Миссия Шута, стр. 125
Принц лежал на спине и смотрел в небо. Я взглянул на него, и сначала мне показалось, что он без сознания. В тусклом свете умирающего костра я видел лишь черные впадины на месте глаз. Потом он заговорил:
– Мне приснился сон. – В его голосе удивление мешалось с сомнением.
– Как мило, – ухмыльнулся я.
Я испытал большое облегчение. Он вернулся и может говорить. В еще большей степени я ненавидел свое тело и невозможность его покинуть. Теперь придется слушать принца.
Однако он не почувствовал моей враждебности.
– У меня никогда не было таких снов, – тихо продолжал он. – Я чувствовал… все. Мне приснилось, как мой отец обнимает меня и говорит, что все будет хорошо. И больше ничего. Но самое удивительное, что этого оказалось достаточно. – Дьютифул улыбнулся мне.
Улыбка получилась юной, ясной и удивительно мудрой. В это мгновение он напомнил мне Кетриккен.
– Мне надо поискать еще хвороста, – наконец сказал я.
Отвернувшись от костра и улыбающегося мальчика, я зашагал в темноту.
Я не стал искать хворост. Отступившие волны оставили за собой гладкий, влажный песок, который холодил мои босые ноги. Взошел узкий серп луны. Я посмотрел на небо, и у меня сжалось сердце. Если верить звездам, мы оказались значительно южнее Шести Герцогств. До сих пор Скилл-колонны помогали сэкономить несколько дней пути. Если к завтрашнему утру отлив не откроет черные камни, нам предстоит долгое путешествие домой – а мы остались без пищи и денег. Тающая луна напомнила мне, что время на исходе. Через восемь ночей новая луна возвестит о начале церемонии обручения принца Дьютифула. Сумеет ли принц занять свое место рядом с принцессой Внешних островов? Я с трудом заставил себя поверить в важность этого вопроса.
Порой бывают минуты, когда очень трудно ни о чем не думать. Уж не знаю, как долго я шел, перед тем как на него наступил. Оно заскользило во влажном песке у меня под ногой, и в первое мгновение я решил, что наступил на лезвие ножа, лежавшего на песке. Я наклонился, нащупал его в темноте и поднял. Предмет, твердый и холодный, из камня или металла, был длиной с лезвие мясницкого ножа и имел такую же форму. Но я сразу понял, что это не нож. Я осторожно провел по нему пальцем. И не нашел заостренного края. Посредине я нащупал небольшое утолщение, от которого в обе стороны отходили параллельные прожилки. С одной стороны странный предмет заканчивался тонкой трубкой, а сам оказался довольно увесистым. Я держал его в руке, и темнота не позволяла мне рассмотреть детали, но меня не покидало ощущение: я знаю, что это такое. Казалось, я поднял с песка вещь, которая много лет назад мне принадлежала.
Загадка помогла мне отвлечься от тяжелых мыслей. Держа диковинный предмет в руке, я продолжал идти по песку. Не пройдя и дюжины шагов, я наступил на второй. Я поднял его и сравнил их на ощупь. Они показались мне почти одинаковыми, только один был немного длиннее.
Я практически не удивился, когда наступил на третий. Подняв находку, я очистил ее от налипшего песка. И остался стоять на месте. У меня появилось странное чувство, словно меня что-то ждет. Чувство не проходило. Еще один шаг – и меня настигнет смерть. Или окажется, что я умею летать.
Я отступил на шаг. Повернулся и пошел обратно к тусклому пламени костра. Я заметил силуэт Дьютифула, на миг заслонивший пламя, затем в ночь полетели искры – он бросил в огонь хворост. Хорошо, что он уже способен что-то делать сам.
Я с трудом заставил себя вернуться к кругу света. Мне не хотелось видеть принца и отвечать на его вопросы и обвинения, не хотелось вновь брать в руки поводья своей жизни. К тому времени, когда я подошел к костру, Дьютифул лежал подле него, делая вид, что спит. Он был в своей рубашке, а мою аккуратно развесил, чтобы она просохла. Я молча ее надел. Поправляя воротник, я коснулся амулета Джинны. Ах, вот почему он мне улыбнулся. Я улегся возле огня.
