Темный Ветер, стр. 19

Он обвел пальцем каждый из оврагов и посмотрел на Ковбоя.

Ковбой явно заинтересовался. Он наклонился над картой, изучая ее.

– Согласен?

– Ага, – медленно произнес Ковбой. – Другие овраги так глубоко не врезаются.

– Вот эти два спускаются с месы Большой Горы, – сказал Чи. – Этот – ведет вверх к Черной месе. Кстати, примерно туда, где находится ручей Кисиги, неподалеку от которого мы нашли тот самый труп.

Ковбой продолжал рассматривать карту.

– Ага, – повторил он.

– Словом, не пообещай Ларго переломать мне руки и уволить, если я буду совать нос в это дело, я стал бы искать именно здесь.

– Проблема в том, что они уже искали, – произнес Ковбой не слишком уверенно.

– Представляю себе эту картину. Они едут на машине вверх по ущелью, останавливаются перед устьем оврага, кто-то вылезает и смотрит, нет ли следов шин. Ничего не находит, возвращается, и машина едет дальше. Верно?

– Ага, – согласился Ковбой.

– Так вот, если ты задумал спрятать автомобиль, то как станешь действовать? Сначала прикинешь: если оставишь следы, тебя по ним скоро отыщут. Значит, ты свернешь в овраг, поедешь вверх, выйдешь из машины, возьмешь в руки собственную рубашку или еще что-нибудь и будешь заметать следы, сколько хватит терпения.

Ковбой посмотрел на Чи.

– Я не знаю, насколько старательно искали федералы, – сказал он. – Бывает и на старуху проруха.

– Теперь вот еще что, – продолжал Чи. – Если и впрямь окажется, что машина спрятана в одном из этих оврагов, лучше помалкивай о нашем разговоре. Ларго даст мне жару. Он завелся – сказал, что второго предупреждения не будет и сразу меня выгонит.

– Черта с два, – возразил Ковбой. – Не станет он тебя увольнять.

– Я серьезно, – сказал Чи. – Не впутывай меня.

– Ладно, не буду. Но этой машины давно и след простыл.

Настало время переменить тему.

– У тебя есть какие-нибудь соображения насчет ветряка? – спросил Чи.

– Ничего нового, – ответил Ковбой. – У тебя один выход: убеди Ларго, что единственный способ сохранить ветряк – это поставить охрану в три смены. – Он усмехнулся: – Или же переводись обратно в Кроунпойнт.

Чи включил зажигание.

– Ладно, мне пора.

Ковбой открыл дверцу, свесил ногу, чуть помедлил.

– Джим, – спросил он, – ты уже нашел эту машину?

Чи хмыкнул.

– Ты же слышал, что я сказал. Ларго велел мне держаться от этого дела подальше.

Ковбой вышел из машины, закрыл дверцу и оперся локтями на опущенное стекло.

– А если Ларго тебе что-то запрещает, ты его слушаешься?

– Я серьезно, Ковбой. Парни из Управления достали капитана. Они считают, что в ту ночь я ездил встречать самолет и знаю, куда делся товар. Это не шутка. Черт подери, не хочу я связываться с этим делом! Я вне игры.

Ковбой забрался в свою патрульную машину, включил зажигание и посмотрел на Чи:

– Какой у тебя размер обуви?

Чи нахмурился:

– Сорок четвертый.

– Так вот, – сказал Ковбой. – Если я в том овраге увижу следы твоего размера, замету все до единого!

Черная меса – вовсе не черная и не совсем меса. Она слишком большая, чтобы быть месой – огромное неровное плоскогорье, по площади примерно как штат Коннектикут, да и очертаниями похоже на него. Здесь практически нет дорог, почти нет воды и совсем нет людей, если не считать нескольких летних лагерей пастухов. Оно возвышается над Разноцветной пустыней на два с лишним километра. Около десятка ущелий и с тысячу безымянных оврагов служат водостоками во время суровых зим и коротких, но бурных «мужских дождей» сезона летних гроз. Свое название меса получила из-за разрезающих высокие скалы черных угольных пластов. Вообще же цвета здесь в основном серый и зеленый – от зарослей шалфея, серебристого лоха, можжевельника, кактусов, грамовой травы и дерна, а там, где растут креозотовый куст, мимозка, съедобная сосна, – еще и темно-зеленый; возле редких источников можно увидеть ели. Пустынные даже в пастбищный сезон, эти места всегда привлекали Священных Людей навахо и качия и духов-хранителей хопи. Кроваволицый страж Четвертого Мира хопи – Масау – повелел разным кланам Мирного Народа вернуться сюда, когда они завершат свои героические странствия, и поселиться на трех месах, что протянулись, будто огромные узловатые пальцы, от южных бастионов Черной месы. Зубчатые скалы этого края – обитель орлов, перья которых собирают кланы племени хопи – Флейты, Кукурузы, Наносного Песка, Змея и Воды. Здесь множество всяких святынь. Для народа Чи Черная меса – неотъемлемая часть Денетах, Страны Людей, где Меняющаяся Женщина учила народ навахо быть достойным красоты Стези, на которую его наставили она и Священные Люди.

