Дом с волшебными окнами. Повести, стр. 39
Марина вышла в сад и перелила воду из ведра в большую лейку.
Нужно полить цветы — пусть они на прощание напьются досыта, и обежать всё кругом, послушать в последний раз те особенные вечерние звуки, каких уже не будет в городе: скрипят калитки, идут коровы, возвращаясь домой, и низко и важно замычала соседская Милка; волейбольный мяч гулко стукнул о чью-то ладонь, весёлые крики на площадке; и снова скрип калитки и поле… Тишина, тишина, уже осенняя. Можно слушать её долго-долго.
Марина постояла у калитки, потом отнесла домой пустое ведро и повесила его в кухне на гвоздь. Пусть висит до будущей весны.
А теперь надо зайти к Люшиным, попрощаться. Мама говорила, что от них приходил кто-то.
2. ЖЕНЯ
Марина обежала вокруг участка. Вот калитка Люшиных. Софья Дмитриевна на террасе моет чашки.
Она улыбнулась Марине и что-то сказала, но не ей.
— А, Маришка! — весело ответил чей-то знакомый голос.
— Женя? — закричала Марина и, уцепившись за подоконник, заглянула в комнату.
— Он самый, — ответил баском юноша.
— Уже приехал? Из экспедиции? Покажешь, что привёз?
— Показывать не буду, а в окошко залезай. — И Женя протянул Марине руку. — Прыгай — раз!
— Два! — ответила Марина, спрыгнув с подоконника в комнату.
Софья Дмитриевна и Елена Ивановна — дачные соседи. И большой Женя и маленькая Марина дружили с детства.
Маленькая Марина, как собачонка, ходила за Женей, а он отмахивался от неё, но, если вблизи не было товарищей, усаживал рядом с собой на крыльце и рассказывал смешные сказки или мастерил человечков из шишек и желудей.
Когда Марине было четыре с половиной года, а Жене пятнадцать, началась война, и они не виделись несколько лет.
Марина жила далеко, в Северном Казахстане, а Женя учился в военном училище, потом был на фронте. Но встретились они снова друзьями.
В прошлом году Женя даже приходил иногда к Марине в школу, хотя он учился в вечернем институте, работал и был очень занят.
Иногда, если он возвращался из института поздно и ему не хотелось ехать за город, Женя оставался у Петровых. И Марина привыкла к нему, как к брату.
— Женя, — говорит Марина, вертясь вокруг высокого юноши, — покажи, пожалуйста, скорей свои камешки. Такая обида — сейчас машина придёт!
— «Такая обида»! — смеясь, передразнивает Жени. — В Москве увидишь. Я к вам скоро в гости приеду… А ну, силы набралась за лето? — И он хватает Марину за руку.
— Ай, — кричит Марина, — Софья Дмитриевна, Женька опять силу показывает!
— Ну-ну, — примиряюще говорит Женя, — не ябедничай! Ты лучше скажи — едешь?
— Еду! — со вздохом отвечает Марина.
— Не хочется?
— Не хочется, — смеясь, соглашается Марина.
— И завтра в школу?
— Завтра.
— Ого, завтра! — чему-то радуется Женя.
Марина удивлённо на него смотрит и замечает, что Женя чем-то смущён. Он начинает вдруг шумно радоваться тому, как выросла Марина.
— А ну, иди сюда, стань возле двери! Мама, она ещё на два сантиметра выросла!
— Да, совсем большая, — говорит с террасы Софья Дмитриевна. — Идите чай пить, дети, — на прощание.
Марина сейчас же идёт на зов, но Женя удерживает её за руку.
— Слушай, Маришка, — говорит он, — ты, наверно, увидишь завтра Веру…
— Веру? — удивляется Марина. — Да ведь она уже больше не вожатая. Она кончила училище и уехала преподавать.
Женино лицо выражает такое разочарование, что Марине делается его жалко.
— Да, она хорошая, Вера, — говорит Марина вздыхая, — нам тоже жалко, что она уехала. У нас будет новая вожатая — говорят, её подруга.
— Подруга? — говорит Женя. — Вот как? Это очень хорошо! А твоя подружка как поживает? Эта худенькая — Галя?
— Галя в Артеке. Теперь, наверно, толстая стала.
— Ну что, обогнала её за лето?
— И не думала! Зачем это мне её обгонять?
— А соревнование? — серьёзно говорит Женя, но глаза у него смеются. — Пошли, Маришка, чай пить!