Перед тем как закрыть глаза, я осмотрел найденные предметы. Они оказались перьями. Из камня или металла – я так и не сумел определить. В обманчивом свете пламени они выглядели темно-серыми. Я сразу же понял, откуда они. Положив их на землю рядом с собой, я закрыл глаза и тут же погрузился в сон.
XXIV
СТОЛКНОВЕНИЯ
Решительно подошел Джек и остановился перед Другим. Он был столь дерзок, что раскачивался с пятки на носок.
– Вот, – сказал он, держа в руке мешочек с собранными красными камешками. – Значит, все, что лежит па берегу, принадлежит тебе? Ну, а я скажу: собранное мной – мое. И тот, кто захочет это получить, расстанется с кусочком своей плоти.
И Джек показал Другому все свои зубы, от белых впереди до черных сзади, а его сжатый кулак был подобен наросту на дереве.
– Я вышибу из тебя дух, – сказал он, – и вырву твои уши. – И стало ясно: так он и сделает, вот только даже ребенок знает, что у Других, как у лягушек, нет ушей.
Тем не менее Другой понимал, что не получит мешочек с красными камешками без драки. И в следующее мгновение начал дрожать и замерцал. От него больше не пахло дохлой рыбой, возник аромат летних цветов. Его кожа засверкала, и перед Джеком неожиданно появилась обнаженная девушка, которая облизывала губы, словно только что отведала меда.
Довольно долго мне ничего не снилось. Наверное, сказывалась усталость. Слишком многое со мной произошло за невероятно короткий промежуток времени.
Сон был не только отдыхом для тела, но и передышкой от размышлений. Однако через некоторое время сны вновь овладели мной. Я поднимался по ступеням башни Верити. Он сидел у окна, погрузившись в Скилл. Мое сердце радостно забилось при виде его, но когда Верити повернулся ко мне, его лицо было печальным.
– Ты не научил моего сына, Фитц. За это мне придется забрать твою дочь. – Неттл и Дьютифул были камнями на доске, и он одним быстрым движением поменял их местами. – Теперь твой ход, – сказал он.
Но прежде чем я успел ему ответить, появилась Джинна и сбросила все камни с доски.
– Я сделаю из них амулет, – обещала она мне. – Он будет охранять Шесть Герцогств.
– Убери его, – взмолился я, поскольку стал волком, а амулет защищал от хищников.
Мне становилось тошно от одного только взгляда на него. Амулет был гораздо сильнее всех прочих, которые Джинна показывала мне раньше. В нем жила магия в своем первозданном виде, лишенная человеческой сентиментальности. Магия древних времен и мест, магия, которую не волновали люди. Она была такой же неумолимой, как Скилл. Острой, словно нож, и обжигающей, как яд.
– Убери его прочь!
Но он меня не слышал. Он никогда не мог меня услышать. Лишенный Запаха носил оберег на шее, он распахнул ворот камзола, чтобы открыть амулет. Мне ничего не оставалось, как стоять неподвижно и защищать его спину. Но даже из-за спины я чувствовал его жесткое сияние и запах крови – его и своей. Ощущал теплую струйку, стекающую вдоль бока, и уходящую вместе с ней силу.
Нас охранял хмурый человек со скулящей собакой. У него за спиной горел огонь, вокруг которого спали Полукровки. Еще дальше находился вход в убежище и виднелось рассветное небо. Оно казалось ужасно далеким. Лицо нашего стража было искажено не только гневом, но и страхом пополам с разочарованием. Ему ужасно хотелось сделать нам больно, но он боялся подойти ближе. Я понял, что это не сон. Нас связывал Уит, я находился с Ночным Волком – он выжил. Охватившая меня радость удивила его только в первое мгновение.
Твое присутствие нам не поможет. Тебе не следовало здесь появляться.
– Прикрой свою проклятую штуку! – прорычал страж.
– А ты заставь меня! – предложил Лишенный Запаха.
Ушами волка я слышал живой голос Шута и его прежнюю насмешливость. В некотором смысле Шут получал удовольствие от своей дерзости. Он лишился меча – оружие отобрали, когда их захватили в плен, но сидел прямо, открыв амулет, горящий холодным огнем магии. Шут устроился так, чтобы не подпускать к волку тех, кто мечтал его помучить.