Королевство Бараглаф, стр. 35
— Да. Ты был достаточно близко и подслушал?
Он кивнул.
— Филин обвинил Ридева в том, что он играет для Зарехафа. — Видя ее удивление, он осмелел. — Миледи, он, черт возьми, слишком проницательный, чтобы мы считали его невинным ребенком. Интриги у него в крови. Ридев это видит. «Красивый», сказал он, «и умный». Миледи, пожалуйста, он опасен, а я отвечаю за вашу безопасность. Избавьтесь от него.
— Избавиться от него? — Ее звенящий смех переливался, как свет в гранях хрусталя. — Не смеши меня. Я заплатила за него десять империалов, он и должен быть хорош.
Элхар поклонился.
— А как быть с девчонкой?
— Я зайду, когда разойдутся гости. А теперь иди спасай Филина от этого удава Зарехафа, пока он не проглотил его целиком.
Как оказалось, Филина и не надо было спасать. Премьер-министр с очень задумчивым видом отошел от него прежде, чем телохранитель успел подойти поближе и подслушать, о чем они говорили. Цитанек и Минцера пытались скрыть свое веселье, а Филин выглядел растерянным. Пока Элхар исподтишка наблюдал за ним, лицо мальчика сначала стало отсутствующим, а потом исказилось от боли. Когда Филин повернулся к Цитанеку, он был белым от страха.
— Нет, о нет, — обезумев, захныкал Филин.
Цитанек бережно встряхнул его.
— Держись, Филин, все в порядке.
Филин сосредоточился на лице друга.
— Нет, не в порядке, — произнес он отчетливо, но со странной отстраненностью. — Киса в беде.
— Не здесь! — настойчиво прошептал Цитанек.
— Нет, — согласился Филин. — Не здесь. В комнате с решеткой на окне. И там мужчина в зелено-серебряной ливрее. Зеленой, — повторил он, глядя на собственный рукав. — О, господи!
Элхар решительно и крепко схватил Филина и Цитанека за локти.
— Давайте пойдем в какое-нибудь уединенное место, — предложил он ледяным тоном, взглядом показывая Минцере, чтобы она тоже шла с ними, — и немного поболтаем. — Его глаза горели диким азартом. — О Кисе и о том, откуда ты все это узнаешь.
Филин испуганно уставился на ужасное лицо Элхара. В глазах сгустилась темнота. Воздух не проходил в легкие. На него нахлынула мертвящая волна и унесла с собой сознание.
В Храме Ветровеи Арра и Кериден сидели друг против друга за маленьким столиком. Открытые ладони Керидена лежали на ладонях Арры, а между ними на серебряной подставке лежал бледно-голубой кристалл. Они несколько часов обсуждали теорию ментальной работы и магии, прежде чем решились на этот эксперимент с волшебным камнем. Они надеялись, что вместе у них хватит сил призвать Филина и удержать его нетренированный разум.
Они даже дышали в унисон. Сейчас дыхание было ровное, глубокое, по мере того, как росла их концентрация. Затем их сознания соприкоснулись. У Арры на лбу выступил пот. Сила жреца Ветровеи мерцала, как угли, которые только и ждут порыва ветра, чтобы разгореться в большое пламя. Арра приоткрыла свой разум, погруженный в транс, чтобы услышать шепот мальчика. Было уже довольно поздно. Если им повезет, то он уже будет спать и будет довольно восприимчив к их бережному прикосновению.
Внезапно обоих, будто штормовой волной, накрыл ужас. Руки Арры напряглись, и Кериден сжал их в ответ. Что-то было не так: Филин в отчаянии, паникует, и Арра почувствовала, что ее смывает, будто сильным потоком. Она бы закричала, но с ней был Кериден, сильный, уверенный. У них в головах зазвучала музыка, даря устойчивость и безопасность. Потом жрец извлек из их объединенной памяти спокойствие и темноту и обернул ими измученного Филина.
Яркий дар предвидения мальчика сиял, словно серебро на солнце. Арра дотронулась до него, почувствовала его ужас и потребность в защите. Место из сна, — внушала она ему. — Гавань спокойствия.
И у него получилось: он построил шаткое убежище, как она учила его.
— Арра! Арра! Помоги мне.
— Помогу. Уже помогаю. Что случилось?
— Они поймали Кису, и Элхар знает, что я это знаю. Но я не должен был знать. Я не знаю, откуда это знаю. Он собирается убить меня!
