Дом с волшебными окнами. Повести, стр. 23
Глава сорок вторая
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ
Что же, здесь можно поставить точку. За окнами падает мягкий белый снег. Друзья встретились снова. Сейчас они выйдут из музея и пойдут под этим мягким снегом. И он заметёт их следы…
Но, прежде чем закрыть эту книгу, я хочу ответить на несколько вопросов читателей. Откуда я их знаю? Догадываюсь.
Что стало с Петрушкой и Сашей? И где теперь Олег и Муся?
Получил ли наконец квартиру весёлый художник? И шьёт ли ещё платья Викина мама?
А кто-то вспомнил о маленьких актёрах из театра Мосгосэстрады и спрашивает, где теперь Мартын, и Брехун, и Кудлатка…
Что ж, попытаюсь ответить.
Викина мама всё ещё шьёт платья, но уже не втридорога, как раньше, а в два или даже, говорят, в полтора дорога, но у неё шьют редко, потому что Машенька, которая заведует теперь самой лучшей мастерской города, шьёт гораздо лучше. И заказать ей платье может всякий, кто любит хорошо одеваться. А хорошо одеваться в новом, красивом, большом городе, каким стал теперь Сомск, любят очень многие.
Получил ли квартиру весёлый художник? Да, получил.
Она в новом двадцатиэтажном доме, с газом, ванной, телевизором и теплопроводом, с холодильными и горячильными стенами и ветродвигателем для жаркой погоды. А главное, с великолепной застеклённой мастерской.
Весёлый художник всё так же весел, и жена его всё так же добра, но люди говорят, что оба они немножко постарели.
И хотя старость вдвоём — это не горькая, а ясная старость, их уже не так радуют электрохолодильники и ветрокипятильники, как они думали об этом раньше.
Зато есть в их новой квартире одна комната, которую оба они очень любят. Весёлый художник говорит даже, что он молодеет в этой комнате. Это его мастерская, в которой он работает.
В этой светлой, весёлой мастерской, увешанной смешными рисунками, стоит большой шкаф, доверху заполненный книжками весёлого художника, изданными на всех языках мира.
Есть среди этих книг и весёлые приключения, и сказки, и умные, хорошие басни в картинках, рассказывающие всем детям мира о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Есть среди этих книг и сказка о старой башне, в которой художник и его жена жили когда-то.
Может быть, для того, чтобы получше вспомнить старую башню, а может быть, и не поэтому, но художник и его жена иногда берут друг друга за руки и отправляются к старой башне и стоят там долго и вспоминают молодость.
Иногда они даже заходят в соседний музей (ведь они теперь живут далеко от него) и с интересом рассматривают витрины.
А что теперь там на витринах?
Сашиного Петрушки на витрине, конечно, нет. А висит там другой Петрушка — его дальний сородич.
Постойте, постойте, кто это?
Да ведь это наш старый знакомый — Учёный Петрушка!
У него очень важный вид — видимо, он вполне доволен своей судьбой.
Ведь о нём ежедневно читаются научные лекции, которые со вниманием и почтением слушают сотни посетителей музея.
Среди этих посетителей часто можно увидеть Олега и Мусю. Они больше не играют, поселились в этом городе, который им когда-то очень понравился, и сдали в местный музей самых заслуженных и почтенных кукол.
Но не всех кукол они сдали.
В огромном новом городе, каким стал теперь Сомск, есть пятнадцать детских кинотеатров, два ТЮЗа и три кукольных театра.
В одном из них, среди многих других новых актёров, играют ещё любимые детьми ветераны кукольной сцены, актёры прежде Муси-Олегова Мосгосэстрадного театра.
Гражданин Мосгосэстрада то ли умер, то ли нет, но на афишах этого театра он уже не значится. Зато все могут прочитать имя и фамилию молодого режиссёра этого театра Александры Лопахиной — нашей старой знакомой Саши.
Она давно уже выросла, окончила школу, а потом Театральное училище и стала режиссёром так полюбившегося ей в детстве Театра кукол.
