История России, стр. 163

Объединение должно быть проведено путем соглашения с Центральными исполнительными комитетами и Советами народных комиссаров указанных Советских республик.

Для осуществления указанных шагов Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет избирает комиссию, которой поручает немедленно вступить в переговоры с представителями соответствующих Центральных исполнительных комитетов и совместно с ними выработать конкретные нормы объединения, а впредь до момента выработки окончательного объединения немедленно создать формы деятельности.

Председатель Всероссийского Центрального

Исполнительного Комитета М. Калинин

№ 22

Документы и мемуары о деятельности русской эмиграции

"Условия путешествия, — рассказывал командир Донского корпуса генерал Калинин, — были кошмарны… не было хлеба, не было воды. Задыхались от тесноты, замерзали от холода. Некоторые, не выдержав кошмарных условий, сходили с ума и бросались в море. Озлобленные, измученные, терявшие человеческий облик, люди превращались в зверей. Каждый начинал думать только о себе.

Гневное возмущение, яростная ненависть закипали в сердцах этих людей, когда они наблюдали за гнусным поведением верхнего по социальному положению слоя пассажиров с генералитетом во главе.

Начальство устроилось с комфортом, рассказывали эвакуируемые. Откуда только понабралось столько всякого начальства, разместились, конечно, в каютах. Был у них хлеб, были консервы, галеты… была и водка. Пьянствовали и в пьяном виде скандалили. Заставляли играть оркестр в то время, когда сидевшие в трюмах испражнявшиеся под себя люди реагировали на это градом отборной, свирепой брани. Устраивали на кораблях военно-полевые суды, и даже… приводили смертные приговоры в исполнение… О проклятые…"

Рядовой беженец, всякими правдами и неправдами проскользнувший с корабля в Константинополь, на каждом шагу в русских правительственных учреждениях наталкивается на своих старых крымских титулованных и нетитулованных знакомых, у которых сразу же появляется и стол и дом. Эти графы, князья, бароны, эти сенаторы опереточного крымского сената, старые гвардейцы, бюрократы, их прихлебатели и, конечно, кадры бережно вывезенных из Крыма контрразведчиков беспрепятственно сходят с пароходов, концентрируются в здании русского посольства, устраиваются в каких-то никому не нужных комиссиях, распоряжаются, командуют, распределяют связями и протекциями визы. Здесь, в Константинополе, с первых дней эвакуации особенно рельефно выделяется вся мерзость, вся гнусность тех представителей старой России, которые после Февральской революции были выброшены за борт русской жизни и теперь оказались в рядах эмигрантов.

— Неужели же и здесь, в Константинополе, будет продолжаться то, что и раньше? — с омерзением говорил рядовой массе. В конце концов, как ни относиться к большевикам, а нужно прийти к заключению, что они оказали русскому народу огромную услугу: выбросили, выплеснули за границу весь этот сор, всю эту гниль…

Раковский Г. Конец белых.

Прага, 1921. С. 199–202.

Российская эмиграция, превышающая два миллиона, обладающая богатыми интеллектуальными силами на всех поприщах человеческого труда и знания, сохранившая в обстановке поистине тяжкой немало элементов, способных на подвиг и жертву, такая эмиграция не может быть бессильной… Само существование двух миллионов людей, рассеянных по всему миру, входящих в жизнь, быт, литературу, печать стран рассеяния, — людей, вносящих во все поры интеллектуальной жизни свою ненависть к большевизму и большевикам, — одно это имеет огромное значение. И эта именно подрывная роль эмиграции, неустрашимая никакими пактами, никакими декретами, вызывает бессильную ярость советской власти. Эмиграция может и должна вести борьбу… В партиях, организациях, союзах, группах должна идти работа и подготовка. Характер этой работы известен — он вынесен из опыта всех времен и всех революций, и дело только в темпе, в энергии, в прозорливости ведущих и, конечно, в средствах.

Первое — пропаганда… Второе — связь с внутрипартийными национальными элементами — для взаимного осведомления, организации и помощи… Третье — проникновение в Советскую Россию для работы там… Необходимо… пересмотреть все, снизу доверху: организационную систему, цели и задачи, методы и пути свершения… И наконец, четвертое — вопрос о массовом участии в борьбе… Вот те области, в которых, по моему убеждению, может и должна работать эмиграция. Ищите других средств, путей, но только не молчание и бездействие, таящие симптомы разложения и смерти…

Деникин А. И. Международное положение

России и эмиграция. Париж, 1934. С. 14–15.

Положение стотысячной массы русских, выброшенной в такой острый момент на берега Босфора, казалось трагически безвыходным. Тяжело было в материальном положении, но еще хуже было в отношении моральном. С падением Крыма исчезла идея, смысл существования. Все бежавшие из Крыма оказались в каком-то тумане. Утрачена была вера в свое дело, во имя которого было пролито столько крови. Впереди — мрак и пустота, полное отсутствие планов и перспектив. Большевики оказались победителями на всех фронтах гражданской войны. Они два раза сталкивали в море вооруженные силы юга России. Что же дальше? Продолжать ли вооруженную борьбу, надеясь на интервенцию и помощь союзников?

Капитулировать ли перед большевиками морально? Отмежеваться ли от всякой борьбы, оставшись до лучших времен за границей? Или же, наконец, занимая по-прежнему непримиримую позицию в отношении большевиков, продолжать с ними борьбу новыми методами, силами и средствами раз и навсегда покончив со всякой безалаберщиной? Все эти мысли обуревали умы и сердца и создавали невыносимо тягостные настроения.

Раковский Г. Конец белых.

Прага, 1921. С. 211.

Правление ген(ерала) Деникина, длившееся полтора года, образует в истории второй русской смуты целостную законченную эпоху. Несмотря на печальный финал, на многие мрачные явления, ее характеризовавшие, на многочисленные ошибки и затруднения ее деятелей, эта эпоха протекала под знаком «фанатически» убежденной, страстной борьбы за Единую Россию, и в этом ее нравственно-политическое значение. И какими бы путями ни пошла дальше национально-русская государственность, в летописи борьбы за нее в ряду прочих «добрых» русских людей найдется почетное место для генерала Деникина, благородного рыцаря прекрасной Дамы — Великой, Единой России.

Соколов К. Н. Правление генерала Деникина

(из воспоминаний). София, 1921. С. 290.

Растет пропаганда заклятых врагов кроваво-красных коммунистов, напившихся кровью православной, как гады и упыри. Бродят они всюду, вертятся около Ваших святых железных рядов, поют свои гнусные лживые песни: "Разоружайтесь! Разойдитесь! Все будет хорошо!" Да, может быть, поверим еще раз, может быть, отдать оружие и наклонить свои русские буйные головы, покорно целуя пыльные сапоги коммунистов… ожидая секиры над красной плахой. Над вашими рядами веют тени замученных вождей народа: Верховного правителя адмирала Колчака и героев избранников, лучших детей России, генералов: Корнилова, Алексеева, Духонина, Каледина, Каппеля. На вас смотрит с тоской ожидания, протягивая закованные в цепи руки, залитая слезами Ваша Родина, над которой так зло, безбожно и бесстыдно надругались там в Москве, в самом сердце России, в стенах ее священного Кремля. Будьте Русскими! Вы надежда родной земли. Вы те «чудо-богатыри» и неужели же Вы, перелетевшие тысячи верст, носящие терновые венцы страданий, продадите святую Русь и выпустите из Ваших рук стальные лезвия мечей?