100 великих узников, стр. 8

Махмуд приказал немедленно выбросить ученого в окно, но аль-Бируни еще заранее велел приготовить под окном скат, по которому и скатился без всякого вреда для себя».

Султан хотел посрамить ученого, но оказался сам посрамленным; этого он простить не мог и приказал посадить аль-Бируни в заточение. Начальник крепости отнесся к своему знаменитому узнику доброжелательно: он поместил его в чистую комнату, посылал вкусную еду, а через несколько дней аль-Бируни получил подарки – большую глиняную флягу с редким вином и мешочек с сахаром.

Дни слагались в недели, недели – в месяцы… Полгода протомился аль-Бируни в заточении, и все это время его верный слуга Майменди искал случая, чтобы напомнить султану о хозяине. Однажды после удачной охоты он стал просить за аль-Бируни, и султан Махмуд согласился выпустить ученого. Даже пожаловал ему коня, 1000 динаров и молодую невольницу, но аль-Бируни просил только разрешения вернуться к своим занятиям. Но «все кончается по истечении своего срока» – гласит восточная мудрость. В 1030 году настал день кончины султана Махмуда, и аль-Бируни обрел свободу.

«Князь ученых» ибн Сина

В эпоху раннего Средневековья не было ученых – специалистов только в одной области науки. Поскольку круг знаний по естествознанию был тогда ограничен и изучались такие науки только в связи с философией, то от ученых требовались познания во всех областях наук. Ибн Сина тоже был ученым-энциклопедистом. Трудно назвать область знаний, которая бы не была освещена блеском его таланта: он изучал движение тел, свойство инерции, состав и строение органических соединений и минералов… Он стремился проникнуть в тайну происхождения живых существ, наблюдал звезды с помощью приборов, которые сделал сам…

^{Ибн Сина. Средневековая гравюра}

Еще в юношеские годы Ибн Сина прославился как врачеватель, и в 17 лет его пригласили лечить самого саманидского правителя. Он успешно справился с возложенной на него задачей, вылечив эмира от считавшейся неизлечимой болезни, и в награду получил доступ в царскую библиотеку, в которой имелись уникальные трактаты по многим отраслям знаний. К 18-ти годам Ибн Сина предстал перед современниками уже широко образованным человеком. К этому же времени относятся и его первые труды, среди которых – большой философский трактат «Книга знаний», посвященный вопросам логики, физики, метафизики, математике, астрономии и музыке…

В конце Х века государство Саманидов пало под ударами войск Махмуда Газневи. Султан Махмуд установил такой режим правления, что исключалась даже возможность свободного творчества. Он насаждал арабский язык, язык фарси изгнал из всех государственных учреждений, и потому любовь Ибн Сины к родному языку воспринималась как вызов. Первое время он вынужден был в поисках работы переезжать из одного города в другой, от одного эмира – к другому. В 21 год Ибн Сина оказывается в Ургенче – столице Хорезма, где во главе «Академии Мамуна» стоял великий аль-Бируни. Авиценну (так в Европе называли Ибн Сину) в Хорезме приняли хорошо, назначили ему жалованье как мусульманскому законоведу, здесь ученый наконец-то обрел друзей и единомышленников, но его многообразная и плодотворная работа в Академии вскоре была прервана, так как Махмуд Газневи потребовал, чтобы все ученые прибыли к его двору.

Авиценна не захотел отправиться в Газни и, переодевшись дервишем, вместе со своим другом Масихой ночью бежал из Ургенча. Позже Ибн Сина перебрался в Рей, но к городу приближались войска Махмуда Газневи, и ученый уехал в Хамадан, где эмир Шамса ад-Давла назначил его визирем. Но Авиценна был противником тюркских наемников, и когда те подняли против правителя Хамадана мятеж, то его обвинили в задержке выплаты жалованья. Бунтовщики ворвались в дом Ибн Сины, разграбили имущество ученого, а его самого схватили и бросили в темницу. Они даже потребовали, чтобы правитель казнил Ибн Сину, но тот на казнь не согласился, а для успокоения мятежников отстранил ученого от должности. После этого Ибн Сина в течение сорока дней скрывался в доме одного местного жителя, однако через некоторое время заболевший эмир вновь вызвал его к себе. Ибн Сина излечил эмира, после чего был восстановлен в должности.

Народ любил ученого, и маленькую площадь перед домом Ибн Сины всегда заполняли люди, среди которых были богатые и знатные. Однако больше было больных, жаждущих исцеления от чудодейственных рук знаменитого врача. Много было бедных крестьян, ремесленников и торговцев, которые приносили с собой жалобы на сборщиков податей и других мелких чиновников. Вместе с учениками Ибн Сина обходил больных, назначал им лечение, а затем ехал на заседания дивана. Иссохшие люди в лохмотьях целовали перед ним землю и долго бежали следом. Ученый, как мог, восстанавливал справедливость, но с каждым днем убеждался, что сделать он может не очень-то много. Для больных и голодных повар Ибн Сины готовил в огромном котле еду, и когда после полуденного намаза ученый возвращался домой, начинался общий обед.

Если простой народ любил ученого, то правителям он часто был неугоден. После смерти эмира Шамса ад-Давла, в правление его сына, враждебно относившегося к ученому, Ибн Сине вновь пришлось скрываться в доме знакомого, где он закончил несколько основных разделов своей «Книги исцеления». Когда Ибн Сина работал над своим трудом, правитель Хамадана заподозрил его в сношениях с правителем Исфахана и приказал посадить ученого в крепость Фарджан, которая была возведена на высокой скале неподалеку от Хамадана для защиты подступов к столице. Высокие толстые стены с бойницами, тяжелые подъемные ворота на ржавых скрипучих цепях, служившие одновременно и мостом… Несколько построек за этими стенами – дом коменданта, казарма для немногочисленного гарнизона и тюрьма, в которой много лет томился старый, помешавшийся в уме человек, вина которого давно была забыта. Едва Ибн Сина вошел в предоставленное ему помещение, как в голове его начали складываться горькие строки:

Кто знает, не суждена ли и ему участь несчастного старика, который потерял в тюрьме не только молодость и память, но и рассудок! В крепости Ибн Сина пробыл более четырех месяцев. Однако он не позволял себе долго задумываться над своей печальной судьбой. Целыми днями он писал, поднимаясь с рассветом, и только вечером, когда спускалась прохлада, выходил на крепостную стену и смотрел на звезды. Комендант крепости, старый и спокойный человек, полагал, что по звездам узник пытается определить день своего освобождения. Он был глух, и глухота его все усиливалась. На третий день заключения Ибн Сина осмотрел его уши, промыл их и вытащил серные пробки, после чего старик стал различать привычные звуки. В благодарность за исцеление он приказал освободить ученого от цепей, даже принес узнику бумагу из собственной канцелярии, чернильницу и тростниковое перо, и в заключении Ибн Сина написал «Книгу о правильном пути», переделал «Книгу о коликах»…

Хайи ибн-Якзан – так звали коменданта крепости, и его имя переводится как «Живой, сын Бодрствующего». Он, много повидавший и испытавший в жизни, был простым неграмотным воином, но в разговорах с ним Ибн Сина и сам обретал то спокойствие, каким веяло от старика. Тот был бесхитростен и словоохотлив, страдал бессонницей и был рад, что нашелся человек, с которым за разговорами можно провести хоть часть ночи. Все виденное и пережитое старик рассказывал с такими точными подробностями, что Ибн Сине захотелось записать все его рассказы. Но, поразмыслив, он отобрал лишь главное из них, и так в уме его сложилась философская повесть «Живой, сын Бодрствующего» [7].