А Петрушка? Наш старый знакомый, любимый Петрушка?
Наконец-то мы добрались и до него.
Ну что ж Петрушка? Он всё такой же.
Когда звонок возвещает начало представления и зрители усаживаются на свои места, он так весело выскакивает на сцену и так задорно пляшет, как будто он не прожил уже долгую-долгую жизнь, как будто он ничуть не постарел.
Постарел?.. Но ведь настоящее искусство никогда не стареет, — об этом не раз слышали мы в своё время от Учёного Петрушки.
А всякий учёный, даже не самый умный, хоть раз в жизни да говорит правду.
ДОМ С ВОЛШЕБНЫМИ ОКНАМИ
Глава первая
НОВЫЙ ГОД
На стекле была нарисована морозная ёлочка, и смутно виднелась сквозь её мохнатые серебряные ветви широкая вечерняя улица.
В высоких домах зажигались окна — одно за другим, как гирлянды лампочек на ёлке.
Кто-то забыл у ворот саночки. Два человека торопливо шли по мостовой и размахивали руками.
В самом конце улицы, там, где начинался бульвар, всё сливалось в мохнатое, белое, пушистое… Шёл снег.
В комнате пахло хвоей. Большая ёлка стояла в углу, и стеклянные шары тускло поблёскивали на ней.
Давно уже пора было зажигать ёлку, но мама ещё не вернулась с работы. Её вызвали в больницу в пять часов, а теперь… Таня посмотрела на часы — маленькая стрелка приближалась к девяти.
Опять весь вечер без мамы! А сегодня Новый год. Правда, мама сказала, что она постарается прийти пораньше и они вместе зажгут ёлку и чтоб Серёжа никуда не уходил. Он и не уходит никуда, сидит дома. Да ведь молчит всё время, не разговаривает! Только спросил один раз: «Кушать не хочешь? Ну, посмотри картинки, мама скоро придёт»…
Нет, не идёт мама, и Серёжа не разговаривает, и картинки все уже старые, знакомые. Скучно. Таня прислонилась к спинке дивана и задумалась.
Какой хороший Новый год был в прошлый раз! Мама и папа были дома. Пришли знакомые ребята и принесли волшебный фонарь. А в фонаре были картинки про медведя, и про лису, и про дедову избушку…
Отчего это в комнате вдруг посветлело?..
— Серёжа, посмотри, у нас окошко светится! Отчего это, Серёжа?
— Это от фонаря, — сказал Серёжа не оборачиваясь.
Он барабанил пальцами по замёрзшему стеклу и тихонько насвистывал какой-то марш. В другой вечер он давно нашёл бы себе занятие и уж непременно между делом не раз подразнил сестру, но сегодня даже ссориться не хотелось. И правда, что за неудачный Новый год! Мама весь вечер на работе, а его оставила дома, с Танюшкой. И отца нет — он со своим начальником уехал прокатывать по зимнему пути новую машину.
Серёжа представил себе на минуту, как вспыхивают и снова гаснут фары и вихрем разлетается впереди машины снег. Хорошо! У отца хорошая профессия. Быть шофёром хорошо! «Быть шофёром хорошо, а лётчиком лучше…» Откуда это? Ах да, из Маяковского, из Танюшкиной книжки «Кем быть?»: «Лётчику хорошо, а матросу лучше…» Вот в том-то и дело, что выбрать себе одну профессию почти невозможно. А если б существовала такая машина, которая и летала бы, и ездила, и плавала? Ведь тогда её водителю можно было бы стать сразу и лётчиком, и шофёром, и моряком! Стой-ка! Это можно попробовать.
Серёжа оглянулся на сестру и тихонько направился в свой угол, где было его хозяйство: рейки, планки, гайки, старый футбольный мяч с заплатой на боку… У Танюшки свой угол — там живут всякие девчоночьи игрушки: молчаливые, неподвижные куклы (а одна уже такая старая, ватная, что даже Таня с ней не играет), неуклюжие байковые медведи, мячики, запрятанные в сетки…