Но чаю им не удаётся выпить.
— Марина, тебя мама зовёт! — окликнула с террасы Софья Дмитриевна. — Машина пришла.
Марина вихрем помчалась на террасу.
— До свиданья, Софья Дмитриевна! Приезжайте к нам!
— До свиданья, Маришенька, — ответила Софья Дмитриевна, обнимая девочку. — Учись хорошенько. Приедем на твой концерт.
— Не надо на концерт, — закричала Марина, сбегая со ступенек, — так приезжайте!
— Так! — подтвердил басом Женя. — Так приедем! — закричал он вслед убегавшей девочке. — Привет вашей новой вожатой!
3. ШКОЛА
И всё-таки как было приятно, перейдя знакомую маленькую площадь, залитую неярким осенним солнцем, увидеть знакомую школьную дверь. Её выкрасили к началу учебного года блестящей жёлтой краской. Вот забавно!
Здесь, в этом маленьком белом доме, — музыкальные занятия. А общеобразовательные классы совсем близко — в большом новом здании; туда она пойдёт к двенадцати часам.
Марина взбежала по низкой лесенке и с бьющимся сердцем открыла дверь.
В прихожей всё так же. Вот она, знакомая скамейка направо. Вот она, крутая лесенка вниз — в «наши катакомбы», где так хорошо прятаться.
А малышей в прихожей сколько! Наверно, все новенькие. Малыши шумят; те, что постарше, волнуются, жмутся к мамам. Все нарядные, чистенькие.
Марина прошла, осторожно пробираясь между малышами, в приемную, поздоровалась с нянечкой Анной Петровной.
— Алексей Степаныч пришёл?
— Здесь, здесь, — сказала Анна Петровна, — уже все ваши собрались. Выросла-то как — прямо не узнать!
У дверей своего скрипичного класса Марина постояла минутку затаив дыхание. Сбор учеников назначен был на девять часов, она пришла вовремя, а все уже здесь! Вот — не надо было спать так долго.
За дверью настраивали скрипку. Знакомый голос — чей? Витин, кажется, — говорил:
— Совсем колки не крутятся, Алексей Степаныч!
Марина глубоко вздохнула, переложила футляр в левую руку и осторожно приоткрыла дверь.
— А, Марина! Входи, входи! — сказал Алексей Степаныч.
Ох, сколько в классе народу!
Все здесь: и самый старший ученик Алексея Степаныча — семиклассник Миша Алексеев, и весёлая, озорная Шура, и Витя, и маленький вихрастый Боря. А вот ещё какой-то незнакомый маленький мальчик и какая-то совсем маленькая девчушка — наверно, ещё и скрипки в руках не держала никогда.
А вот и Галя — самая лучшая школьная подруга Марины — смотрит на неё и улыбается. Выросла как будто, загорела. А волосы у неё выгорели — совсем белые стали!
— Ну, как дела, Марина? — спросил Алексей Степаныч, подкручивая колки Витиной скрипки. — Пьесы готовы?
— Что вы, Алексей Степаныч! — сказала Марина, переглядываясь с Галей.
— А я-то думал — пятнадцатого сыграешь, на самом первом концерте.
И, как всегда, было непонятно, шутит он или говорит серьёзно.
— Ну, Витя, покажи нам, как играют на первом уроке. Ну-ка, ну-ка, гамму соль мажор — и без единой фальшивой ноты.
Витя начал играть и сейчас же сбился.
— А лень твоя как? За лето выросла? — вдруг спросил Алексей Степаныч.
Витя промолчал.
— Что же ты молчишь? Ты-то вырос, а лень твоя как?
Ученики засмеялись.
Марина переглянулась с Галей. Ей очень хотелось поговорить с подругой. Не подождать ли им своей очереди в коридоре? Там есть такая хорошая скамейка у окна.
— Алексей Степаныч, можно нам с Галей подождать в коридоре? — спросила она.
Алексей Степаныч кивнул головой:
— Идите. С Галей я уже побеседовал, а тебя позовёт Витя.
Девочки тихонько вышли из класса и сели на скамейке у окна.
— Ой, Галка, как я рада! — сказала Марина. — Хорошо было в Артеке?
— Очень хорошо!
— Счастливая! — сказала Марина. — Ты мне потом всё расскажешь. А у нас тоже хорошо было. Знаешь, я в колхоз ходила работать с ребятами из пионерского лагеря! Мы сено помогали убирать. И за грибами ходила.