Зеленая западня, стр. 4

…После обеда сеньора Росита забрала Ержи и повела в дом. Малая Мэро показала нам язык и попрыгала на одной ноге за ними вслед. И мне, и Жаку не терпелось узнать, кто же она, эта зеленоглазая девушка, как и почему оказалась в “замке”. И мы притворялись, что нам это безразлично. Побродив по парку, рванули к реке. Отвесная покрученная тропа вела вниз, на песчаный берег.

Рыжий Заяц неожиданно воскликнул:

— Катер! Взгляни, какой странный катер!

Неподалеку от песчаной косы из-за стены деревьев выплывала белая яхта. Это была настоящая, теперь уже редкость, моторно-парусная яхта, а не обычный катер или лодка-вездеход на воздушной подушке. У нас на Днепре такие старые суденышки случаются нечасто, их еще изредка водят те упрямые чудаки, которые никак не могут смирится с мыслю, что паруса, лопастный винты, деревянная палуба давно отошли в прошлое. И я также среди “чудаков”. Мне перехватывает дыхание от хлопанья парусины на ветру, от упругого дрожания туго натянутых вантов, от запаха нагретой солнцем смолы и краски. Летом, во время школьных каникул, я с ребятами охотно готовил “Чайку”, что давно считалась “ветераном” городского яхт-клуба, к новым рейсам. Мы ходили на яхте вплоть до Черноморского побережья, в Одессу, Очаков, в Скадовск. В море нас играючи опережали электроходы и гидрокаюты, возле борта парусника выныривали прозрачные подводные гондолы и, как те летающие рыбы, проносились в воздухе над волнами, чтобы через миг снова исчезнуть в глубинах. И мы никому не завидовали. Большая премудрость в наше время — подводная гондола, в ней любой бездельник сумеет путешествовать и под волнами, и над водой — сиди себе сложив руки, дремай, все сделает за тебя автоматика. Другое дело — напрягать мышцы возле парусов, своими руками запускать мотор, ощущать босиком тепло влажной палубы, вдыхать соленые брызги…Настоящее наслаждение!

Желтоватые волны Вачуайо баюкали стремительный корпус со скошенной впереди рубкой. Слепяще сияла латунь иллюминаторов, посылая в гущу берега солнечные зайчики. Паруса были свернуты, доносился тихий стук двигателя. Яхта медленно обминала косу.

Мы помчались вниз, к воде. Рыжий Заяц кричал, что есть сил, я вторил ему, тоже не жалея глотки. За нами бежал косматый Приблуда, стараясь ухватить то одного, то второго за бедра.

На корме яхты стоял высокий худой мужчина, рассматривал в бинокль “замок”. Услышав наши восклицания, он порывисто повернулся. Я хорошо разглядел сухое, загорелое, уже немолодое лицо с тонкой полоской серебристых усов.

За кормой закипела, вспенилась вода, суденышко набирало скорость. Мужчина с биноклем улыбался, махал нам пробковым шлемом, седой волосы шевелил ветер. За минуту яхту заступили густые заросли берегового папоротника, лишь верхушки мачт еще некоторое время виднелись над зеленью. И вот исчезли и мачты.

— Странный катер. А красивый, правда же? — проговорил Рыжий Заяц. И прибавил: — Могу поспорить, что она прибыла на этом катере.

— Кто — она?

— Та девушка, Ержи.

— Это не катер. Яхта… А почему ты так думаешь?

— Потому что пассажирский самолет прибывает сюда один раз в десять дней. Она не могла прилететь. Ержи приплыла на яхте, а сеньор Аугустино встретил ее на берегу.

Мы смотрели в ту сторону, где исчезло суденышко.

На песок накатилась запоздалая волна, лизнула ноги и снова отползла в реку. Мог ли я подумать в те минуты, что очень скоро развернутся удивительные события, которые столкнут меня с седым незнакомцем с яхты и принесут столько неожиданностей и тревог?

Глава II

ПЕСНЯ СТАРИКА КАТУЛЬТЕСЕ

Поднимаясь по тропе к “замку”, мы еще раз, сверзу, увидели яхту, ее белый корпус уже маячил на широком плесе реки. Судно плыло по течению, быстро исчезала вдали.

Косматый Приблуда увидел старого Катультесе, радостно замахал хвостом и побежал к нему, забыв о нас. Индккц стоял над обрывом. Он пристально смотрел на реку, туда, где яхта виднелась уже маленькой белой черточкой.

