце начало клониться к закату. Мы могли бы добраться и раньше, но Шут специально нас задержал. На песчаном берегу он предложил сделать привал для позднего завтрака. Мне кажется, он хотел дать принцу время подготовиться к возвращению домой. Никто из нас не упоминал о празднествах по поводу предстоящей церемонии помолвки. Дьютифул с удовольствием участвовал в нашем спектакле и ехал рядом с лордом Голденом, не обращая внимания на его грубого слугу, как и положено молодому аристократу. Он снисходительно прислушивался к рассказам лорда Голдена об охоте и балах, а также о его экзотических путешествиях и ни разу не забыл о своем королевском достоинстве.
Лорел ехала с другой стороны от лорда Голдена, но большую часть времени молчала. У меня создалось впечатление, что принц с удовольствием играет новую роль. Дьютифул испытал облегчение – ведь мы включили его в свою компанию. Он перестал быть сбежавшим из дома капризным мальчишкой, которого поймали старшие и с позором везут обратно. Нет, он превратился в юношу, возвращающегося домой после неудачного приключения, но с новыми друзьями. Его страх перед одиночеством потерял прежнюю остроту. Тем не менее я ощущал, как растет его тревога, по мере того как мы приближались к Баккипу. Она пульсировала через нашу Скилл-связь. Интересно, чувствует ли Дьютифул ее так же, как я?
Полагаю, Лорел не понимала, почему принц столь разительно изменился. Казалось, он полностью оправился после своего неудачного союза с Полукровками. Уж не знаю, слышала ли она горечь в его смехе, обратила ли внимание, как искусно поддерживает разговор лорд Голден, когда принц теряет интерес к беседе. Во всяком случае, от моего внимания эти тонкости не ускользнули. И я радовался, что мальчик доверяет лорду Голдену. Так я и ехал в одиночестве почти все утро, пока главная охотница не приотстала, дав возможность принцу и лорду Голдену пообщаться наедине.
– Он стал совсем другим человеком, – заметила Лорел.
– Верно, – согласился я.
Я постарался, чтобы мой голос не звучал цинично. Убедившись, что лорд Голден и принц поглощены разговором, она снизошла до общения со мной. Я прекрасно понимал, что не следует винить Лорел за ее выбор. Внимание джамелийского аристократа – для нее большая удача. Интересно, попытается ли она поддерживать связь с ним после возвращения в Баккип. Если да, то многие придворные леди будут ей завидовать. Насколько искренен интерес лорда Голдена к главной охотнице? Действительно ли мой друг в нее влюблен? Я взглянул на ее профиль. Шут сделал далеко не худший выбор. Она прекрасная охотница, здоровая и молодая. Я вдруг ощутил эхо волчьих мыслей и затаил дыхание, дожидаясь, пока пройдет боль.
Лорел оказалась проницательней, чем я предполагал.
– Извини, – едва слышно проговорила она. – Ты знаешь, что мне не достался дар Древней Крови. Каким-то образом он меня миновал, в отличие от моих братьев и сестры. Тем не менее я знаю, как ты страдаешь. Я видела, как переживала моя мать, когда лишилась своего гусака. Птице было сорок лет, она пережила моего отца… Честно говоря, это одна из причин, которая заставляет меня думать, что дар Древней Крови не только благословение, но и проклятие. Должна признаться, что не понимаю, почему ты не откажешься от использования своей магии, когда боль так сильна. Как можно пускать в свое сердце животное, ведь его жизнь коротка? Что человек выигрывает, если его ждут страдания после смерти друга?
Я не нашел ответа. Ее сочувствие показалось мне слишком жестоким.
– Извини, – повторила она через некоторое время. – Наверное, ты считаешь меня бессердечной. Мой кузен Диркин в этом не сомневается. Но я смогла сказать ему только то, что поведала тебе. Я не понимаю. И не могу одобрить. Убеждена, что с магией Древней Крови лучше не связываться.
– Если бы у меня была возможность выбора, наверное, я бы не стал с тобой спорить, но я таким родился, – ответил я.
– Как и принц, – после коротких раздумий заметила Лорел. – Да защитит нас Эда, сохранив его тайну.
– Да будет так, – кивнул я. – И пусть мой секрет навсегда останется тайной.
– Не думаю, что лорд Голден тебя выдаст. Он слишком высоко тебя ценит в качестве слуги, – заверила меня Лорел. Тем самым она обещала, что сама никогда меня не предаст. И тут же мягко добавила: – Не хотелось бы, чтобы мои родственные связи стали предметом обсуждения.