Колодец тьмы, стр. 81

— Так в чем состоит работа? — повторил Шакур, не сводя с принца глаз. — И какое отношение к ней имеет Пустота?

— Прежде чем я смогу доверять тебе, я требую, чтобы ты принял Пустоту, — сказал Дагнарус, поигрывая ножом. — И отрекся от богов.

Шакур пожал плечами.

— Мне никогда не было особого проку от богов. Сомневаюсь, чтобы и им был толк от меня. Это все?

— Почти. Ты должен доказать мне свою пригодность, пройдя небольшое испытание. Думаю, ты не станешь возражать?

— А что за испытание? — с подозрением спросил Шакур.

— Сущий пустяк. Просто поклянешься на предмете, порожденным Пустотой, что ты признаешь Пустоту своей властительницей.

— И это все?

— Все, что от тебя требуется, — учтиво подтвердил Дагнарус.

— И за это вы вытащите меня отсюда? Убережете от палача?

— Прямо сейчас.

— А как насчет мешка с серебром в придачу? — криво усмехнулся Шакур.

— Не гневи судьбу, — ответил довольный принц.

— Что ж, тогда я — ваш человек, ваше высочество, — сказал Шакур, протягивая закованные в кандалы руки.

— Гарет, ступай к тюремщику, — приказал Дагнарус.

— И что ему сказать? — спросил встревоженный Гарет.

— Скажешь, что этот узник нужен нам для дальнейших допросов и потому мы забираем его с собой.

— Да о нас же начнут сплетничать во всех кабаках, — запротестовал Гарет. — Тюремщик расскажет об этом всем подряд. Слухи дойдут и до дворца. Что вы скажете, если кому-то захочется узнать, почему вы освободили явного убийцу?

— Ты передашь тюремщику вот это. — Дагнарус снял с пояса мешочек и подал Гарету. — Скажешь ему, что человек, убитый этим мерзавцем, был моим другом и что я поклялся отомстить. Жаль, конечно, лишать людей удовольствия поглазеть на казнь, но на карту поставлена моя честь. А затем ты попросишь, чтобы он держал язык за зубами.

— Что, если он окажется неподкупным?

— А это и не подкуп. Это воздаяние за его хлопоты. Боги милостивые, ну что ты на меня уставился, Меченый? — Дагнарус вскочил на ноги. — Неужели я сам должен идти к тюремщику?

— Нет, не надо, — сказал Гарет, беря деньги.

Ему очень не хотелось оставаться с Шакуром наедине.

— Я пойду.

Гарет торопливо ушел.

— Кто это такой? — спросил Шакур, чуть скривив губы.

— Мой чародей.

— Молод еще.

— Но вполне сведущ.

Эти слова, похоже, не произвели на Шакура никакого впечатления.

— Лучше скажите, когда браться за работу? И где я буду прятаться?

— Об этом я уже позаботился. Тебе не придется ломать голову.

Дагнарус бросил взгляд на дверь.

— Ну куда, черт побери, он запропастился?

Шакур сделал недвусмысленный жест рукой.

— Ножичком придется поработать, я правильно понял?

Дагнарус повернулся к нему.

— Да. Ножичком, — коротко ответил принц и снова нетерпеливо уставился на дверь.

— Ваше высочество, вы не станете думать обо мне хуже, если я попытаюсь сбежать? — усмехнулся Шакур.

— Я не стану думать о тебе хуже, чем думаю сейчас, — заверил его Дагнарус. — Разумеется, ты можешь попытаться сбежать, но мои телохранители очень преданы мне. Ты должен их знать; эти солдаты служат под началом капитана Аргота. Полагаю, ты тоже когда-то служил под его началом. Его люди не пылают к тебе любовью, Шакур. И они с удовольствием помучают тебя. Но учти: они не станут делать из тебя кусок ни на что не годного мяса. Просто поиздеваются всласть.

При упоминании о капитане Арготе наглая ухмылка мигом исчезла и лицо Шакура приобрело угрюмое, затравленное выражение. Больше он не произнес ни слова. Вскоре из коридора послышался голос тюремщика. Он был настолько удивлен, что говорил громче обычного.

— Ваше высочество! — недоуменно произнес тюремщик, едва переступив порог камеры.

— Освободи этого человека, — велел Дагнарус.

— Ваше высочество, я возражаю...