Чи знал только малую часть восточного края обширного плоскогорья. Мальчиком он вместе с Дядюшкой Накаи ходил из деревни Многих Ферм на запад к Синему Ущелью собирать в святых местах травы и камни для обряда Горной Стези. Однажды они дошли даже до гор Дзилидушжиних, обители самого Говорящего Бога, и там набрали все, что Дядюшке Накаи требовалось для его «джиш», – связки священных предметов, необходимых знахарю. Но горы Дзилидушжиних лежали далеко на востоке.

Лагерь Фанни Мушкет, матери Джозефа Мушкета, находился на южной окраине плоскогорья, где-то там, где заканчивалась тропа, ведущая на юг от школы в Тополях к горе Балакаи. Чи впервые очутился в этом краю и плохо ориентировался, а потому остановился у фактории в Тополях, чтобы уточнить, правильно ли ему объяснили дорогу. Хозяйка фактории, тощая белая женщина, нарисовала ему карандашом карту на листке блокнота.

– Если поедете по тропе, которая ведет за овраг Балакаи, то не ошибетесь, – сказала она. – И лучше не съезжайте с нее, не то пропорете днище машины. – Она усмехнулась: – По правде говоря, если не будете осторожны, то и на тропе пропорете.

Выходя из фактории, Чи заметил надпись мелом «Фанни Мушкет» на новенькой красной двухсотлитровой бочке из-под нефти, стоявшей на крыльце. Он вернулся в факторию.

– Эта бочка Мушкетов?

– Хотите отвезти им ее? – спросила в ответ женщина. – Идея хорошая. Там сейчас совсем сухо, они то и дело возят воду и как раз попросили меня подготовить еще одну бочку.

– Конечно, отвезу, – ухватился Чи.

Он погрузил бочку в кузов пикапа, подвел машину под цистерну, в которой содержался весь запас воды фактории, ополоснул бочку и наполнил ее.

– Передай Фанни, что за ней стоимость бочки, – сказала женщина. – И воды тоже, я запишу.

– Я заплачу за воду, – заявил Чи.

– Два доллара. – Женщина покачала головой: – Если в ближайшее время не пойдет дождь, нам нечего будет продавать.

Фанни Мушкет обрадовалась воде. Она помогла Чи обвязать бочку и поднять ее с помощью системы блоков на дощатый помост, где уже стояли две такие же. Одна была совсем пустая. Постучав костяшками пальцев по другой, Чи определил по звуку, что воды там осталось не больше чем на одну пятую.

– Трудновато нам здесь приходится, – сообщила миссис Мушкет. – Похоже, дождей больше не будет.

Она посмотрела на небо – ярко-синее, с обычными для лета редкими клочьями облаков. В середине дня они собьются в кучи, но тщетно ждать от них ливня. С приходом темноты растворятся и облака, и надежды.

Чи и миссис Мушкет уже представились друг другу, рассказав о своих семьях, родах и кланах (она была порождена кланом Стоящей Скалы, а принята кланом Глины), а затем Чи сообщил, что хотел бы услышать от миссис Мушкет хоть что-нибудь о ее сыне.

– Ты охотишься на него, – сказала она. В языке навахо основная смысловая нагрузка лежит на глаголах. Миссис Мушкет употребила слово, означающее «выслеживать», но не в той форме, которая применяется, когда ищут пропавшего человека, а в форме, соответствующей именно «охоте на зверя». В ее голосе звучало осуждение.

Чи изменил глагол.

– Я ищу его, – сказал он. – Но я знаю, что здесь его нет. Мне говорили, он толковый парень и не придет сюда, пока мы его ищем. Но если бы даже и пришел, я не стал бы расспрашивать мать, где найти ее сына. Я просто хочу побольше разузнать, какой он человек.