Недвижимая фигура Катультесе казалась вычеканенной на бриллиантовой голубизне неба. Он не обращал внимания на Приблуду, который ластился к нему, становился на задние лапы. Солнце светило в лицо, и старый держал ладонь возле глаз, смотрел на реку, не отводя взгляда.

Услышав наши шаги, Катультесе оглянулся, морщины вокруг глаз разгладились, но не сложились в знакомую нам улыбку. Старик взял меня за плечи, повернул к дому и легенько подтолкнул, быстро и негромко сказав несколько слов на своем языке.

— Чего же ты стоишь? — пришел в изумление Рыжий Заяц. — Он говорит, что из джунглей возвратился твой отец…

Дальше я уже не слушал, помчался через парк.

Отец сидел на веранде. Выпрямив ноги в тяжелых шнурованных ботинках, он держал между коленями сифон, цедил содовую и пил маленькими глотками, бросая у рот кусочки льда. Сквозь распахнутую рубашку на спине видно было загорелое тело, на широкой розовой царапине белела наклейка из пластыря. Синие штаны, полинявшие от воды и солнца, давно потеряли свой цвет, были еще и подраны в нескольких местах — он их так-сяк залатал грубой нитью. Одежда на отце имела именно тот ужасный вид, от которого сеньоре Росите каждый раз делалось плохо. Отец еще не успел переодеться и побриться, густой шапкой волосы падали на глаза, которые поблескивали весело, без наименьшей усталости — будто он только что возвратился из прогулки.

Я нерешительно остановился возле веранды, заметив там незнакомого мужчину. Он примостился в уголке. Сквозь зелень, которая заплетала веранду, пробивалось солнце, светлые пятна падали на его лицо. Отец, видно, продолжал разговор:

— Значит, комната вас устраивает? Чудесно. Ваш предшественник Купичка разместил там радиоаппаратуру, чтобы все необходимое было под рукой. Могу уверить вас, Чанади, что аппаратура в замечательном состоянии. Чего, к сожалению, не скажешь о здоровье самого Купички. Неизвестно, сколько времени его продержат врачи. Вы прибыли своевременно. Буду вам признательный, Чанади, если уже сегодня вы приступите к выполнению своих обязанностей и примете депеши от Тима Уиллера.

— Я готов, доктор.

— Мы с Уиллером попеременно работаем с нашими людьми в джунглях. На связь со мной или с Уиллером вы будете выходить дважды в сутки. Расписание радиосеансов в вашей комнате. Здесь у нас есть старенький вертолет, бывает, что он нам может понадобится в джунглях. Тогда вы передадите пилоту Аугустино координаты нашей группы и проследите, чтобы он без задержки вылетел. Вертолет всегда стоит наготове, а аэродрому отсюда близко. Это одно. Ну, а кроме того… И вы же с дороги, то сперва как следует отдохните. Обо всем другом поговорим завтра. Не возражаете?

— Как прикажете, доктор.

— Не надо так официально…Это лишнее. Мы здесь все по-товарищески друг с другом. Чувствуйте себя свободнее.

Мужчина, которого отец называл Чанади, встал. Круглолицее лицо его будто говорило: простите меня, я здесь новый человек, а потому, может, что и не так. Ступени веранды заскрипели под весом коренастой фигуры нового радиста.

— Минутку, Чанади, — остановил его отец. — Мне сказали, что с вами девочка. Это ваша дочурка?

— Моя двоюродная сестра, доктор. Так сложилось, вынужден был приехать с ней. Но если вы возражаете…

— Ну что вы! Я только хотел бы, чтобы девочка держалась детей, которые живут в доме сеньоры Роситы, нашей хозяйки. С ними также и мой сын. Для вашей сестры здесь все незнакомое, вокруг лес, джунгли. Осмотрительность не помешает.

— Спасибо, доктор. Я скажу Ержи. — На лице Чанади промелькнула улыбка.

Мы с отцом пошли в парк. В след нам из окна сеньора Росита крикнула:

— Сеньор, куда же вы? Ванна уже нагрелась!

— Благодарю, сеньора! Через полчаса я с удовлетворением понежусь в вашем замечательном мраморном корыте. Думаю, на этот раз там не будет хвостатого гостя?

— О, сеньор доктор! Мои руки еще и теперь дрожат, как упомяну о том дне. Я этого никогда не прощу сеньору Аугустино!..