— Возражай, сколько влезет, — нетерпеливо бросил ему принц. — Когда закончишь, освободишь его и передашь мне. Всю ответственность за него я беру на себя.

Тюремщик действительно стал возражать, и его возражения длились куда больше допустимого времени, учитывая, что он оспаривал решение принца. Шакур был знаменитым убийцей, крупной добычей, и казнь его обещала стать исключительно захватывающим зрелищем. Никакие деньги не заменят этого развлечения. Принц терпел эти тирады дольше, чем мог предположить Гарет. Наконец ему надоело.

— Будет так, как я сказал, — произнес Дагнарус, зло сверкнув глазами.

Упрямый тюремщик понял, что дальнейший спор окажется не только бесполезным, но и небезопасным для него.

Дагнарус велел солдатам войти в камеру. Тюремщик снял с Шакура цепи. Солдаты надели на него железный пояс, с которого свисали две пары кандалов — для рук и для ног. В считанные секунды кандалы вновь сковали Шакура. По лицам солдат было ясно, что они узнали Шакура. Судя по его наглой ухмылке и напускной храбрости, он тоже помнил бывших сослуживцев.

Тюремщик с грустью смотрел, как уводят Шакура, качая головой и что-то бормоча себе под нос. Потом, все так же качая головой и бормоча, он развязал мешочек и начал считать монеты.

Глава 9

Сотворение врикиля

Вечером накануне вхождения Дагнаруса в Храм король Тамарос устроил празднество в честь младшего сына, как когда-то устраивал в честь старшего. Праздничное угощение отличалось обилием и великолепием. Гостям подавали голубей и каплунов, ветчину, колбасы, мясо дикого кабана, барашка, зажаренного целиком, а также жареных цыплят с сахаром и розовой водой.

Гарет, приглашенный в качестве почетного гостя, с болью в душе вспоминал то давнишнее празднество в честь Хельмоса. С каким волнением входил он тогда в зал, как добр и внимателен был к нему Хельмос...

— И чем же я собираюсь отплатить кронпринцу за его доброту и заботу? — мрачно спрашивал себя Гарет, ковыряя вилкой в тарелке и разглядывая наполненный вином бокал. — Сегодня ночью я помогу его брату совершить ритуал, который должен превратить нечестивого человека в послушного живого мертвеца.

— Ты чего приуныл, Меченый? — с громким смехом повернулся к нему Дагнарус, хлопая друга по плечу. — Мне не нужны кислые физиономии! Настало время повеселиться! Давай выпьем!

Он долил вина и в без того почти полный бокал, отчего кроваво-красная жидкость брызнула во все стороны. Гарет с упреком поглядел на принца, и тот захохотал еще громче.

Принц не был пьян, а если и был, то умело это скрывал. Дагнарус был способен пить ночь напролет, когда другие участники пирушки уже едва держались на стульях или валялись под столом, обмякшие, словно тряпка в руках трактирщицы. Невзирая на количество выпитого, принц неизменно сохранял самообладание, словно в его существе имелась некая холодная, точно лед, часть, неподвластная ни жару вина, ни жару любви. Гарет отважился на последний, отчаянный шаг. Он тайно встретился с госпожой Вэлурой и поделился с ней своими опасениями по поводу того, что может произойти с Дагнарусом, если принц не оставит своего упорного желания сделаться Владыкой.

Вэлура прекрасно знала, какие испытания ожидают Дагнаруса. Она собственными глазами видела, как подвергался Трансфигурации ее муж. Теперь, боясь за любимого, который, как ей казалось, идет к неминуемой смерти, Вэлура целую ночь умоляла его отказаться от опасного замысла. Она просила сделать это ради нее.

— Любовь моя, если с тобою что-нибудь случится, — говорила она, гладя темно-рыжие волосы принца, разметавшиеся по ее груди, — я покончу с собой.

В ответ Дагнарус поцеловал Вэлуру и овладел ею. Когда же мерная свеча догорела до деления, предвещавшего скорое наступление рассвета, принц поднялся с их любовного ложа и объявил, что, как ему ни жаль, но их встречи прекращаются. Ему надлежит быть в Храме и проходить Семь Испытаний. В течение всего этого времени, он вряд ли сумеет вырваться оттуда и побыть с нею. Принц был нежен с Вэлурой, однако она чувствовала его недовольство и даже злость. После его ухода Вэлура с рыданиями упала на подушку.