Война 2010: Украинский фронт, стр. 23

Но все-таки конечно, использовать оружие как-нибудь по-придурочному вполне-таки возможно. Однако какое отношение это имеет к государственному перевороту?

С другой стороны, командир инструкторской группы государственного, по нынешнему «дэржавного» – полигона – это не какой-нибудь солдат-срочник. Знаний и умений куда по более, а главное, в распоряжении не какой-то ПМ или АКМ, и даже не «сладкая парочка» – спаренная пусковая установка «Джигит». Номинально, во владении майора украинского ПВО наличествовал ЗРК С-200Д – дальность действия более двухсот пятидесяти километров. Однако правительство Украины располагалось в Киеве, то есть гораздо дальше этой зоны поражения; причем, оно не парило в воздухе, разве что иногда. И значит, даже при желании, дабы таковое возникло всерьез, майор Николай Васильевич Забияка, все едино, не сумел бы произвести хоть что-то серьезное наличествующим у него оружием.

Даже обидно – понимаешь? – то ли дело на далекой демократической планете Тратай, на которой у президента на шее висит динамитный механизм, а у каждого гражданина наличествует кнопка, и если – понимаешь? – что-то где-то у нас порой, то…

30. Трамбовка пустоты

Итак, берем в руки иголку и тычем в карту.

Пустыня? Пока нет, но преобразуем помаленьку. А покуда только полупустыня – Бетпак-Дала. Вполне подходящее пространство даже для «двухсотого». Его штатное изделие 5В28 вспарывает тысячу метров этого пространства за секунду. А пространство, как известно, – основное богатство Казахстана. Вся прелесть его в том, что сколько не летай – никуда оно не девается: еще не наступили времена плача об озоновых дырах. Вообще Казахстан, в плане наземной плоскости натянутой на глобус Лобачевского изгиба Земли, представляет из себя проходно-непроходную территорию. Проходную, в том плане, что ее быстрее хочется преодолеть, дабы добраться хоть до чего-то путного, типа оазиса цивилизации. А непроходную, в плане того, что до возникновения железных дорог, и пройти-то ее было проблематично. С переделкой этого природного ковра полупустынь, окантованного, где горами, а где морями, в часть Советского Союза – Казахскую ССР, покуда мало что изменилось. Разве что эти пустые емкости бескрайности начали набивать хотя бы чем-нибудь. Обычно тем, что быстрее попадется под руку. Теперь эта советская республика, еще не под завязку, но набита лагерями строгого и не строгого режима – дань далекому прошлому человечества – рабовладельческому строю, а так же поклоном будущей экспансии homo sapiens-а в звездные дали – одним космодромом и одним ядерным полигоном. Тем не менее, бутыль вовсе не переполнен – пространства еще пруд пруди. Создание в Бетпак-Дала полигона ПВО – просто дополнительное радостное бульканье заливки чего-то нужного в нечто подвластное, но покуда ненужное.

Местные аборигены совсем не против. То, что их спрашивают, или не спрашивают, отношения к делу не имеет. Теперь скучными доселе ночами, в коих бестолково хорошо наблюдаемы только ненужные наземному кочевнику неизмеримо удаленные солнечные шары, получается за бесплатно рассматривать, как одни мечущие жар звезды сталкиваются с другими. Правда, собирать осколки звезд не разрешено. То привилегия людей в красивой зеленой одежде, а за нарушение вполне можно угодить в те самые, используемые в поклонении древности территории. Кроме того, от присутствия русских есть прямая выгода. Когда кое-кто из безмерно уважаемых баев-офицеров вырывается на день-два из своих изобильных сгущенным молоком, северными красавицами и прочим счастьем резерваций, что-нибудь из прелестей далекой евроцивилизации может перепасть и встречным погонщикам верблюдов. Допустим, пустая, но солидольно-эн-зэ-шная солдатская фляжка, или алюминиевая миска с нуля. Русско-советские командиры не шпрэхают на местном наречии, но зато свято почитают обычаи кочевников. Еще они обожают охотиться, и палят из АКМ-мов по сайгакам, занесенным кем-то неграмотным, никогда не наблюдающим бесконечности стад вблизи, в Красную книгу. К жалости погонщиков боевых патронов им не вручают, но зато по безбрежности русской широты, могут отвалить мяса и плеснуть из фляжки обжигающе-прелестного напитка – спирта технического. Непонятно, почему расчувствовавшиеся офицеры жалуются, что в их полигонных государствах не продают обыкновенной пшеничной водки? Спирт гораздо круче, валит с ног в один миг, и к тому же – снова по слухам, и оброненным на обще-советском языке фразам – выдается офицерской братии за просто так. Эти русские военные – очень чудные люди, и вероятно больны склерозом. Палят в пустое небо бесценное – по совсем уже бредовым россказням – стоящее миллионы рублей железо, напичканное количеством пороха достаточным для глушения абсолютно всей рыбы в Балхаше, затем носятся по степи, разыскивая разлетевшиеся на солидную площадь обломки, и выдирая из них некие сверхценные, совсекретные блоки: за кои, опять же по слухам, могут переместить на жительство даже не в казахстанские, а в совсем уж холодные калымские пансионаты. Как будто нельзя было аккуратно и без суеты вынуть нужное из железяки еще до того как отправить ее взрываться в верхотуре.

Смех с этими русскими. Бормочут у костра, растолковывают местным по складам, что готовятся отражать воздушные налеты каких-то американцев. Где эти американцы? Бредят, что они даже на Луне. Совсем уж хохотно. Долетели туда на ракетах! Почти все верблюжьи пастухи в своей стадоводческой жизни натыкались на эти самые ракеты, еще до нахождения их офицерскими патрульными. Людей внутри не встречалось ни единожды. Тем более анекдотично – прямо московский журнал «Крокодил», что вроде бы на ракете они и вернулись назад. Как ту ракету после стыковки с Землей собрать? Тем более с Луной? Вон она – какая бугристая! Даже без офицерского бинокля получается рассмотреть.

Короче, со всех ракурсов жизненного предназначения, нет лучшего места на планете для ракетно-ПВО-шного полигона, чем родимый Советский Казахстан. Это с целиной прокололись, а с ракетными пусками мы первые парни в Солнечной системе. Где вы братья по коммунизму из прочих пространств Млечного Пути? Приезжайте сюда, популяем что-нибудь разом, назло антиподному империализму.