Потом что-то прервало их контакт. Арру и Керидена выбросило из транса, словно обломки корабля на берег. Они смотрели друг на друга, тяжело дыша. Оба были очень бледные.
— Он умер? — спросил Кериден.
— Я думаю, мы бы почувствовали это, — ответила она.
— Что будем делать? Попробуем еще раз?
Зрение Арры затуманилось видением будущего: Элхар с ножом, девочка Киса и Филин, напуганный и беспомощный.
— Попозже, — сказала она дрожащим от ужаса голосом. — Мы ему понадобимся.
Глава двадцатая
КАТАСТРОФА
Филин задохнулся и пришел в себя от потока холодной воды. Он лежал на каменном полу в одной из верхних галерей. Над ним нависал Элхар, держа в руке пустую миску. Его глаза горели местью. Цитанек сидел на корточках рядом с ним, пытаясь защитить его, а Минцера наблюдала за всем этим.
— А теперь, — прорычал Элхар, — объясняй.
Филин с трудом двигался, он казался совсем растерянным и беспомощным.
— Что я должен объяснить? — спросил он смиренно. К горлу подкатывала тошнота.
Слова телохранителя были пронизаны сарказмом.
— Можешь для начала объяснить, откуда ты узнал, что твоя подружка Киса в беде, и как ты можешь в деталях описывать место, где ее содержат.
Воспоминания и страх вернулись. Филин боролся с захлестывающим его ужасом, пытался думать, найти какое-нибудь объяснение, чтобы удовлетворить Элхара, но изобретательность отказала ему. Чтобы выиграть время, он сел и потер руками лицо. Но как только он опустил руки, то наткнулся на убийственный взгляд Элхара и застыл, как мышь перед змеей.
— Я просто знаю, — в отчаянии выдохнул Филин. — Мы очень близки; я просто знаю.
— Ты просто знал о комнате с решеткой на окне и о человеке в серебряно-зеленой ливрее? — едко спросил Элхар. — Придумай что-нибудь получше, Филин.
— Что вы сделаете с Кисой?
Элхар неприятно улыбнулся.
— Ты бы лучше спросил, что я собираюсь сделать с тобой. Филин, мне нужны объяснения.
Мальчик с трудом сглотнул поднимавшуюся волну тошноты. Ему придется сказать правду.
— У меня есть Дар Видения, Элхар. Видения просто иногда приходят ко мне. Видения о людях, которые мне дороги. Я не могу управлять этим, это просто происходит. Я мысленно увидел Кису и понял, что она в беде.
Элхар молча разглядывал Филина, потом повернулся к Цитанеку.
— Тебе нечего добавить? Ты знал об этих видениях?
— Да, — спокойно сказал Цитанек. — У Филина уже были такие приступы, Они очень выматывают.
Элхар, прищурившись, переводил взгляд с одного на другого.
— Почему-то мне кажется, что вы не до конца откровенны со мной. — Он резко вывернул Филину запястье. — Ведь так?
— Ой! Нет! Я все вам сказал!
Элхар дернул его за руку и поставил на ноги.
— Тогда почему же я тебе не верю? — рыкнул он.
Филин стал совсем белым.
Желудок Филина взбунтовался. От удивления Элхар выпустил его; Филин, корчась от рвоты, упал на колени. Телохранитель схватил его за вихры и рывком опять поставил на ноги.
— А что ты видел в ту ночь, Филин, когда тебе было очень плохо? В ночь, когда убили Цифу? Что ты видел? Скажи мне. Что?
Филин пытался привести в порядок расползающиеся мысли; всю правду говорить ни в коем случае нельзя.
— Мой… Мой брат, — начал он. Вдруг вспомнил совет Норки: сбей с толку правдой. — Мой брат умирал от большой дозы Дурмана. — Его глаза наполнились слезами. — Я не хочу, чтобы это было так.
— А это правда? — холодно спросил Элхар.
— Я не знаю, — запричитал Филин. — Откуда я могу знать наверняка? Никто не передает мне весточек.
Элхар, нахмурясь, глянул на Минцеру.
— Ну?
Она пожала плечами.
— Ты полагаешь, эта Киса может знать, жив ли брат Филина?
— Какая нам польза от того, если мы узнаем? — спросил Элхар.
Минцера ответила бесцветным тоном человека, который объясняет очевидные вещи тупице: